Иван Богатый: от программиста Google Research до партнёра венчурного фонда

Как запилить и почти продать стартап в свободное от работы в Google время, почему необязательно учиться в MIT и Стэнфорде, чем русские программисты отметились в Google, много ли мошенников среди криптостартапов, чем инвестирование в криптостартапы отличается от обычного венчура.

В начале июня я публиковал статью с подсчетами, сколько «наших» программистов в Google Research. Я хотел выяснить, какие университеты заканчивали выходцы с постсоветского пространства, чтобы попасть на работу в Google. И мне написал один из героев исследования — Иван Богатый.

Он учился на Мехмате МГУ, параллельно поднимая десятки тысяч долларов на онлайн-покере, потом работал в «Яндексе», затем перебрался в Google Research. Параллельно он увлекался криптовалютами. И работая в Google, он с партнером в свободное время сделал криптостартап, почти продав его Coinbase. Но в итоге оба стали управляющими партнерами венчурного фонда DragonFly Capital, который специализируется на криптостартапах.

Я поговорил с Иваном и о Google Research, и о криптостартапах, и даже о Павле Дурове. Полную версию можно посмотреть на видео, а ниже — основные тезисы. Кстати, Иван тоже публикуется на vc.ru.

Например, вот его руководство про то, как проходить собеседования в американские ИТ-компании, а вот статья про то, как они заработали $100 тысяч на торговле криптокотятами. А вообще у него есть отличный Telegram-канал. Ну, и на мой The Edinorog тоже можно подписываться.

Про зарубежное образование. В России Иван закончил Мехмат МГУ, а в США он учился в Стэнфорде. Но в Google он попал только с российским образованием. Правда, было еще обучение в Школе анализа данных «Яндекса». В Google есть программы, когда компания оплачивает разные варианты образования. Иван выбрал программу в Стэнфорде, которая позволяла учиться параллельно с работой.

Европейские вузы сейчас достаточно хорошо интегрированы в научную среду. И люди, которые занимаются там наукой, могут быстро найти общий язык с работодателями. Но в крупных компаниях нет такого, что «встречают по одежке».

В первую очередь важные знания и умения. И даже после российского вуза можно попробовать пройти собеседование в крупную корпорацию. Не сказать, что корочка условного MIT обязательна. Если есть знания, то достаточно легко показать, что они у тебя есть.

Зачем программисту писать научные работы. Как минимум, это интересно. Работать над тем, что смогут использовать не только в Google, интереснее, чем над какой-то локальной задачей. В какой-то момент приходится определяться — больше отвечать за продукт или уходить в научную деятельность.

Второй путь означает, что приходится брать на себя ответственность за организацию и участие в научных конференциях, привлечение новых сотрудников, работу с университетами.

Отличается ли зарплата программиста-ученого от обычного разработчика. Лет десять назад у обычного программиста зарплата была выше. Изначально была формула, по которой вычислялась зарплата. У обычных программистов за основу бралась средняя зарплата разработчика, а у программистов-ученых — средняя зарплата профессоров и преподавателей университетов.

Но потом решили, что так не очень честно считать. Сейчас в среднем зарплаты одинаковые, но обычные программисты могут быстрее получать повышения, потому что могут показать, как их разработка влияет на выручку компании.

Легче всего получать повышение зарплаты программистам, которые разрабатывают рекламные инструменты. Зато разработчики из Google Research более известны на рынке за счет их работ. И после Google Research легче делать свой стартап или перейти на другую работу.

Почему Иван ушел из Google. Помимо машинного обучения, Иван уже давно интересуется криптовалютами. Однажды он собирался поехать на конференцию по машинному обучению в Австралию. Но посольство вовремя не выдало визу. В итоге вместе с другом поехал на конференцию по криптовалютам.

Там поучаствовали в воркшопе и придумали способ, как взломать одно приложение на Эфириуме. Стали появляться новые идеи — например, как закрыть эту уязвимость, какие еще можно штуки сделать. Так появилась идея своего стартапа — стейблкоин с привязкой к доллару. Даже подались в Y Combinator.

Проект делал параллельно с работой в Google — по вечерам и выходным. В какой-то момент к стартапу проявила интерес компания Coinbase — хотела купить или нанять Ивана с партнером к себе. Стало понятно, что надо полностью посвятить себя проекту, потому что что-то хорошее да получится — было достаточно индикаторов успеха.

Как стал управляющим партнером в венчурном фонде. Со стартапом не получилось. Во-первых, объявился конкурент, который анонсировал запуск похожего продукта (спойлер — дальше анонса дело не особо продвинулось). Решили не конкурировать, а изменить продукт. Но здесь тоже появились конкуренты.

Придумали третью версию. Она идеально работала в партнерстве с Coinbase: решили не подключатся к API втихую, а попробовать договориться. Договорились. Но случился обвал на рынке криптовалют. Если бы обвал случился на пару месяцев позже, то все бы получилось. Сначала оффер был заоблачный. Но чем больше дешевел биткоин, тем меньше становился оффер.

Параллельно основатель фонда AngelList Наваль Равикант стал все активнее звать Ивана и его партнера к себе в новый фонд, который бы инвестировал в криптопроекты. Они сомневались, потому что считали себя больше инженерами и предпринимателями. Но Равикант предложил должности управляющих партнеров и много автономии. В итоге на предложение согласились, а стартап просто закрыли.

Много ли среди криптовалютных стартапов мошенников. В 2018-м был наплыв странных проектов. Но вообще понять, является ли человек мошенником или нет, можно за 5 минут — достаточно поговорить с ним о его технологии. По словам Ивана, был один криптовалютный проект с известными русскоязычными фаундерами (он не раскрыл имен), которые прислали свое выступление в полном зале.

Правда, все зрители, аплодирующие основателю стартапа, оказались компьютерной графикой. Но многие не мошенники — просто к их проектам за уши притянуты криптовалюты и блокчейн, но они не работают. Сейчас таких проектов становится меньше. Толковые проекты, которые появились на волне хайпа, постепенно растут. А те, которые обещали фальшивый миллиард, ушли вместе с хайпом.

О криптовалютном проекте TON Павла Дурова. В 2018-м почти все специализированные криптовалютные инвесторы отказались инвестировать в TON. А инвестировали в основном крупные венчурные фонды (Sequoia, Lightspeed). Почему отказались? С одной стороны, Telegram очень крутой продукт, и в Дурова многие верят. С другой, техническая спецификация TON была несколько мутной, сложно было оценить независимо.

Можно было уповать на Павла, но не было чувства контроля — «я разобрался и понял, как это работает». Проект TON всегда держался изолированно и не так много рассказывал о себе.

То, что SEC и суд заблокировали запуск TON, было вполне ожидаемо. Один из способов избежать этого — сделать максимальную децентрализацию заранее, а уже потом запускать токены. А TON оказался очень похож на классический венчур: часть денег пошло на развитие мессенджера, про продукт никто ничего не знает, большого увлеченного сообщества за пределами Telegram нет — и тогда нельзя сказать, что токены народные, а не наши.

Но есть похожие проекты, которые запускаются. Хотя это не так просто сделать. Похожий проект с быстрой скоростью обработки транзакций, например, делает Илья Полосухин, который до этого тоже работал в Google Research.

Только в видео вы еще можете узнать: как вместе с другом они зарабатывали сотни тысяч долларов на онлайн-покере во время учебы в МГУ, чем отличается работа в Google Research от остального Google, чем отметились «наши» программисты в Google, смог ли Иван купить дешевые биткоины в 2012 году, чем инвестирование в криптостартапы отличается от обычного венчура, много ли русскоязычных криптостартапов и сколько стартапов проходят за месяц через фонд Ивана.

Дмитрий Филонов, автор The Edinorog.