Как работает презумпция невиновности на примере Ефремова

Я бизнес-адвокат, руководитель юридической компании «Тылик, Карпова и партнёры».

Сегодня с вами вот на какую тему хочу поговорить.

Я события, связанные с Ефремовым, с Пашаевым никак не оцениваю, потому что я не являюсь участником этих процессов. Я не знаю, в каком состоянии был Ефремов, я не знаю, что делал Пашаев, какие были доказательства в деле. Мне лично неизвестно, действительно ли Пашаев нарушил правила адвокатской этики и поэтому его лишили адвокатского статуса. Я сужу об этих фактах исключительно bз средств массовой информации.

А говорить мы будем сегодня о тех, кто потенциально может стать клиентом. А потенциально в нашей стране клиентом может стать каждый. Думаю, что многим известна пословица: «От тюрьмы и сумы не зарекайся!»

Так вот, про клиентов и про «пьяного Ефремова», и как эти два события связаны?

Сегодня, когда куда бы я ни пришел, знакомые и незнакомые, узнав, что я адвокат, меня спрашивают: «Вы за кого? Вы за Пашаева? Вы за потерпевшего? Пашаев настоящий адвокат? Вы за Ефремова, или против?" И когда я начинаю рассуждать на эту тему, то начинаю чувствовать некое сопротивление, идущее от задавшего вопрос слушателя, и затем, в большинстве случаев, не дождавшись, когда я закончу свое повествование, обязательно следует вопрос: «А если бы у вас погиб близкий родственник? Если бы вы лично стали пострадавшим, то как бы вы относились к этому «алкоголику» Ефремову, который совершил данное преступление?»

После таких вопросов я начинаю «закипать». Я отказываюсь верить в происходящее. Ведь у нас в стране многие, если не все, согласны, причем агрессивно согласны, что в России отсутствует правовая культура, практически все сми об этом говорят, напоминая, что судьи у нас ангажированы, что следствие у нас ведется плохо, и что, если следователь предъявил обвинительное заключение, то суд его (обвинительное заключение) не изменит и утвердит, вынесет обвинительный приговор в отношении подсудимого, и так далее.

И я наивно полагал, что люди должны настороженно относиться к тому факту, что если лицо признало вину – то вот уже оно, это лицо, и преступник. Сколько фильмов про тридцать седьмой год показывали… все видели эти «признательные» показания. Но нет. На примере Ефремова все оказывается «оказалось» не так.

Вот Ефремов признает вину, раскаивается и говорит, что «да, случилось страшное и непоправимое». В общем, доносит смысл, что он виноват, и признается в том, что вот он совершил это преступление. «Простите, пожалуйста. Больше сказать нечего!» - говорит Ефремов.

И когда дело поступает в суд, все вдруг увидели и узнали, что позиция Ефремова изменилась. Или адвокат Пашаев ему подсказал, или возникли какие-то другие факты, когда Ефремов, может быть, понял, или до него дошло, что, может быть, он и не виноват!

И Ефремов меняет свою позицию, и стал в суде через своего адвоката доносить информацию, общий смысл которой сводился к следующему: «Ребята, вот я не помню, что произошло, давайте сделаем экспертизу, давайте позовем свидетелей, давайте попробуем определить, где я мог находиться в момент совершения вот этого дорожно-транспортного происшествия».

И вдруг все средства массовой информации, граждане нашей страны стали кричать в один голос, что Ефремов не мужчина, опустился ниже плинтуса, потерял человеческое достоинство и не хочет, видите ли, идти в тюрьму! Стали ужасаться тому факту, что Ефремов решил потребовать предъявить доказательства его вины.

Все в один голос стали говорить, что вот, мол, он признался же, покаялся. Зачем проводить экспертизу? Все и так ясно!

Знаете, я просто не узнал свою страну! Ведь мы все дружно в девяностые годы говорили о том, что Вышинский в 1937 году провозгласил принцип презумпции виновности, когда царицей доказательства стало признание вины. И не важно было для 37-го года - били человека, и он признался, истязали его, и он признался, шантажировали его, и он признался! Это было не важно. Важно было, чтобы он подписал, написал собственноручно, как он совершил это «злодеяние».

И как только человек признался - далее следователю не нужно было работать ни с какими доказательствами, а уже просто передавать это его чистосердечное признание в суд. А суд, в свою очередь, очень спокойно, на основании собственноручно написанного человеком объяснения, признавал его виновным, приговаривал его к лагерям или приговаривал его к расстрелу. И все! Царица доказательств самооговор, чистосердечное признание своей вины отлично работала! То есть, если человек рассказал про себя, что он преступник, то вот и все, чего уже дальше-то расследовать.

Прошли те времена, пришли девяностые годы. Россия очень гордилась, что принцип «царицы» доказательств канул в лету, что недостаточно чистосердечного признания, недостаточно раскаяния. Даже если преступник раскаялся в своем деянии, чистосердечно признался и все описал, то со следователей, тех, кто расследует это преступление, не снимается обязанность брать и расследовать и доказывать. Проводить экспертизу, проводить очные ставки, то есть, доказывать его вину.

То есть, собственноручное объяснение, которое человек дал во время задержания должно быть и оцениваться как дополнительное доказательство, и не может быть основным.

А что мы видим на примере обвинения Ефремова? Фактически все средства массовой информации и просто граждане стали кричать, что Ефремов уже признался, что работникам следственных органов не надо ничего фактически доказывать, поэтому он должен сидеть.

Адвокат Пашаев возражает, что «давайте сделаем первое, второе, третье». «Следователь не сделал необходимого» - говорит Пашаев.

И как реагирует общественность? Как себя ведут наши граждане. Они так себя ведут, как будто они живут в какой-то другой стране. Как будто они не знают и напрочь забыли, что их предки, их дедушки, бабушки, прабабушки жили в тридцатые годы. Как они, наши предки, ходили под этим Дамокловым мечом возможности предъявления обвинения исходя из чистосердечного раскаяния.

Знаете, как этот принцип чистосердечного признания реализуется на практике сегодня? Вот человека схватили работники правоохранительных органов и сказали: «Напиши нам объяснение, что вот так-то и так-то, и мы тебя в следственный изолятор сейчас не отправим».

Человек находится в стрессе, он пишет, что от него требуют. Написав это, его в следственный изолятор действительно не отправили, но бумажку в дело подложили.

И когда следователь уже на основании этой бумажки и каких-то других доказательств возбудит уголовное дело, затем предъявит обвинительное заключение, это обвинительное заключение утвердит прокурор и дело окажется в суде, дальше получится другая ситуация.

Вот я – участник этого процесса. Я говорю, что «уважаемый суд, ваша честь, подсудимый не виновен, потому что есть вот такие-то доказательства, есть алиби, подсудимый не находился в этот момент на месте преступления, есть другие доказательства. Следователь не сделал «один, два, три». Следователю еще нужно сделать экспертизу, «второе, третье, четвертое». Прокурор достает бумажку, то самое объяснение, и показывает его суду.

- Смотрите, уважаемый суд, подсудимый собственноручно это написал. Смотрите, уважаемый адвокат, что ты тут нам мелешь? Он это написал собственноручно. Подсудимый, посмотрите, это ваша подпись стоит?

- Да меня били, – объясняет подсудимый, – да меня принудили».

- Не снимали мы с тебя никаких побоев»- парирует прокурор.

Все, и все, ребята. Не надо никому работать больше. Уважаемые граждане, вы это поддерживаете, средства массовой информации, вы это поддерживаете?

Или я прихожу в какой-то коллектив, и мне говорят: «Он же признался». Все, это единственный аргумент. Судят уже по вот этому признанию, судят! Но есть же пословица «Не судите, да не судимы будете!»

Поэтому, уважаемые клиенты, и вообще, я граждан призываю, я для них сегодня это пишу. Не нужно, нельзя спешить с выводами, не спешите с выводами, не делайте это вперед и за кого-то.

Пусть работают те, кому положено работать, кому положено стоговать доказательства, кто поступил на службу для того, чтобы эти доказательства собирать, и кто поступил на службу для того, чтобы эти обстоятельства судить.

Но нельзя гражданам поддерживать такие явления, как чистосердечное признание, и что чистосердечное признание это супердоказательство.

Не является Ефремов здесь исключением, не является.

Процесс над Ефремовым и то, как люди отреагировали на его чистосердечное признание и его признательные показания, это лакмусовая бумажка нашего общества.

Вы думаете, что, затем не поступят так же против вас, не поступят так же против ваших детей, если принцип «презумпции виновности» заработает "по просьбе", ну или по "желанию трудящихся"?

Важно не поддаваться чувству «в легкую» обвинить, важно сделать все, как говорит и предписывает нам закон. Не допускайте цинизма, не будьте люмпенами, и не допускайте возврата в прошлое!

Хочу, чтобы мое слово услышало как можно больше наших граждан, что царицей доказательств не может быть и не должно быть чистосердечное признание.

Всем желаю успеха. Никому не желаю попасть в места не столь отдаленные. Всем удачи! Пока.