Что происходит с российским девелопментом? Паблик-ток Стаса Окруха и Гриши Храброва

Основатель и творческий директор импакт-агентства SmartHeart Стас Окрух и стратег Центра развития креативных пространств Гриша Храбров провели социокультурный диалог о недвижке, роли городов и девелоперов в развитии человека в прямом эфире Facebook.

Запрос на новые культурные пространства, смена инвестиционных стратегий в недвижке, D2D как среда непрерывного развития, последствия перезагрузки ПИКа для рынка — все эти темы стали поводом для разговора. Приводим запись и транскрипт беседы.

Стас Окрух:

Давно собирались провести этот разговор. Хотел начать с вопроса, понятного мне и тебе, и, возможно, самого громогласного, который люди пропустили мимо внимания. Новая презентация ПИКа. Ты видел эту презентацию? У тебя сформировалось мнение о девелопере №1 на рынке? Куда он движется? Какие итерации развития?

Гриша Храбров:

Да я посмотрел это видео с презентации ПИКа, не в прямом эфире, а где-то через неделю. Как раз прочитал пост Олега Торбосова, где он говорит, что презентация получила незаслуженно мало внимания. Действительно, в презентации прозвучали важные цифры: где-то от 30-40% девелопер планирует зарабатывать не со своей основной деятельности. То есть не с возведения больших монолитных сооружений, которые по всей России, по крайней мере в Москве и Петербурге, возникают как грибы после дождя, а с каких-то других вещей — как contech и proptech. И мне показалось это достаточно интересным, потому что это выводит ПИКа в нишу b2b – то есть девелопер не просто развивает бренд в глаза аудитории покупателей квартир, но и становится поставщиком технологий, причём технологий разного уровня. А то, что связано с contech, это вообще космос, на мой взгляд — там сложные технологические и производственные цепочки, которые совсем непросто смоделировать. И, если заявления, о которых говорит ПИК (а они пока на проектные мощности только выходят) себя оправдают, то это будет нечто новое. И заявка на выход компании на международные рынки и IPO вполне оправданы.

А вот с точки зрения proptech – это перспективная вещь не только для ПИКа, потому что требует скорее инкрементальной креативности со стороны компании, которая развивает это направление. В частности, на презентации говорилось, что ПИК планирует закрыть нишу подбора арендных площадей, сделав процесс максимально цифровым, без участия агента. И это сейчас в рынке действительно является рыночной лакуной – то, чего действительно не хватает на уровне базового потребления. Скажем, когда ты хочешь снять квартиру, тебе приходится пройти всю сложную и устаревшую цепочку, ПИК же предлагает всё это оцифровать. Но, повторюсь, самое главное и самое интересное – то, что подчеркивает Сергей Гордеев (прим. – владелец компании), они планируют на этом зарабатывать. То есть это не имиджевые вложения в основную деятельность, это новые формы монетизации и бизнес-модели, которые ищет компания, понимая, что будет происходить с рынком, который мы видели на протяжении последних 10-15 лет. Времени, которое ознаменовалось стремительным возведением мегаполисов, этих больших и часто бессмысленных зданий, освоения пустырей... Кажется, что рынок подошёл к насыщению и что в ближайшей перспективе этот подход станет менее актуальным.

Стас Окрух:

Менее актуальным — значит нужно развивать новые сервисы и продукты для рынка. Ты думаешь этот новый опыт – он повсеместен? Каждый девелопер может идти туда? Или, если ты маленький игрок с одним единственным проектом, – этого мало?

Гриша Храбров:

В рассуждения может идти, конечно, любой девелопер, а вот получится точно не у всех, потому что вот эта лавочка, как сказал мой один знакомый: “Свечной заводик по производству квадратных метров” – он прикрывается медным тазом. И по факту девелоперские компании, которые отладили себя на уровне бизнес-процессов, де-факто могут делать что угодно. Вообще предполагается, что девелоперская компания что-то развивает. Развивает она квадратные метры, человека или что-то важное для человека в вопросе быта – это вопрос открытый. Мы понимаем, что рынок достаточно огромен, и предложить можно что угодно – от каких-то тренажёров инновационных типа Peloton, которые превращают компанию в хаб по производству контента, до, предположим, культурных центров 2.0, которые тоже достаточно актуальны.

В текущей ситуации я вижу несколько индикаторов:

1) То, что пишут крупные СМИ (РБК или Форбс) – цены на недвижку в крупных городах обваливаются, до 60%. В Петербурге, я знаю, что на 40%

Последнее время такую статистику начали наблюдать лавинообразным эффектом, что знаменует изменения. Ощущение таких перемен было уже давно, но, когда изменения приходят, они приходят внезапно, в режиме ЧС.

2) Это, в свою очередь, связано с тем, что льготные условия ипотеки, которые были весь прошлый год, привели к тому, что рынок насытился, и люди, которые хотели как-то поменять свои жилищные условия, это сделали. Они и покупали, и продавали, и поэтому у нас такое большое количество старого фонда, который тоже кому-то нужен, и с ним тоже что-то надо делать. Плюс – огромное количество ещё недостроенных зданий, которые уже просто по инерции держат и даже повышают цены, но это уже никому не нужно.

3) И третий момент – это то, что есть чёткий сигнал, что будущее девелопмента стоит “за уникальным, ориентированным на человека и соразмерным его масштабу жилищное строительство” - это мнение высказали эксперты сессии теории и практики на международном строительном форуме 100+ TechnoBuild. И это просто новости с полей. То, что появляется в последнее время в информационном поле.

И здесь напрямую говорится: "Мы идём в сторону агломерации небольших городских поселений, это не в явном виде коттеджные постройки, но это и не небоскрёбы в стиле Москоу Сити”. Мы идём к человекоцентричной среде, к созданию большого количества предложений и приложений для того, чтобы люди могли дальше как-то существовать в этой среде".

То есть, если всё это обобщить, мы получаем картину, что людям интересно жить в тех местах, которые уже созданы. Не то чтобы не выезжая из них (понятно, что пандемия изменила сценарии использования пространства, в котором мы находимся), но жить с ним в большей гармонии и связи. Это не просто какие-то районы, куда ты приезжаешь ночевать или отдохнуть после работы, не спальники, это не какие-то бессмысленные человейники, о которых пишет блогер Варламов. Кстати, он любит приводить в пример квартал Парнас, который построен на севере Петербурга. Варламов пророчит снос подобных проектов через 20-30 лет, утверждая, что из опыта Франции такие территории сначала превращаются из нормального места, где живут нормальные люди, – в гетто. То есть, по опыту, туда переезжает более маргинальная аудитория, которой не нужна нормальная среда вокруг.

Так вот я считаю, что этот сценарий очень наивный. Он говорит о том, что всё повторится один в один, но на самом деле так не бывает почти никогда. И история про Парнас - история про то, что здесь всё будет меняться по другим сценариям, возможно более позитивным. Потому что если посмотреть на то, что сейчас там происходит, то никаких признаков гетто, хотя комплекс давно сдан, там нет - комфортная социально однородная среда. Но есть проблема – там просто скучно. Это обычный спальник.

И, как мне кажется, развитие таких проектов будет происходит по сценарию, озвученному на другом форуме - есть такая Московская международная книжная ярмарка. И там проходила дискуссия в конце сентябре– "Дома культуры: новое (старое) пространство для сообществ".

В советское время ДК строились повсеместно, потом они стояли никому не нужны, а новые девелоперские проекты, типа того же Парнаса, обрастали фитнесами, СПА, барами, шавермами, но только не культурными центрами. И логика нас подталкивает к тому, что они либо превратятся в описанные Варламовым гетто и их снесут, либо произойдёт то, что я предлагаю называть реконцептингом - то есть сменой сути. Сути того, для чего вообще нужны эти жилые комплексы и проекты, большие площади в том числе торговые и коммерческие.

И вот здесь роль девелопера, вернёмся к твоему вопросу, она критически важна. Потому что, понастроив все эти огромные пространства, они понимают сейчас, что модель, когда они уже сдали это всё и ушли из проекта, а людям приходится там жить, работать, что угодно делать – это модель вчерашнего дня. Те проекты, что сейчас вводятся в эксплуатацию, уже на ходу теряют ценность. Как озвучил один владелец регионального девелопера из крупнейших городов России, "По нашим ощущением 23/24 год, это точка невозврата. Это тот момент, когда нам вынужденно придётся поменять бизнес-модель. И мы уже сейчас тестируем разные идеи, внедряя их на ходу. В частности тот проект, которым занимаюсь я и предлагаю создавать как раз такого рода культурный кластер, который поможет оживить всю эту территорию, он называется современной формой завода. Мне всё равно, где вы развернёте этот завод, он принесёт мне, уже в моменте, 10-20% добавленной стоимости к проекту, который я реализую. Соответственно, он уже сейчас нужен. Что будет дальше - я сказать не могу. Но у меня есть ощущение, что бизнес-модель, которой мы сейчас занимаемся, она себя исчерпала. И мы вынуждены будем управлять тем, что мы построим и монетизировать владение всеми этими объектами".

Де-факто у нас получается ситуация, что новые девелоперы не продают квадратные метры, а оставляют их у себя в собственности (по крайней мере, оставляют себе коммерческие помещения и роль УК) и собираются на них в дальнейшем зарабатывать. И соответственно для того, чтобы на них зарабатывать, нужны какие-то модели или сервисы, потому что сами по себе они монетизировать себя не будут. Мы знаем, что в пандемию огромное количество коммерческих площадей простаивало. Поэтому искать придётся всем.

Стас Окрух:

Да, у меня в процессе разговора отозвалось про новые типы жизни. То, что все говорят, будто Крым - новое Бали, новое Гоа, вспомнить хотя бы Центр Будникова. И там уже строят целое экопоселение с посылом “Требуется новое пространство для жизни” – всем уже надоели всякие Москоу Сити. Я недавно встречался с одним приятелем, у которого есть проект в Подмосковье эко-городского поселения, которое полностью само себя обеспечивает. Всё пространство превращается в отдельную бизнес-модель, все 600 жителей получают капитализацию с использования общими инфраструктурами, обеспечиваются бесплатно едой и тд.

И когда он впервые рассказал нам про этот проект, это показалось странным. Но он является девелопером, он построил ряд проектов в Москве и поэтому вся его модель – она полностью оцифрована, её реально воплотить. Но он вышел на рынок, начал предлагать эту модель людям, а коллективное пользование всем посёлком не пошло. Возможна, была проблема в упаковке и презентации. Но эти проекты начинают фигурировать в коммуникационном пространстве — это факт. И мне кажется, что это только зарождающийся тренд в России, а в мире уже есть какие-то примеры. Это интересно и это по-новому.

У Пика был ещё презентован проект в бизнес-классе — Forma и Mono — для бизнес и премиум целевой аудитории, для людей более высокого достатка. Как тебе кажется, меняются ли их поведение и сценарии использования? Какие тренды ты там видишь? Не премиум и делюкс, а бизнес-класс — огромный сегмент, в котором все москвичи хотят жить?

Гриша Храбров:

Знаешь, когда мы анализируем целевую аудиторию, то часто оперируем двумя параметрами – возраст и доход. Есть ещё психотип, который нам часто пытаются предложить в виде рабочего инструмента, в качестве параметра отстройки и иногда это действительно работает, иногда не очень. Но смысл в том, что есть ещё одно важное измерение - коллективная ментальность. И недавно мы в одном проекте апеллировали к следующим терминам - "новые деньги" и "старые деньги". И сценарии потребления новых и старых денег сильно различаются. Причём новые и старые - это тонкая граница по психологическому, а не буквальному возрасту. И мы понимаем, что новые деньги ведут себя по новому во всех смыслах - меньший интерес к владению, меньший интерес к неумному инвестированию.

Если мы говорим про старые деньги, то это про проявление себя в мире, такое достигаторство - когда человек может позволить себе что-то, к чему стремился. Например, он перебрался из провинции в большой город, буквально его “покорил” и здесь осел. Это старая модель, она древняя, как мир.

Новая модель она связана с номадством. Мы знаем термин диджитал-номад — люди цифровой профессии, которые стали перемещаться по миру как кочевники, и им стало важно находить для себя одинаково комфортные условия везде и не привязываться к месту. Они даже часто себя с профессией не ассоциируют. Скорее, пытаются свою идентичность сконструировать и в ней разобраться — это такая увлекательная игра. И вот для них сценарии инвестирования важны. Предположим, что за одни и те же деньги ты можешь купить квартиру в бизнес-классе в Москве, не важно, ПИК/не ПИК, или ты можешь купить некоторое коммерческое пространство, в котором ты можешь что-то начать делать, предположим, открыть небольшой культурный центр. Такие центры сейчас появляются во многих городах России, не только в Москве. Пространство, где буквально происходит сразу всё - место для показов, библиотека, кофейня и офис для этих людей, какая-то студия, словом, мультифункциональное пространство с мобильными перегородками, которые легко трансформируют помещение и дают его использовать его под разные сценарии. И тут ты понимаешь, что такая модель инвестирования в недвижку становится куда выгоднее, чем в классическом типе вложений.

Сейчас восходящий тренд — ультра-компактные апартаменты, почти капсулы, в которых ты живёшь, а вокруг тебя условный коливинг. Это 5-9 м2.

Сейчас же считается уже, что либо кухня, либо ещё что-то обязательно должно быть. В пределах МКАД сейчас — 3,2 млн рублей стоит такой апарт. И это самая низкая цена в рынке и при этом это то, что может себе позволить почти каждый работающий представитель среднего класса. При этом это просто место для жизни, рехаб-точка, не более. Но человеку всё равно нужно место, чтобы где-то развернуться. Нужно место для жизни, для творчества и исходя из сценариев сегодняшнего мира, ты понимаешь, что чаще всего ты находишься не в своей квартире, тебе хочется передвигаться, общаться, жить и т.д. А если ты интроверт, то тебе необходимо уединиться в комфортной среде, и тебе абсолютно необязательно, чтобы это была квартира, это может быть пространство нового назначения — давай широко назовём его так. И эти пространства могут быть открыты не для всех, ими могут пользоваться ограниченное число людей, могут быть очень интересные сценарии использования — например, в регионах мы нащупали такой формат относительно гибридного использования пространства, когда люди покупают вместе и апартаменты, и коммерческое помещение, чтобы сразу его использовать. Мы знаем, что на юге России люди предприимчивые, они в себе эту жилку сохранили, они часто работают на себя и поэтому им нужно пространство для собственной работы. Они не корпоративные.

Стас Окрух:

И этот тренд не повсеместен. Мы его откопали в Лондоне, там такая модель уже существует десятки лет, если не сотни. Приобретение в связки жильё и место для работы. А в Москве до сих пор спрашивают, взлетит или не взлетит ли.

Гриша Храбров:

И вопрос правильный, так как Москва — это корпоративный город. Чем меньше город, тем больше в нём вероятность уникальных сценариев. Если посмотреть на кольцо России — это Ярославль, Тула, Владимир — они очень сильно обновляются в последнее время. Нижний Новгород — это вообще отдельная история. А что значит обновляются? Я бы назвал это “моделью крауд-трансформации” — то есть сами люди создают новые центры притяжения, новые точки сборки — это могут быть креативные центры, общественные пространства, фуд-пространства, новый тип музея, просто какая-то интересная компания или личность-аттрактор. Вместе они формируют небольшие точки притяжения, которые в совокупности делают город интересным. И мы видим, что живая-неживая среда русских городов начала преображаться — это можно заметить по всей России, от Урала до Крыма.

Преобразуются они таким образом, на мой взгляд, на протяжении около 100 лет, этими городами вообще никто не интересовался. То есть люди воспринимали жизнь как бесконечный транзит из одной точки в другую и до Москвы. Вот Москва — это высшая точка твоих достижений. Иногда они возвращались — как достигшие чего-то в Москве — глядящие на всё на это с таким московским снобизмом, и понимающие, что тут в одиночку ничего не изменишь. А потом внезапно этот процесс запустился. И его запустила не только крауд-трансформация, конечно. Помогло, как ни странно, государство. Вдруг последние лет 10, особенно лет 5, оно начало вкладываться в городскую среду. Это примерно последовало за бумом строительства дорог. Определенные структуры научились на этом зарабатывать.

Теперь о том, почему это очень важно. Примерно после революции 17 года советская власть занималась чем угодно: запускала в космос людей, конструировала танки, станки, инвестировала в высокие технологии, строила заводы - но не интересовалась городами. Города вообще мало с того времени поменялись. И за последние 5 лет вдруг их как бы начали приоткрывать. Вдруг все осознали, что они очень даже ничего. В них может быть приятно жить и приятно приезжать. И люди потянулись обратно на свою историческую родину и начали там делать собственные проекты.

Особенно привлекательны города вокруг большого московского кольца — ты не теряешь связь со столицей, находишься в орбите её притяжения, и в тоже время живёшь в более дешёвой, но комфортной городской среде. Можно передвигаться пешком и тд. И это классная новая модель жизни. И сейчас идёт поиск новой формы жизни — как в мегаполисе, с его большим количеством возможностей и потоков, так и одновременно жизнь на “новой земле” (как говорят одни наши клиенты) — на земле новой формы жизни, когда ещё не придумали, что там будет, но уже решили, что точно будет и ищут формат. И первое, что там появится — Школа. Не просто Школа для детей, но школа как некоторое учение, которое даст им гармоничную форму жизни и обучения, чем бы они не интересовались.

Скажем, одни интересуются велосипедными гонками, а другие — конструированием парусных яхт. И всем им вместе может быть хорошо и интересно, потому что они находят баланс между автономностью и со-обществом, живут в среде себе подобных. Это уже не похоже на деревни, коттеджные посёлки. И это не похоже на мегаполис тоже. Скорее — на прогрессивные города вроде Хельсинки, когда к городу привязано ещё две агломерации — Эспоо и Вантаа. А под Эспоо есть замечательный район Тапиола.

Кстати, когда Хрущёв посетил Тапиолу, он был настолько вдохновлен, что попытался создать похожий город под Москвой — Зеленоград. Правда, не совсем получилось, потому что насаживалось сверху, а там это проростало изнутри. Но может скоро будут и еще попытки, так как министр обороны РФ Сергей Шойгу недавно сказал, что хочет строить города новые в Сибири. В общем, тема построить что-то новое как новую форму жизни, витает в воздухе – и здесь огромное поле для творчества и для применения новых моделей. И вот здесь опыт девелоперов будет востребован.

Сейчас сообщество Живые города, в котором я состою, сообщество интересующееся развитием городов активно обсуждает модель D2D – Development to Development. В буквальном смысле это значит помогать развиваться девелоперам. А в более глубоком смысле – это процесс развития человеческого потенциала, что является одним из самых важных и декларируемых трендов на уровне государственной политики. Только чиновники называют это “человеческий капитал”, что мне нравится гораздо меньше, так как “человек новая нефть” так себе риторика. Но то, что человеческий потенциал может менять развитие пространств — это факт. И здесь вопрос сценария, по которому это делать.

Стас Окрух:

А почему государство обращается к человеку как к новой нефти?

Гриша Храбров:

Все бы хотели изобрести вечный двигатель. И поскольку со старой нефтью намечаются проблемы, то хочется найти альтернативные источники ископаемых и кажется, что с человека можно тоже что-то выкачивать. Но на самом деле речь идёт о природе человека, о границах ее понимания. Мы не совсем знаем, на что мы способны. Люди всё больше и больше ищут. Пытаются раскрыть что-то важное в себе. И мы видим коллективную трансформацию сознания. Яркий пример: в 90-е тебе могло попасть за то, что ходишь не в тех кроссовках (пояснить за шмот предлагали не только в России), а сегодня приветствуется разнообразие и свой стиль. Люди с большим уважением и толерантностью относятся друг к другу — и это даёт пространство для поиска. А как раскрыть себя как человека, как себя капитализировать, принося пользу себе и окружающим - это большой челлендж.

И два важных тренда:

1) идеи нового гуманизма — каждый человек хочет себя устроить и что-то извлечь, о чём он не подозревает. Сейчас появилось множество программ типа селф акселератор/форсаж, когда коучи предлагают перестроить свои ментальные модели, развить свой психический и творческий потенциал в мире.

2) идеи капитализма начинают себя исчерпывать, мы ищем новые модели взаимодействия, и для того, чтобы решить эти проблемы – а масштаб этих вызовов, стоящих перед человечеством, огромный – для того чтобы их решить, странам надо договориться. И им нужен какой-то новый язык – язык кооперации. Это отчасти связано с тем, что люди устали от гонки за вещами, за какими-то ништяками, которые должны их сделать лучше и сильнее, чем остальные. И мы все яснее понимаем, что для того, чтобы быть лучше, надо быть собой. Эта идея начинает сильно менять деятельность девелоперов и организацию среды. И создание креативных, культурных центров внутри проектов с тысячами жителей становится, как говорили коммунисты, осознанной необходимостью. Для девелопера это способ капитализировать это пространство, потому что P2P-экономика даёт возможности для этого. А потом приходит осознание, что не всегда на самом деле твой мотив является заработать.

Это мысль о том, что ты можешь вложиться в родной город и оставить там что-то хорошее после себя. Банальный пример – парк Галицкого — а это крутейшая вещь, так как парки живут очень долго, если за ними ухаживать. Например, парки в Петербурге. И парки живые, строить их интересно. А бетон устаревает медленнее, чем наши мысли. Какие-то здания, которые строили в 30-50е года, до сих пор актуальны и архитектурно, и по своим возможностям. А строились для других целей.

И мы приходим снова к идее, что нам нужно не столько строить, сколько переосмыслять. Спрос насыщается — многие продали свои старые квартиры и переехали в новые центры и апарты. Что с ними делать? Пример реновации показывает, что какие-то дома, по типу хрущевок, которые строились как временные, действительно лучше снести. Но когда мы говорим о более старом фонде, зданиях общественного назначения — их нельзя просто так снести, с ними нужно что-то осмысленное сделать. И для этого нужны новые, успешные модели — чтобы это работало и приносило хотя бы какую-то ренту.

Больший горизонт даёт возможность делать большее. Мы видим сейчас, как даже достаточно молодые девелоперы строят с прицелом на больший горизонт.

Такие проекты, как Новая Голландия в Петербурге или Гараж в Москве – это огромные вложения, по сути они носят благотворительный характер. Элита делает для людей нечто важное.

И в ближайшее время, скорее всего, дети элиты России вернутся и начнут её преобразовывать какими-то проектами, просто потому, что они в этом видят высшую форму роскоши. А те, кто поднимаются из низов к вершине власти, будут вытеснены возвращающейся элитой с европейской ментальной прошивкой. Их ключевой мотив: перезагрузить матушку Россию. Они как бы несут просвещение 2.0 — через проекты образовательного типа.

Мне представляется, что драйвером дальнейшей перезагрузки российских городов станет элита – и если лучшие из девелоперов осознают себя в этой роли, то они будут более стремительно искать эти новые модели и формы жизни на территориях, которые развивают.

Стас Окрух:

Сейчас ценность социального доказательства сходит на нет. Людям всё менее и менее интересно что-то доказывать другим. Но в бизнес-классе основной пласт людей сейчас достигаторы. Нам сейчас важна среда и развитие. Как путешествовать, не привязываться к месту и при этом не терять в развитии. А что ждёт старых людей?

Гриша Храбров:

Их установки будут трансформироваться тоже. Люди под влиянием своих детей сильно изменятся. Да, им есть, чем гордиться. Достичь чего-то в Москве — дорогого стоит. Но сейчас они смогут выдохнуть, расслабиться, посмотреть вокруг. Время активности у современного человека достаточно продолжительное. А те, кто уже сейчас мыслят иначе, — а сейчас есть субсегменты, которые рассчитаны на другую аудиторию — они будут задавать тренд. Это те, кто сейчас нацелен на образование и саморазвитие. На них будут смотреть и ориентироваться. Это наиболее активные в цифровой среде личности.

То, чем мы занимаемся сейчас в своей работе, – это фактически разбор паттернов эволюции сознания. Звучит заумно, но проще не скажешь. Инсайт-хант, глубинные интервью – дают возможность понять глубинные мотивы, считать культурные коды. Без этой информации создать таргетированное предложение не получится. Сейчас нужен чёткий фокус, все не для всех. Если раньше это было куда проще сделать, то сейчас нет. Важность тонких смыслов возрастает. И самое главное, что они ещё и меняются. Мы, когда создаём позиционирование, не просто говорим о том “вот это так и никак иначе”, мы прогнозируем динамику изменений. Мы как бы залезаем на территорию future studies — говорим не о будущем, а о будущих. Какие возможные сценарии есть у этого пространства, и как мы в будущем можем их использовать.

Переход модели от просто продажи к монетизации квадратных метров через что-то ещё, то нужно просчитывать это на старте, чтобы не совершить ошибки на старте и при создании первичного образа.

Стас Окрух:

Мы видим, что выход на новые модели монетизации происходит довольно тяжело. Возможно, в силу инерции старых денег. И только какие-то отдельные лидеры становятся законодателем того, что “можно”. Инновации там идут несистемно и ново. Это свежие инструменты. В чём блок? Почему новое заходит с трудом?

Гриша Храбров:

Последнее время, последние лет 20 в России удалось достичь преобразований, но они достались высокой ценой. И шаг влево, шаг вправо нёс большие последствия. Но, тем не менее, боязнь потери и чувство излишней ответственности становятся стоп-фактором. Как говорил писатель Юрий Трифонов, мы все тут “пуганые вороны”. С другой стороны, мы видим приход новых предпринимателей, выросших в цифровой среде и заряженных на преобразование. И я уверен, многим молодым людям скоро станет скучно в сугубо цифровом мире – захочется действовать в реальном пространстве, проявляя себя через проекты и дела. Молодая жажда риска станет драйвером развития – в том числе в девелопменте, что, в общем, следует из самого слова. Россия обязательно проснется.