О природе технологии блокчейн

Данные размышления являются гипотезой, приглашением к обсуждению на заданную тему и не претендуют на оригинальность. В этой статье мы рассмотрим, в первую очередь, не технологические аспекты блокчейна и его перспективы (следствие), а попробуем определить условия, благодаря которым он появился или не мог не появиться (причину). Для этого обратимся к идеям канадского теоретика медиа Маршалла Маклюэна. Маклюэн явно опередил свой век: скорее всего, именно поэтому его современники не понимали 90% из того, что он говорил. Но сейчас, по прошествии нескольких десятков лет, мы можем по достоинству оценить его прогнозы и наработки.

О блокчейне и тех изменениях, которые он может привнести в нашу жизнь, сейчас не говорит разве что ленивый. Круглые столы, конференции, дискуссии ведутся на уровне правительств, министерств и компаний всех размеров. Одни запрещают, другие разрешают, третьи только обсуждают, четвертые ловят хайп, но это лишь констатирует факт: вне зависимости от успешности попыток регулирования блокчейн-экономика достигла того размера, когда её сложно не замечать.

Так каковы же ключевые особенности блокчейна? Опуская технические детали, сформулируем их так:

– распределённость: блокчейн – это цифровой децентрализованный журнал транзакций (или, проще, особая база данных любых событий, имеющих ценность): транзакции хранятся распределённо на миллионах компьютеров одновременно,

– прозрачность: данные загружаются в сеть в целом, и они по определению являются публичными, т.е. могут быть доступны всем желающим,

– защищённость: обеспечивается высшая степень учёта и идентификации; исключается пропуск транзакций, ошибки человека или машины и даже изменения, внесённые без согласия вовлечённых сторон.

Таким образом, блокчейн – это технология, обеспечивающая надёжный учёт любых транзакций, их хранение и публичный доступ к ним.

Если эта технология появилась и закрепилась, то, вероятно, она обеспечивает какую-то потребность. Давайте разберёмся, какую именно и почему она возникла? В этом нам помогут идеи Маршалла Маклюэна.

И перед тем как мы приступим к анализу, предлагаем сразу договориться о значении важного термина – медиа, или средство коммуникации. По Маклюэну, это не только Facebook, телевидение или какие-то иные СМИ, а любой посредник между людьми и внешней средой. Стул, газета, автомобиль, фильм, пальто, телефон – все это медиа. Блокчейн не исключение.

«Ястреб, Элек­три­чес­тво гу­дит. Ты слы­шишь его в го­рах и ре­ках. Ты ви­дишь его та­нец сре­ди мо­рей и звёзд, его си­яние вок­руг лу­ны, но в эти дни свет мер­кнет. Что ос­та­нет­ся, ког­да спус­тится ть­ма?»

«Твин Пикс», Дама с поленом, s03e10

Блокчейн-евангелисты (слова «сторонники» будет явно недостаточно) делают особый акцент на децентрализации как одной из ключевых особенностей технологии. Децентрализация стала неким идолом, требующим покорного поклонения. Но является ли этот идол чем-то действительно новым или под его позолотой мы увидим знакомые черты?

Первой действительно децентрализованной системой и, пожалуй, единственной, Маклюэн считал электричество.Электричество (как в последующем Интернет и блокчейн) не имеет единой точки отказа и не может контролироваться кем-то одним.

Все медиа, кроме света, существуют парами: «содержанием» любого средства коммуникации всегда является другое средство коммуникации. Например, содержанием письма является речь, письменного слова – печать, а печати – телеграф и т.д. Через загадочную фразу The Medium is the Message Маклюэн объяснял, что форма медиа важнее того содержания, которое оно передает, и именно сама форма средства коммуникации меняет наше сознание, потому как медиа определяет и контролирует масштабы и форму человеческой ассоциации и человеческого действия.

Электричество как медиа, безусловно, радикальным образом изменило наше сознание, преимущественно оставаясь в тени своих «содержаний»: новой архитектуры городов и видов транспорта, средств и организации труда, Интернета, телевидения, рекламы и пр. Так и блокчейн стал как одним из многих «содержаний» электричества, так и самостоятельным медиа, используя децентрализованную инфраструктуру своей формы (электричества) в буквальном смысле. (Например, добыча криптовалют (в свою очередь, «содержание» блокчейна) требует значительных ресурсов электричества: майнинг-индустрия потребляет 22.5 ТВт-ч ежегодно)

Почему же электричество как эффективная децентрализованная система продолжило свое развитие в новых формах? Маклюэн в книге «Понимание медиа» пишет:

«…средства коммуникации <…> зависят от нас и в своем взаимодействии и эволюции. То, что они взаимодействуют и плодят новое потомство, извечно было источником удивления».

Если так, то значит мы сами каким-то образом, взаимодействуя с медиа, влияем на их эволюцию и возникновение новых технологий. Какие же наши взаимодействия и их последствия могли «родить» блокчейн? Обратимся к истории медиа.

Маклюэн считал, что движущая сила социально-экономического развития человечества определяется характером медиа, используемых людьми (а не наоборот!). В частности, он выделял три основные эпохи, или «галактики»:

– «галактика племенного человека» (трайбализм, от англ. tribe – племя), где устная речь – основной инструмент коммуникации,

– «галактика Гутенберга» (детрайбализация, или выход из племенного состояния), где основной инструмент коммуникации – печатное слово и книга,

– «галактика Маркони», или «галактика нового племенного человека» (ретрайбализация, или повторное возвращение в племенное состояние), которая характеризуется развитием электрических средств коммуникации.

По Маклюэну, человечество возвращается в эпоху племенного человека. Электрическая технология трансформирует визуального, или глазного, человека в его племенную и устную конфигурацию. При выборе между текстом и устной речью приоритет отдается речи. Отсюда популярность видеоблогов, видеокурсов, совещаний, всевозможных конференций и лекций и, наоборот, кризис рынка печати и навыка чтения уже даже не самого сложного текста. Помимо этого, в результате развития электронных средств связи стала возможна мгновенная передача информации с любого континента в любую точку мира, а земной шар сжался до размеров «глобальной деревни». Через устранение фактора пространства и времени, сближение культур, наций, мировоззрений, ценностей люди оказались вовлечёнными в дела друг друга как в свои собственные, начали рассуждать и поступать, будто они живут совсем рядом, в «одной деревне».

И с такого ракурса батл Оксимирона с Дизастером выглядит не более чем драка двух деревенских мужиков под пристальными взглядами остального мира.

Таким образом, блокчейн, как технология «нового племенного человека», наследует его племенной характер и требования «глобальной деревни», обеспечивая принудительно-обязательную публичность всех транзакций.

«В электрическую эпоху мы носим на себе как свою кожу все человечество».

«Понимание медиа», Маршалл Маклюэн

Еще одна важная идея, которая поможет лучше разобраться в природе происхождения блокчейна, – это теория о технологиях как «расширениях» человеческих органов и чувств.

Что это значит? Окружающие человека предметы и технологии являются «расширениями» физиологической и чувственной жизни вовне. В совокупности они защищают функции тела как группы органов, поддерживающих и оберегающих центральную нервную систему. Они формируют некий буфер, ограждающий её от неожиданных изменений в стимуляции, поступающей из физической и социальной среды. Другими словами, «расширения» (предметы и технологии) – это контрраздражители, обеспечивающие терапию от избыточных стимуляций или раздражителей. Например, колесо – это «расширение» ноги, одежда – «расширение» кожи, текст – «расширение» глаза и т.д. Будучи расширенными, органы и чувства атрофируются, «делегируя» свои функции предметам и технологиям.

С развитием электричества мир кардинально изменился:

«С появлением электрической технологии человек расширил, или вынес за пределы себя, живую модель самой центральной нервной системы. В той степени, в какой это действительно произошло, данное событие предполагает отчаянную и самоубийственную самоампутацию, словно центральная нервная система не могла более полагаться на физические органы как защитительный буфер, оберегающий её от камней и стрел разбушевавшегося механизма. Вполне возможно, что последовательная механизация различных физических органов, происходившая со времён изобретения печати, сделала социальный опыт слишком агрессивным и чрезмерно раздражающим для того, чтобы центральная нервная система могла его вынести».

«Понимание медиа», Маршалл Маклюэн

Для понимания влияния «расширений» на человека важную роль играет миф о Нарциссе, который, по Маклюэну, был очарован отражением юноши в воде, но не осознавал, что это он. Так и современный человек впадает в нарциссическое оцепенение от созерцания расширений самого себя, забыв, что все они – его продолжение, его отражение. И это отражение, в свою очередь, начинает влиять на оригинал, что запоздало понимают сами создатели «оцепеняющих расширений». Например, на недавней лекции в МГУ Стив Возняк произнес следующую фразу:

«Когда-то мы со Стивом Джобсом мечтали создать устройство, которое сделает незрячих людей зрячими. Но теперь я спускаюсь в метро и вижу, что все сидят, уткнувшись в свои телефоны. И понимаю: кажется, мы сделали всех зрячих людей слепыми».

С физиологической точки зрения, человек в ходе обычного применения технологии (или своего всевозможными способами расширенного тела) постоянно модифицируется ею и, в свою очередь, находит все новые и новые способы её дальнейшего совершенствования. Машинный мир отвечает на любовь человека взаимностью, исполняя его желания, закрывая потребности и обеспечивая его богатствами. В итоге человек сам превращается в органы репродукции машинного мира, позволяющие этому миру размножаться и постоянно развивать все новые и новые формы.

Художник так видит образ современного человека:

При чем же здесь блокчейн? После вынесения вовне, в предметы и технологии, сначала внутренних органов, а затем и всей нервной системы человека, контрраздражители превратились в раздражители. Мир, схлопнувшийся до размеров «глобальной деревни», стал излишне будоражущим: новостной мусор, хакеры, сетевые мошенничества и пр. Всё это сформировало Эпоху Тревоги и Недоверия. В качестве ответа на этот раздражитель появилась необходимость в новом контрраздражителе, защищающем от тревоги и недоверия — им стала технология блокчейн. Предполагаем, что контроль и безопасность – это и есть основное сообщение, которое заключено в сути блокчейна как медиа. Примерно об этом прямо говорил один из адептов технологии, Виталик Бутерин:

«Блокчейн решает проблему манипуляций. Когда я говорю об этом на Западе, люди говорят, что они доверяют Google, Facebook или их банкам. Но остальной мир не доверяет организациям и корпорациям. Я имею в виду Африку, Индию, Восточную Европу или Россию. Речь не идет о тех местах, где люди действительно богаты. Потенциал блокчейна наиболее высок в странах, которые ещё не достигли такого уровня».

Виталик обозначил географическую границу актуальности проблемы, но это отражает лишь степень интенсивности её решения – недоверие и манипуляции есть везде, вопрос в масштабах. Ну а масштаб применения этой технологии защищённости практически неограничен (все транзакции, имеющие ценность). Мы видим, что в первую очередь к блокчейну обратились те участники социальных отношений, которые испытывают предельную перегрузку тревогой и недоверием. И наоборот, наибольшую обеспокоенность в связи с появлением этого контрраздражителя выказывают те, кто создаёт перегрузку: государства, регуляторы, монополисты и всевозможные посредники.

Журнал РБК проанализировал 100 крупнейших по объёму привлечённых средств ICO (Initial Coin Offering). Это косвенно помогает нам понять основные направления использования блокчейна: саморазвитие инфраструктуры, финансы, сферы хранения данных, развлечения, оказания услуг и пр.

С точки зрения теории медиа, природа происхождения технологии блокчейн не уникальна, но имеет свои отличительные особенности. Сначала человек расширял вовне свои органы через предметы и технологии, затем через электрические средства коммуникации вынес наружу и свою нервную систему.

Будучи отделёнными от человека, технологии перестали осознаваться им как его продолжение, а достигнутое равновесие нервной системы (уже вынесенной наружу) стало быстро разбалансироваться под натиском имплозивных (от англ. implosion – сжатие, схлопывание, взрыв внутрь) процессов. Наступило время тревоги и недоверия, и, соответственно, возникла потребность найти новый инструмент, способный вернуть утраченное равновесие.

Таким инструментом сейчас выступает блокчейн –расширенное вовне и эволюционировавшее чувство защищённости. Метафорически это выглядит так: каждое Слово может быть записано, сохранено в первоначальном виде и предъявлено всему миру. Помимо этого, с развитием блокчейна чувство защищённости начинает дополняться чувством ответственности, которое в рассвет электрических технологий подверглось явной эрозии.

«…человек не свободен, если не может видеть, куда он идёт, пусть даже у него есть ружье, которое поможет ему туда добраться».

«Понимание медиа»,Маршалл Маклюэн

– Перспективы блокчейна напрямую зависят от успешности решения обозначенной проблемы – восстановления равновесия нервной системы путем нейтрализации чувства тревоги и недоверия при машинно-человеческих транзакциях.

– Как и ряд других технологий, блокчейн при определённых условиях может превратиться из контрраздражителя в раздражитель, например при массовом использовании в социальной жизни, когда любая, ранее приватная транзакция будет сохранена без возможности удаления и изменения и станет влиять на «рейтинг» участника этой транзакции (см. сериал «Черное зеркало», сезон 3, серия 1). Маклюэн об этом писал так:

«…те части нас самих, которые мы исторгаем из себя наружу в форме новых изобретений, представляют собой попытки уравновесить или нейтрализовать коллективные давления и раздражения. Однако обычно контрраздражитель оказывается для нас ещё большим бедствием, чем исходный раздражитель, подобно тому, как это происходит при привыкании к наркотику» («Понимание медиа»).

– Каждый орган, будучи расширенным в технологии, становится замкнутой системой, которая, обладая огромной интенсивностью, ввергает человека в «мучения и войны».

– Само использование технологий делает людей похожими на них, о чем предупреждал еще Псалмопевец: «Подобны им да будут делающие их и все, надеющиеся на них», поэт Блэйк: «Мы становимся тем, что мы лицезреем» или Юнг: «Каждый римлянин был окружён рабами. Раб и его психология наводнили древнюю Италию, и каждый римлянин внутренне – и, разумеется, непреднамеренно – становился рабом. Ибо он, постоянно живший в атмосфере рабов, заражался через бессознательное их психологией. Никто не в силах защитить себя от такого влияния».

Что делать? Маклюэн полагал, понимание происходящего дает нам возможность остановить продолжительный конфликт человека со своим отражением:

«Поскольку понимание, как подметил Ницше, приводит к остановке действия, мы можем смягчить мучительную остроту этого конфликта, если поймем те средства коммуникации, которые расширяют нас вовне и вызывают внутри и за пределами нас эти войны»(«Понимание медиа»).

Подготовлено специально для интеллект-клуба «Книги на работе»