Как избавиться от требований кредиторов в банкротстве или противодействие равно силе бездействия

Одним погожим майским днём к нам обратился генеральный директор и собственник компании, занимающейся деревообработкой. Ситуация была печальной, но стандартной для нашей реальности - в отношении его компании было возбуждено дело о банкротстве и более того, на момент обращения оно уже набрало обороты.

На тот момент кредитор-заявитель с требованием 6,5 млн. рублей уже был включен в реестр требований кредиторов и назначил своего арбитражного управляющего, который оказался достаточно активным и не стал долго рассиживаться, проедая конкурсную массу своим вознаграждением.

Помимо основного кредитора-заявителя в процедуре также подлежали рассмотрению требования налогового органа. Итого размер реестра требований кредиторов должен был составлять более 10 млн. рублей.

Изначально директор компании обратился к нам за помощью с целью защиты от субсидиарной ответственности, так как на тот момент конкурсный управляющий уже подал соответствующее заявление, ссылаясь на то, что директор не передал ему документы и активы общества.

Мы привыкли относиться ко всему скептически и поэтому помимо заявления о привлечении к субсидиарной ответственности запросили у директора перечень документов и сведений для дополнительного анализа возможных рисков.

Наши опасения подтвердились и при анализе документов, которые нам дал директор, мы пришли к выводу, что конкурсный управляющий вряд ли остановится только на заявлении о привлечении к субсидиарной ответственности - в скором времени следовало ожидать оспаривания сделок и взыскания убытков.

Спустя несколько месяцев так и произошло. Конкурсный управляющий подал несколько заявлений о взыскании убытков с директора, а также 7 заявлений об оспаривании сделок — 5 в отношении бывшей супруги директора, которая по совместительству была бухгалтером в компании, 1 в отношении сына и одно к одному из контрагентов банкрота.

Наша команда проанализировала поданные конкурсным управляющим документы и пришла к неутешительному выводу:

Самое плохое, что в случае, если бы было удовлетворено хотя бы одно заявление об оспаривании сделки, это бы повлекло наличие презумпции для привлечения директора к субсидиарной ответственности в соответствии с п. 2 ст. 61.11. Закона о банкротстве.

После долгих обсуждений сначала с коллегами, а потом и с клиентом была утверждена следующая стратегия на процедуру банкротства:

01Мы защищаем клиента, его супругу и сына от поданных заявлений, но допускаем, что где-то наша защита может не помочь и придется заплатить в части проигранного заявления. 02Мы всячески отбиваем требования налоговиков на 3,5 млн., тем самым снижаем возможный размер субсидиарной ответственности.03Мы ведем работу с арбитражным управляющим, выполняя требования закона о банкротстве, в том числе передаем документы, оборудование и осуществляем прочее взаимодействие.04В случае, если что-то будет проиграно, мы максимально затягиваем время, для того чтобы клиент успел найти достаточное денег для того, чтобы расплатиться с кредиторами.

Изначально требовалось передать все документы и оборудование конкурсному управляющему. В части документов вопросов не возникло — мы сделали подробную опись и направили несколько коробок по адресу управляющего.

Да, каких-то документов не хватало.

Да, некоторые документы были в копиях.

Да, мы нарушили срок по передаче документов.

Но самое главное мы исполнили обязанность по передаче всех имеющихся у нас документов.

А вот в части оборудования возникало намного больше вопросов, чем было ответов:

1) Оборудование было крупногабаритным и физически тяжелым.

2) Конкурсный управляющий был из Тюмени, а компания клиента и фактическое местонахождение оборудования — Москва.

3) Ну и последнее, вытекающее из первых двух фактов. Как нам доставить тяжелое и объемное оборудование из Москвы в Тюмень, не потратив около миллиона рублей на транспортировку?

Данную задачу мы решали с помощью норм закона о банкротстве, противоречивой судебной практики и своей безграничной фантазии в совокупности с креативностью.

Мы написали письмо конкурсному управляющему, что готовы передать имущество, однако ввиду тяжелого материального положения денег на транспортировку у нас нет, в связи с чем предложили либо организовать перевозку оборудования за свой счет, либо приехать, описать и оставить оборудование на текущем месте, организовав охрану. Другими словами, мы предприняли все возможные действия для передачи оборудования.

Внимательный читатель помнит, что управляющий подал заявление о привлечении директора к субсидиарной ответственности за непередачу документов и активов общества. Одновременно с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности управляющим также было подано заявление об истребовании документов и активов общества с директора. Оба заявления рассматривались параллельно, однако заявление о привлечении к субсидиарной ответственности было назначено на более раннюю дату, чем заявление об истребовании документов.

На заседании о привлечении к субсидиарной ответственности мы сообщили суду, что документы общества переданы конкурсному управляющему и получены им. Соответствующие доказательства были представлены нами в материалы дела.

Про оборудование мы сказали то, что было по факту — готовы передать, денег на отправку в Тюмень нет, конкурсный управляющий не забирает, в связи с чем мы просили отложить заседание до момента когда управляющий либо заберет оборудование, либо как-то обозначит свою позицию по этому вопросу (на тот момент от управляющего не было ответа по этому поводу).

Однако, судья совершила непредсказуемое действие — признала наличие оснований для привлечения нашего директора к субсидиарной ответственности и приостановила рассмотрение заявления в части размера субсидиарки до окончания расчетов с кредиторами. Это при том, что заявление об истребовании документов и имущества еще не было рассмотрено и находилось в производстве суда.

Конечно же мы обжаловали судебный акт о привлечении к субсидиарной ответственности, однако понимали, что это мало что даст.

Мы пошли по запасному пути — настаивали на обязательной явке лично конкурсного управляющего в суд, чтобы передать ему оборудование. И вот, в один из ноябрьских дней в Москву из далекой Тюмени прилетел лично конкурсный управляющий.

После заседания по истребованию документов, в котором судья сказала конкурсному управляющему: «Да заберите вы уже у них оборудование! Объявляю перерыв 5 дней, а вы прям сейчас садитесь в машину и едете принимать все»

Кстати, сразу после заседания мы действительно передали оборудование конкурсному управляющему, о чем был составлен акт. Управляющий не стал увозить все с собой, а оставил оборудование нам на ответственное хранение, заключив с нами соответствующий договор, шаблон которого "совершенно случайно" оказался у нас с собой на производственной площадке в момент передачи оборудования.

Получается что и обязанность по передаче оборудования исполнили, да еще и у себя его оставили.

Как итог, после перерыва суд отказал управляющему в удовлетворении заявления об истребовании документов и оборудования, так как все было передано.

У нас был судебный акт о привлечении директора к субсидиарной ответственности за то, что он не передал оборудование и был судебный акт, в котором было черным по белому написано: «Директор передал оборудование конкурсному управляющему».

Мы понимали, что это основание для пересмотра субсидиарки по новым обстоятельствам, но было не ясно, что делать с жалобами на определение о привлечении директора к субсидиарной ответственности, ведь в тот момент мы безуспешно пытались его обжаловать.

В итоге решили идти по обоим путям. Забегая вперед скажу, что даже кассация не прислушалась к нашим доводам, что мы все передали и что у нас даже бумажка есть, равно как и не прислушалась к позиции Верховного суда, изложенной в п. 24 Постановления пленума №53 — там говорится что если директор передал документацию в ходе рассмотрения заявления о субсидиарке, то к нему неприменима презумпция по непередаче документов.

Мы конечно волновались за наше заявление о пересмотре по новым обстоятельствам, но все прошло хорошо. Судья пересмотрел свой же судебный акт о привлечении директора к субсидиарной ответственности и отменил его.

Отбили директора от субсидиарной ответственности и уже хорошо.

Но! Оставались еще 7 заявлений об оспаривании сделок и 2 заявления о взыскании убытков.

По заявлениям об оспаривании сделок нам удалось подготовить мощную доказательную базу, подложившись большим объемом документов, подтверждающих реальность отношений между всеми субъектаи оспариваемых сделок - суд отказал конкурсному управляющему в 5 заявлениях об оспаривании сделок к бывшей супруге директора, в отношении контрагента банкрота прекратил производство, так как этот контрагент был уже ликвидирован. Кстати и по сыну конкурсный управляющий также ничего не смог добиться.

Хотелось бы тоже самое сказать и про 2 заявления о привлечении директора к убыткам, но нет.

1 из 2 заявлений все-таки было удовлетворено. Это было самое тонкое из всех место, которое в итоге и порвалось. Для нас это не стало неожиданностью. Такой вариант мы тоже предполагали.

На основании требования о взыскании убытков конкурсный управляющий пытался обанкротить нашего клиента, но мы всячески сопротивлялись - несколько раз нам удалось отложить заседание о введении процедуры, а на третий раз мы пришли в заседание с платежным поручением, подтверждающим, что задолженность по убыткам погашена до размера 490 тысяч рублей. Суд прекратил производство, так как это значение ниже порогового.

В пылу битвы с конкурсным управляющим мы не забывали и про требования налогового органа - от них мы также отбивались всеми силами. И нам это удалось! Суд отказал включать требования налоговиков в реестр, так как ими был пропущен срок на принудительное взыскание.

Несмотря на опасения, программа максимум была выполнена практически в полном объеме, ведь за 3 года судебных разбирательств нам удалось:

1) Добиться отказа во включении требований по налогам

2) Защитить сделки с супругой и сыном клиента

3)Защитить клиента от субсидиарной ответственности и от одного из двух заявлений о взыскании убытков

4) Передать оборудование конкурсному управляющему, фактически оставив его у себя в пользовании

5) Отделаться малой кровью и что самое главное, сделать это в спокойном режиме — у клиента было почти 3 года, учитывая что мы сразу предупредили его о возможных рисках