Как Арсений потерял $50.000 на надежном инвестиционном продукте, почему это случилось, и какие выводы он сделал

Автор telegram-канала Fedotov Journal рассказывает простую историю о непростом финансовом мире. А также поднимает проблему конфликта интересов в инвестициях и рассуждает о способах ее разрешения.

Арсений занимался мебельным бизнесом. Продажи шли хорошо, прибыль росла, оставался свободный капитал. Естественно, Арсений хотел вложить деньги.

Главный вопрос — куда вложить? Ответ непростой. Банковские ставки — такие низкие, что капец, приехали. Недвижимость — звучит приятно, но на деле превращается в операционный ад. Новый бизнес — банально не хватает времени.

Остается финансовый рынок. Арсений мало знал про финансы, поэтому обратился к крупному и известному брокеру. Он пришел в респектабельный офис в центре Москвы, попал в элегантную переговорную комнату и следующие два часа провел, беседуя с финансовым консультантом Максимом.

Беседа была любопытная. Множество профессиональных терминов, презентация с красивыми графиками, отсылки к аналитикам из финансового отдела. Как итог — предложение перспективного структурного продукта с долларовой доходностью 24%. Звучало здорово. Арсений взял неделю времени на подумать.

Доходность была чертовски заманчивая. Про риски финансовый консультант упомянул мимоходом, да и то — сказал, что они небольшие. Конечно, наполнение и условия продукта были не совсем понятными для непосвященного человека. Но Арсения это не испугало. В конце концов, брокер — это крупный финансовый институт, который имеет штат аналитиков, больше двадцати лет находится в бизнесе и знает, что делает. Поэтому Арсений согласился. Он купил структурный продукт на $50.000.

Дальше начался финансовый экшн. Через два месяца после покупки структурной ноты, Арсению позвонил финансовый консультант. Состоялся неприятный диалог:

— Арсений, здравствуйте. Это ваш финансовый консультант. У меня плохие новости. На рынке произошли непредвиденные события, сработало барьерное условие по структурной ноте, и вы потеряли 95% своего капитала.

— Максим, здравствуйте. Как потерял? Вы говорили, что продукт надежный, а вероятность негативного сценария минимальная. И вы ничего не говорили про то, что я могу лишиться сразу 95% вложенных средств!

— Арсений, вероятность была минимальная. Но она случилась. Мы тоже не предполагали такого исхода и удивлены не меньше вашего. Поэтому, в качестве исключения, мы можем реструктуризировать оставшийся капитал на особых условиях. Если [множество финансовых терминов] случится в течение полутора лет, вы отобьете потери.

После возмущения, ругательств и паники, Арсений смирился с потерями и согласился на реструктуризацию. К сожалению, реструктуризация не сработала. Мебельный магнат полностью потерял вложенные деньги.

Теперь я объясню, что случилось, на понятном примере. Допустим, мы пришли на рынок подержанных машин, чтобы купить BMW. Подходим к продавцу, у которого есть подходящая. Спрашиваем про характеристики, прежних владельцев, аварии.

Естественно, продавец нахваливает машину и говорит, какая она замечательная. Естественно, мы ему не верим. Мы понимаем, что продавец хочет продать автомобиль. Он умолчит про недавнее столкновение с грузовиком, сломанные тормоза и другие "незначительные" детали.

Конечно, есть вероятность, что продавец окажется порядочным и честно расскажет о недостатках машины. Также есть вероятность, что автомобиль действительно хороший, и подводные камни отсутствуют. Проблема в том, что это только вероятность. Полагаться на нее нельзя.

В случае с финансовыми посредниками происходит нечто подобное. Брокерская модель бизнеса имеет скрытый конфликт интересов:

1. Брокер зарабатывает комиссию от сделки. Нет сделки — нет комиссии. Поэтому брокеру выгоднее, чтобы инвестор совершил сделку, а не отказался от нее. Брокеру выгоднее, чтобы инвестор совершил больше сделок, чем меньше сделок. Отсюда — пропаганда активной торговли и регулярные инвестиционные рекомендации. Отсюда — постоянные предложения, независимо от рыночной ситуации.
2. Чем рискованнее продукт, тем выше комиссия. Возникает соблазн продавать рискованные продукты направо и налево. А чтобы было проще их продавать, нужно умалчивать о рисках или прятать их в сложных деривативах и многостраничной документации.
   
3. Хороших продуктов на всех не хватает. Мы живем в эпоху низких процентных ставок. Дешевых денег — дофига. Хороших инвестиционных предложений — мало. Чтобы удовлетворить спрос, приходится продавать не то, что нужно инвестору, а то, что лежит под рукой. К слову, недавно этими "лежит под рукой" были токсичные ипотечные облигации. Они спровоцировали кризис 2008 года.
   

Есть еще пара моментов, но эти — основные. Вообще, брокерскую деятельность хорошо описывает отрывок с Мэтью Макконахи из фильма "Волк с Уолл-Стрит". Конечно, отрывок имеет преувеличения, но в целом — документальная лента. Особенно про комиссию:

Ну и, естественно, для инвесторов подобная ситуация не сулит ничего хорошего. В лучшем случае они получают случайные финансовые продукты, которые превращают инвестиции в лотерею. В худшем случае они приобретают плохие активы, наподобие токсичных ипотечных CDO или токсичных структурных продуктов.

Дело не в том, что брокеры продали душу дьяволу. Глубоко внутри они бывают классными ребятами. Но даже классные ребята стремятся к выживанию. Если ради выживания нужно сожрать клиента — они сожрут. Либо вылетят с рынка.

То есть дело не только в людях или компаниях. Сама комиссионная модель бизнеса провоцирует недобросовестное поведение. Такова ее природа. Если брокер принимает правила игры, то рано или поздно он встает на сторону зла. Если не принимает, то заключаемых сделок становится меньше.

Комиссионный доход падает. Наконец, в один черный день экономика перестает сходиться. Тогда на место брокера, который не принял правила игры, встает брокер, который их принял.

Комиссионная модель брокеров не изменится. Конфликт интересов не исчезнет. Поэтому отделение хороших инвестиционных продуктов от токсичных ценных бумаг в любом случае ложится на плечи инвесторов.

Существует два глобальных варианта найти хорошую инвестицию:

1. Инвестор самостоятельно собирает информацию и самостоятельно оценивает инвестиционный продукт. Для этого он должен разбираться в вопросе.
2. Инвестор обращается к профессионалу, который оценивает продукт за него. При этом инвестор уверен, что профессионал не имеет конфликта интересов. Профессионал действует только в интересах инвестора.

Первый способ простой и понятный, но подходит не всем. Например, высокооплачиваемый нейрохирург не имеет времени, чтобы погружаться в финансы. И это здорово — чем больше часов он проводит за операционным столом, тем больше жизней спасает.

Соответственно, финансовое консультирование (как отдельная услуга или как институт) необходимо в любом случае. Вопрос в том, как сделать его честным и прозрачным.

Другими словами — нужно минимизировать конфликт интересов. В идеале — полностью его устранить. Тогда качественные финансовые услуги перестанут быть материей морали. Они превратятся в материю здравого смысла.

Думаю, что решение может быть примерно таким:

1. Финансовый консультант не должен получать комиссионный доход. Ни в каком виде. В противном случае появляется конфликт интересов, и запускается процесс отъема денег у инвесторов.
2. Плата за консультирование должна быть фиксированной. Независимо от результата. Тогда нет смысла предлагать плохие продукты вместо хороших или иначе манипулировать информацией.
   
3. Платить должны только инвесторы. Любой другой источник дохода ломает систему и создает конфликт интересов. Если платят инвесторы, то они становятся залогом выживания для консультанта. Соответственно, консультант защищает их интересы.
   

Ну и, естественно, что финансисты, которые оценивают инвестиционный продукт, не должны одновременно его продавать. Только консалтинг. Ничего более. Тогда возникает здоровая мотивация предлагать то, что нужно инвестору, а не склонять его к тому, что есть в наличии.

Если вы пострадали от конфликта интересов в инвестиционном бизнесе, или вы имеете собственные предложения по решению проблемы — не проходите мимо. Поделитесь мнением в комментариях. Спасибо.