В конце мая в Норильске произошла одна из крупнейших утечек нефтепродуктов в истории арктической зоны: из-за разгерметизации бака с дизельным топливом на электростанции в воду и грунт попало более 20 тысяч тонн горючего. Владимир Потанин, основной владелец «Норникеля», на одном из предприятий которого и произошла авария, оценил расходы на ликвидацию последствий в более чем 10 миллиардов рублей.
Свои подсчеты сделал и Greenpeace. Согласно заявлению организации, ущерб только водным объектам, без учета вреда почве и выбросов в атмосферу, может оказаться свыше 6 миллиардов рублей. Кто будет платить за восстановление экосистемы?
Известно, что у предприятия был полис обязательного страхования гражданской ответственности владельца опасного объекта (кратко – ОСОПО), а также полис имущественного страхования. Однако ни один из них не покрывает ущерб, нанесенный экологии.
И дело даже не в том, что экологические риски просто не внесены туда. Лимитов по договорам в этих видах страхования просто не хватило бы на такие масштабные выплаты, объясняет один из игроков рынка – руководитель отдела страхования гражданской ответственности АО «АИГ» Роберт Купреишвили. Здесь нужно снова поднимать вопрос о том, как популяризировать страхование экологических рисков в России.
«Чем бы оно помогло в подобной ситуации? Начнем с того, что сейчас в России если у предприятия нет полиса экострахования, ему обычно приходится нести все затраты самостоятельно. Учитывая потенциальный объем затрат, это тяжелое бремя для бюджета организации любого уровня», - говорит Роберт.
При этом речь идет о денежном возмещении ущерба, а не о натуральном. То есть мы еще даже не подошли к расходам, которые понадобятся на расчистку пострадавших территорий и восстановление флоры и фауны. Этот пункт тоже входит в полисы экологического страхования, но в так называемые комплексные договора.
У комплексного экострахования, очевидно, более широкое покрытие. Помимо расчистки, оно обычно включает возмещение вреда жизни, здоровью и ущерба имуществу третьих лиц, а также выплаты за ущерб экологии независимо от того, какого характера событие к нему привело – внезапного или постепенного. Наконец, комплексный полис покрывает расходы, которые несет само предприятие из-за перерыва в своей деятельности, плюс оплачивает юридические услуги и экспертизу.
Казалось бы, экологические катастрофы происходят настолько редко, что такая страховка ляжет бременем на бюджет компании. Не легче ли сформировать собственный компенсационный фонд на случай аварии или любой другой непредвиденной ситуации? Не легче: экологические риски реализуются редко, но метко. Обычно это масштабные катастрофы, на устранение последствий которых не хватит никаких фондов и накоплений.
Наконец, изменение климата – это признанная глобальная проблема, один из главных вызовов современности, о котором говорят как власти разных стран, так и компании из самых разных сфер. Каждые два года публикуется Индекс экологической устойчивости (EPI, Environmental Performance Index), который отражает экологическую политику 180 стран мира. Самые высокие показатели в этом году у Дании, Люксембурга, Швейцарии и других европейских государств. Россия оказалась на 58 месте, хотя еще два года назад была на 52, а в 2016 году – и вовсе на 32.