Я робот — и это нормально. Почему биороботы — это будущее, которого не надо бояться

Интервью с автором бестселлера «Интеллектуальный Инсульт» Кириллом Николаевым о зависимости от технологий и о последнем изобретении компании Neuralink Илона Маска

«Биороботы как новый вид? За меня будут принимать решения, и я перестану быть личностью? Это из области фантастики,» — решила я в 2016 году, прочитав книгу «Интеллектуальный Инсульт». Идеи, описанные в книге, меня взволновали и напугали одновременно. А 7 мая 2020 года вышло 2-часовое интервью Илона Маска и стало ясно, что описанное в книге будущее — это уже наша реальность. Заинтересовавшись этим вопросом еще больше, я попросила автора книги, Кирилла Николаева, поделиться своими мыслями о взаимодействии людей с технологиями и о последствиях биологической интеграции.

В: Кирилл, в 2016 году в своей книге «Интеллектуальный Инсульт» вы писали о том, что интеграция технологий в мозг человека неминуема. А 7 мая 2020 Илон Маск рассказал о том, что его компания Neuralink уже производит устройства, вроде чипов, и в течение ближайшего года они будут вводиться в мозг человека, и будут сперва улучшать здоровье, а в дальнейшем и работу мозга. Вы такое развитие событий предвидели еще в 2016 году?

К: На самом деле книга была написана еще раньше, в 2009 году. Позже Шекия Абдуллаева стала моим соавтором, и мы ее вербализировали. Мне не нравится слово чип, я не верю в конспирологические теории, что Билл Гейтс хочет всех чипировать и т.д. Самое простое выражение для этого — биологическая интеграция, когда внешнее устройство попадает в организм человека. Я думаю, что первое время будет адаптация технологий посредством временной биологической интеграции. Это может быть сперва капсула, которую вы проглотите. Она будет жить у вас в желудке, или еще где-то. Сперва она будет носить медицинский характер, и через bluetooth передавать какие-то данные, или отправлять картинку. Возможно, что-то будет интегрироваться в зубные импланты, но биологическая интеграция будет в любом случае, потому что есть две вещи, которые совпали. Во-первых, технический прогресс и то, что такая интеграция стала технически возможной. А во-вторых, человек этого захотел. История становления цифровых технологий с 1994 по 2020 год показывает, что можно сделать так, чтобы люди захотели эти технологии. Когда вы сделали что-то технически возможным и люди этого хотят, то все, у вас больше нет барьера.

Следующим этапом станет уже постоянная интеграция, то что я называю в книге биороботы. Это приведет к разделение человечества на разные классы.

В: И финальной стадией этих последовательных шагов будет интеграция технологий в мозг человека?

К: Я думаю, что интеграция в мозг если не конечная фаза, то близкая к ней. Это достаточно ответственное решение, и вы должны подготовить почву для него. Как минимум, биологическая интеграция к тому времени должна происходить с другими органами, которые менее чувствительны. Мозг — это центр управления человеком. Если вы контролируете мозг — вы контролируете все. Все зависимости: алкогольные, сексуальные, наркотические, с точки зрения физиологии — это все зависимости мозга. И если вы интегрируете в мозг цифровую платформу, то вопрос в том, что произойдет с нейронными связями в мозгу за счет того, что часть функционала переедет на эту платформу.

Мы об этом писали в книге — если вы что-то в своем теле не используете, если вы перестаете использовать какие-то нейронные связи, то они со временем атрофируются. В то же время то, что интегрируется, не может существовать автономно. Это необходимо постоянно обновлять, улучшать. И фактически, вы зависите уже не от устройства, а от людей, которые управляют этим устройством. Как человек, который зависит от кокаина или алкоголя, он зависит от людей, которые продают ему алкоголь и кокаин.

Вот это как раз важная штука, которую не принято еще обсуждать с точки зрения этики и каких-то норм. То, что любая биологическая интеграция начинает менять этические и моральные взаимоотношения между теми, кто производит эти решения и теми, кто ими пользуется. Я надеюсь, что меня простят за то, что я сейчас скажу, но чем больше происходит биологическая интеграция, тем больше человек становится рабом тех, кто продает ему это решение. Потому что это зависимость. Чем больше вы зависимы от интеграции, тем меньше ваш организм создает ресурсов, чтобы обойтись без нее. Это билет в один конец.

В: Но это же звучит очень пессимистично, разве нет?

К: Раньше я тоже относился к этому негативно, а сегодня я отношусь к этому, скорее, спокойно. Видя уровень несправедливости в нашем мире, и особенно посмотрев на то, что происходит последние два месяца, я понял, что нельзя осуждать человека за то, что он выбирает тот путь, который он выбирает. Мы говорим о том, что после биологической интеграции человек, с точки зрения личности и сознания, становится слабее, более уязвимым. Он начинает формировать некую цифровую личность 2.0, которая сильно зависима. Но надо отдать должное, что если мы посмотрим на окружающий мир, то внешняя среда стремительно меняется. И за последние сто лет она изменилась больше, чем за всю предыдущую историю, начиная погодой и заканчивая экологией. И если господин Маск хочет долететь до Марса и там что-то сделать, то на уровне текущих биологических ресурсов в виде людей это, наверно, можно сделать, но будет сложно. Изменения окружающей среды диктуют новые требования к тем биороботам, которые смогут в этой среде существовать, ее обслуживать. Скорее всего, им придется заплатить за это цену. Какая-то часть людей не захочет этого делать, а какая-то часть людей вынуждена будет это сделать.

Посмотрите, что сейчас происходит в мире с коронавирусом. Наверняка, об этом многие слышали, что в разных странах в силу того, что сейчас весна, надо сажать определенные агрокультуры. У фермеров обычно есть для этого сезонные рабочие: в Чехии это мигранты из Польши, в США — из Мексики, в России — из Таджикистана. И тут у нас ситуация, что нам нужно сажать, а людей нет, потому что границы закрыты. Вопрос — а что делать? И выясняется, что местные не хотят этого делать, они и не умеют. Это яркий пример того, что будут нужны люди, которые будут обладать определенными характеристиками, которые, в том числе, сможет дать биологическая интеграция.

В: То есть вы считаете, что биологическая интеграция неминуема, но будет скорее вынужденной, нежели обязательной? В том же интервью, Илон Маск говорил о том, что если люди не будут этого делать, то в какой-то момент они останутся позади прогресса

К: Я с этим одновременно согласен и не согласен. Если ты зависим от обстоятельств, если у тебя стоит вопрос выживания и ты не делаешь биологическую интеграцию, то ты будешь отставать. Но это не имеет отношения к человеку, у которого базовые потребности закрыты, есть финансовая независимость, есть свобода. Потому что, в конечном итоге, ценность человека в том, что он уникален. И Илон Маск, и Стив Джобс, и Альберт Эйнштейн никогда бы не сделали того, что они сделали, если бы они не упирались на свою уникальность, где-то на свои мечты и фантазии. Человеческий опыт показывает, что самое крутое, что может сделать человек на этом свете, это раскрыть свою уникальность, свой потенциал, и жить в гармонии с самим собой и с окружающим миром. Я убежден на 100%, что это никак не связано с биологической интеграцией.

В: Это хорошая новость. Мне казалось, что впереди какое-то темное будущее, куда я не хочу, где меня будут заставлять что-то делать.

К: Я тоже так думал, где-то до 2015 года. Но нет однозначного сценария. Мне очень нравится, что происходит последние два месяца. Я же экономист по образованию и я понимаю экономические последствия того, что сейчас происходит. Сейчас копится экономический удар и ущерб, который мы все почувствует только в сентябре. Но есть плохие и есть хорошие последствия. Я, как оптимист, пытаюсь видеть хорошее. За последние два месяца история показала, что вся наша уверенность в том, что будет дальше, может быть перечеркнута в один момент. Что мы вдруг окажемся дома, в квартире. И не будут летать самолеты, не будут работать любимые магазины одежды.

В конечном итоге я пришел к выводу, что и биологической интеграции не будет по какому-то единому сценарию. Во всех странах она будет развиваться по-разному. Повторюсь, скорее всего это все начнется с реабилитационной медицины. Но это будет начало. А потом будет демократизация всей этой истории.

В: Кирилл, вы же изучали маркетинг в Санкт-Петербурге, потом финансы в Йельском университете в США. Откуда у вас появился такой интерес к влиянию технологий на человека?

К: Это история про личный опыт. Интернетом я начал пользоваться где-то в начале 1993 года, когда еще учился в школе, и большая часть людей, с которыми я общался, находилась в Америке, в другом часовом поясе. Соответственно, если я хотел пообщаться с Америкой, то ложился в 4-5 утра, и всегда находился перед компьютером. У меня был ноутбук и был мобильный телефон стандарта GSM, который я синхронизировал с ноутбуком. Ноутбук проверял почту каждые 10 минут и издавал звук, если приходило письмо. И получилось так, что к 1999 году уровень зависимости от технологий у меня уже был очень высокий. А в 1999 году оказаться в цифровой перегрузке — это достаточно редкое явление. Это то, что произошло с большим количеством людей после 2008 года.

В: Почему именно после 2008 года?

К: В 2008 году, после экономического кризиса, сильно сократили персонал и нагрузку, которую раньше делали 10 человек, теперь стали выполнять 5-6 человек. Информационные потоки увеличились, люди стали реально чувствовать дискомфорт. Смартфоны стали более демократичны, вышел айфон. Я же на тот момент уже принял решение, что сокращу все социальные итерации через интернет. И я увидел обратную сторону, когда ты обрезаешь все, ты создаешь вакуум. Я мог встречать знакомых на улице, они спрашивали: «А ты вконтакте есть? Я говорил: “Нет.» И я этих людей больше в своей жизни не видел. Тогда я понял, что в этом нет позитива. Что этот цифровой нигилизм ведет к социальной изоляции. А человек в социальной изоляции никогда не будет счастливым. Встал вопрос — что делать? И я стал этот вопрос изучать, делал свои исследования, плюс изучал мировой пласт исследований в этой сфере. В результате появилась моя теория Интеллектуальный Инсульт.

В: Интеллектуальный инсульт — это ваш термин? В книге говорится, что это последняя стадия зависимости от интернета и от технологий.

К: Да, это мой термин. Интеллектуальный инсульт, когда в первую очередь под ударом находится интеллектуальная составляющая человека, возможность принимать самостоятельные решения. История про принятия решений, она ключевая, потому что личность формируется на основе тех решений, которые мы принимаем. Есть мелкие решения: купить два пакета молока, или один. Но есть макро-решения, которые несут за собой последствия на всю жизнь. В какой университет поступить, сделать предложение или нет, а готовы ли мы к детям? Вот эти макро-решения, которые влияют на всю нашу жизнь, мы принимаем всего несколько раз в жизни. При этом мы не готовимся к тому, чтобы их принять, мы принимаем их на основе нашего жизненного опыта.

Это очень важный момент. Если из-за последней стадии интеллектуального инсульта мы теряем возможность принимать решения, то мы теряем некий коридор по жизни, по которому мы идем как личность. Личность для меня — это все же краеугольный камень. Но факт заключается в том, что не все, оказывается, хотят быть личностями. И это тоже надо признать. Поэтому будет по-разному. Но биологическая интеграция будет 100%. В связи с этим я перестал относиться к этому из категории плохо или хорошо. А стал относиться больше в категории, когда это произойдет. До 2020 — 2030 года или до 2050 года…

В: Какой у вас сейчас прогноз? Как вы думаете, когда это произойдет?

К: В медицинских лабораториях это уже сейчас происходит, тестирования идут последние десять лет. Я думаю, что среди больных биологическая интеграция будет до 2030 года точно. А дальше, посмотрим, как будет мир развиваться. Потому что последние два месяца лишний раз мне лично напомнили о том, что мы не обязательно будем развиваться линейно. У нас могут быть серьезные турбулентности. В теории, если не произойдет каких-то фундаментальных событий у человечества, не прилетит метеорит, не начнутся войны глобальные, то скорее всего, за 10 лет история будет протестирована на реабилитации. А дальше пойдет в рынок и будет, скорее всего, заточена на какие-то сегменты. Мы не будем стоять в рядах на обязательную интеграцию. Но за этим, как минимум, будет интересно наблюдать!

В: И напоследок. Вы можете дать несколько практических советов, на основе своего опыта, которые помогут: во-первых, понять, что ты зависим от технологий, а во-вторых, минимизировать эту зависимость.

К: Хорошо, что вы разделили понять и минимизировать. Потому что мы часто не понимаем, что зависимы. Я рекомендую простой тест: выключите телефон в субботу вечером до понедельника утра. Выключите ноутбук и все цифровые устройства, предупредите родных, что в воскресенье вы не будете выходить на связь. И посмотрите, что из этого получится. Большинство людей скажут: «Я могу это сделать, но вопрос зачем?» Фишка заключается в том, что с большой долей вероятности, если люди это делают в первый раз, они не смогут продержаться и до 12 часов дня воскресенья. Это самый простой тест.

В: И что делать, если тест не прошел? Если оказалось, что да, зависим?

К: Давайте будем честны — зависимы, и что с того? Если вы считаете, что вас и так все устраивает, то это одна история. Если же вы хотите это изменить с пользой для себя, то первая рекомендация заключается в том, что вытеснить что-то менее полезное проще всего, используя что-то более полезное. Например, если вы хотите отказаться от бесполезной пищи, то бессмысленно просто от нее отказываться, это путь в никуда. Начните двигаться в сторону полезной пищи, полюбите ее, и бесполезная уйдет сама. И если вы реально торчите на ютубе весь день, то как это ни банально прозвучит, но либо вы очень давно не читали, либо у вас есть проблема с тем, что почитать. Если вы найдете супер увлекательную книжку, то вы о ютубе вспомните в последнюю очередь. А книги помогают улучшать память. В мире есть всего три вещи, которые развивают внимание и память: это молитва, это медитация, и это чтение книг.

А вторая рекомендация — это саморефлексия на тему своих мечт. Я всегда говорю, что есть два вопроса, на которые нужно себе ответить, эти два вопроса надо задавать себе до конца жизни. Первый вопрос: «Кто я такой, и что я про себя думаю?” А второй вопрос: “Чего я хочу?» Эти два вопроса определяют все в нашей жизни. Вам легче вспомнить, когда вы в последний раз смотрели сериал, чем когда вы в последний раз отвечали на эти вопросы сами себе.

Лучшего времени, чем сейчас, для того, чтобы ответить на вопросы кто я такой и чего я хочу, просто не существует. Сейчас два месяца можно каждый день пытаться ответить на эти вопросы. Это реально крутое время. А дальше, идущий путь осилит.

P.S. Для тех, кому интересно прочитать книгу «Интеллектуальный Инсульт», Кирилл Николаев и Шекия Абдуллаева выпустили цифровую книгу версии 2020 года, скачать бесплатно можно здесь