Когда речь заходит о страховании, прежде всего думаешь о страховке для машины или квартиры. Те, кто интересовался чуть больше, знает, что можно застраховать, например, свою банковскую карту, или вложиться в страхование жизни. На фоне всех этих знакомых нам продуктов теряется такой редкий вид, как страхование ответственности директоров, но это не умаляет его значения для бизнеса.
Полис D&O (Directors and Officers Liability Insurance) предоставляет страховую защиту для органов управления компании. Он может понадобиться в том случае, если решения топ-менеджеров приведут к ущербу, и к ним будут предъявлены требования от акционеров или третьих лиц.
Впервые полис, отдаленно напоминающий нынешнее страхование D&O, появился в США в 1930-х годах, после Великой депрессии. В течение шести десятилетий продукт менялся по мере того, как совершенствовалось законодательство. Ближе к 1990-м годам рынок D&O наконец, «вызрел» и на нем оперировало большое количество страховщиков. В это же время первый полис D&O появился в России – первый и пожалуй единственный вплоть до 2005 года.
За 15 лет российский рынок D&O сделал большой шаг вперед, но особенно заметные изменения стали происходить в последние пару лет. Как в России, так и во всем мире выросло число требований к директорам и увеличилась сумма среднего требования. Страхование управленцев стало убыточным, и страховщики начали снижать емкости, предоставляемые под этот вид, и повышать ставки – зачастую более, чем в два раза, рассказывает Роман Тихоненко.
Роман – президент российской «дочки» страховой компании AIG, которая занимается страхованием ответственности управленцев. По его словам, в 2018 году компания заплатила больше 15 миллионов долларов по убыткам российских клиентов.
Казалось бы, когда растет количество требований к топ-менеджерам, должен расти и спрос на страховую защиту от таких требований. В России в первой половине 2018 года было рассмотрено 39 судебных исков к директорам, а в первой половине 2019 года – уже 54 иска. На фоне этого действительно растет спрос, но специфический: зачастую клиентами страховщиков хотят стать те, у кого уже есть проблемы, и кому полис уже не поможет.
Страховщики, в свою очередь, стали аккуратнее подходить к продажам полисов D&O. Это неудивительно: по оценкам Тихоненко, средний убыток по этому виду страхования в России уже исчисляется миллионами долларов, хотя официальной статистики на этот счет нет. Примеры есть в опыте AIG: так, один из самых крупных убытков страховщика был у российского клиента в Англии – компания выплатила 10 миллионов долларов, полный лимит по полису. Второй самый крупный – в США, 9 миллионов долларов. Третий – уже непосредственно в России, где пришлось потратить 2,5 миллиона только на оплату работы юристов.
Роман не уточнил, какие обстоятельства стояли за этими убытками, но рассказал о других проблемных случаях. Так, например, истец в Великобритании пытался доказать, что руководство клиента страховщика (российской компании) при организации продажи актива заведомо знал, что собственник владеет им незаконно. Тогда на судебные расходы пришлось потратить 10 миллионов долларов, но ответчик выиграл дело, и AIG вернула с истца 6,5 миллиона обратно.
Убытки по многим событиям, которые происходили не в прошлом и даже не в позапрошлом годах, до сих пор еще нельзя окончательно подсчитать, поскольку идут тяжбы. Срок урегулирования по D&O – один из самых длительных в страховании. В среднем он составляет 2,5-3 года, но в сложных случаях может затянуться и на десять лет.
Сейчас сложно оценить, как будет развиваться рынок D&O в ближайшее время. Пока неясно, как отразится пандемия коронавируса на глобальной экономике. Но страхование ответственности топ-менеджеров определенно будет меняться – в сторону повышения цен и, скорее всего, снижения емкостей.