Как не превратить боевой экипаж в «сбитых летчиков»: о профвыгорании в IT

«Сбитый летчик» — выражение из сленга эйчаров. Так называют крутых специалистов, которые когда-то блистали в карьере: руководили яркими проектами; проворачивали миллионные сделки. Но потом драматично потеряли работу и теперь не могут двигаться дальше, потому что нет запала и уверенности в себе.

Перелом в карьере может выглядеть как неудачное стечение обстоятельств: проект не окупился, на повышение ушел другой кандидат, сорвался крупный клиент. Но порой за разными событиями стоит одна причина: выгорание. «Летчик», который слишком долго был в тяжелом полете, устаёт и теряет концентрацию — и тут его подстерегают неприятности.

Для компании просчеты ключевого сотрудника, а потом и его уход, оборачиваются потерями денег и времени. А небольшие организации кадровые перестановки могут буквально подкосить. Поэтому эйчары, тимлиды и корпоративные психологи много занимаются профвыгоранием. Мы, диджитал-агентство ADDEO, тоже изучили этот вопрос и делимся материалом в статье.

Когда людей с профвыгоранием спрашивают, что они чувствуют, они обычно описывают такие эмоции:

• депрессивность, ангедония: ничто не радует;
• опустошенность, чувство упадка сил;
• неуверенность в своих силах и компетентности;
• раздражение от коллег и негатив от мыслей о работе.

Когда человек в таком состоянии, продуктивность падает, а отношения с коллегами портятся. Если это случилось с ключевым сотрудником, то страдает вся компания: проекты не сдаются вовремя; заказчики недовольны.

В небольшом диджитал-агентстве каждый сотрудник важен, а поиск и обучение нового потребует времени и усилий всех участников команды. Поэтому профвыгорание любого специалиста, от CEO до копирайтера, грозит ухудшить позиции проекта на рынке: разработка сайтов — ниша конкурентная, и терять темп нельзя. Именно поэтому мы в ADDEO решили глубже изучить вопрос и понять, как мы можем сохранить энергию и целеустремленность всех участников нашей команды.

У штукатуров, кассиров, токарей, сотрудников колл-центра не бывает профессионального выгорания. Большинство людей ходят на работу всю жизнь, хотя не очень её любят, и никогда не ощущают ангедонии, апатии и разрушительных проблем с самооценкой. А вот в диджитал-сфере (программирование, веб-разработка, цифровой дизайн) эта проблема на слуху. В чем же отличие?

Даниил Подольский, руководитель разработки MTGroup, уже несколько лет исследует проблему с позиции руководителя. Он считает: отличие в том, что в диджитал специалисты любят свою работу и получают удовольствие от решения сложных задач. Каждая решенная задача — доза дофамина (гормона удовольствия), которая приводит к зависимости: чем больше человек любит свое дело, тем больше работает, чтобы получать всё новые и новые дозы. Постепенно это приводит к тому, что специалист сосредотачивается только на работе, но она со временем перестаёт приносить прежнюю радость. Наступает апатия.

Холли Эшби, писательница, автор нескольких статей о профвыгорании, считает, что главная причина — повышенный и длительный стресс из-за напряженной работы без выходных.

В описании причин и механизмов эксперты расходятся, но они согласны в главном: профвыгорание возникает у тех, кто долго работает над сложными проектами и не даёт себе отдыхать. Истории наших героев подтверждают это.

— Я пришла в сферу разработки случайно и без релевантного опыта. Выбор был сделан скорее потому, что компания понравилась мне на собеседовании.

Большинство IT-компаний стремятся к «бирюзовости», мы тоже ориентировались на такой подход. Создавали «компании внутри компании» со своими законами, экономикой, политикой. Все разработчики трудились удаленно, и каждый день мы командой общались по видеосвязи. Работали в таком режиме год, два, три; потом выгорание началось у всех.

Никто не общался друг с другом: мы взаимодействовали с другими командами на общих митингах и в чатах, но это происходило больше «для галочки». А руководство предпочитало «мотивировать» нас через негативную оценку.

Я перестала справляться с KPI, запуск проекта срывался уже третий раз, разработчики расфокусировались, и мы все пытались хоть как-то доковылять до финиша. Ежеспринтовые ретроспективы всегда проходили бодро и с верой на ощутимую пользу, но по факту значимых изменений не происходило. Мы устали. Было принято решение нанять другого руководителя проекта, а мне заняться маркетинговыми делами компании.

Поначалу меня это взбодрило: «Что-то новенькое, интересно». Но, как выяснилось, я полностью лишилась ресурса. Взяться за новый пласт работ просто не было сил: я садилась за стол, видела задачи и не знала, с чего начать. Плюс постоянная мысль, что любая моя работа получит негативный фидбек.

Во время самоизоляции я просыпалась за 5 минут до начала работы (а это 11 утра, на минуточку) и весь день в разбитом состоянии ждала возвращения в кровать. А вот в выходные, без будильника могла вскочить в 9 и быть бодрой, готовой сворачивать горы. Тогда я поняла, что мой организм сигнализирует мне о выгорании, и надо его слушать.

Я решила уйти, за месяц закрыла дела. Когда приехала в офис забирать свои вещи и подписывать бумаги, чувствовала огромное облегчение.

Чтобы восстановиться, я позволила себе никуда не торопиться и отдохнуть. Много спала, много общалась с близкими, которые помогли мне вернуть самооценку и веру в себя. Сейчас чувствую себя полной сил, готовой создавать и развивать классные проекты! Ищу новое место работы в продукте или игровой разработке.

Программирование мне давалось легко ещё со школы: без усилий был лучшим в классе; занимал места на олимпиадах. При этом у меня не было к нему какой-то большой страсти, которая бы двигала вперёд. Я умел программировать, учился этому в школе и университете и потом искал работу по профессии. Но в голове постоянно крутилась мысль, что я мог бы заниматься чем-то другим, был бы сценаристом или режиссёром. Просто пошёл по пути наименьшего сопротивления.

Я столкнулся с выгоранием на своей первой работе. Когда ты только пришёл на новое место, всё кажется необычным и интересным. Сначала что-то не получается, но тем приятнее, когда набираешься опыта и дело идёт. Ну а потом все задачи становятся похожими одна на другую и приходит скука. У меня этот цикл обычно занимает несколько месяцев. Всё медленно скатывается в рутину.

Тогда я решил подпитывать этот интерес. Занимался сторонними проектами, начинал изучать новые языки программирования. Всё это помогало с переменным успехом.

Окончательно решив, что с программированием надо завязывать, я ушёл с работы. Затем почти сразу начал программировать на фрилансе.

В таком состоянии я и нахожусь сейчас: уже не думаю, что программирование — не моё, но и не пытаюсь делать вид, что это то, чем я хочу заниматься каждый день. Это интересно, но надо следить за своими ощущениями и иногда брать перерыв.

Чаще всего симптомы профвыгорания замечают те, кто смотрит со стороны: руководители и менеджеры по персоналу. И они же определяют, как помочь сотруднику. Мы поговорили о проблеме с основателем ADDEO и с представителем нашего партнера — компании Profarea.

Руслан Львов, основатель диджитал-агентства ADDEO

— Работа в диджитал-агентстве всегда связана со стрессом, и это нормально. Но важно, чтобы стресс находился в балансе. Когда его мало, работа вызывает скуку; когда слишком много — приходит профвыгорание. Разработчики часто сталкиваются со второй проблемой, потому что в их работе стресса слишком много. Большую часть своего времени они не пишут код, а «фиксят баги»: устраняют проблемы в работе программы, сайта или приложения. И здесь часто нет готовых решений, приходится долго биться над проблемой. А ещё рутина доканывает.

В моей команде был не один такой случай. Мы обсуждали эти проблемы, и люди брали паузу, уходили в отпуск; было и так, что уходили на полгода и только потом возвращались.

Из рекомендаций: я всегда стараюсь убеждать сотрудников в том, что важен здоровый образ жизни. Правильно питаться; следить, чтобы не было дефицита витамина D. Принимать по утрам контрастный душ, заниматься спортом: это перенаправляет стресс с головы на тело и заряжает энергией. Конечно, отдыхать. Поэтому у меня железное правило и договоренность со всеми сотрудниками и клиентами: после 18.00 мы не работаем. Если это не какой-то экстренный случай, то все вопросы решаются только в течение дня.

Кстати, у нас всегда в работе несколько проектов параллельно, поэтому у разработчика есть возможность переключиться с одной задачи на другую и тем самым избавиться от рутины. В этом у диджитал-агентства есть преимущество перед продуктовыми компаниями.

Елена Озерцова, директор по развитию HR сервисов и карьерный консультант компании ProfArea

По моим наблюдениям, профвыгорание — это не состояние, а процесс. Оно наступает постепенно, начиная с потери вовлеченности и мотивации, может перейти в хроническую усталость и упадок сил и, если не предпринять профилактических мер, то сотрудник может дойти до нервного срыва и депрессии. Подавленность, апатия, отсутствие энергии — это общие симптомы.

Я в таких случаях советую переосмыслить свой стиль жизни и работы. Возможно, потерян баланс и стоит приложить свои усилия на другие важные для человека сферы жизни, такие как семья или хобби, и это для него будет лучшая реализация. Если ответ — в остальных сферах все в порядке и карьера важна, то есть несколько рекомендаций, которые даются скорее руководителю этого работника:

• Разгрузить, хотя бы на время, от сложных задач; уменьшить объем работы. Следить, чтобы у сотрудника не было переработок.
• Добиться, чтобы человек ощутил отдачу и позитивный эффект от своей деятельности: это может быть позитивная обратная связь, повышение по службе, рост зарплаты.
• Переключить на другие задачи. Смена деятельности тоже мотивирует, если выгорание не зашло слишком далеко.

Наши герои и эксперты советуют соблюдать режим работы и отдыха, помнить о здоровом образе жизни и стараться разнообразить рабочую рутину. Учитесь слушать себя: если из всех сфер жизни больше всего неприятия вызывает работа, возможно, вы близки к выгоранию. А ещё важно прислушиваться к мнениям друзей, коллег и руководителей, ведь со стороны проще заметить, что ваши отношения с работой испортились.