В своём письме главный редактор Екатерина Мухина рассуждает о цензуре и самоцензуре.
Мы каждый день говорим про свободу слова и действия, но на поверку — одни только социальные сети загнали нашу жизнь в такие рамки, что заклеивать приходится не только соски на античных статуях в постах в Instagram, но и свой рот, чтобы не забанили.
Что и говорить про этот номер. Вроде и хочется поддержать коллег и просто смелых людей в сложных ситуациях, но цензура не позволяет. Двое потенциальных героев журнала — режиссёр Кирилл Серебренников и директор кинотеатра «Пионер» Мэри Назари — не смогли дать интервью, так как до сих пор находятся под следствием.
Другие — отказались, так как обвинения в их адрес были настолько болезненными, что стали личной драмой. Несколько съёмок и интервью едва не попали «под статью», но были вовремя «отцензурированы» юристами.
Банит Инстаграм/Фейсбук по своим внутренним правилам (но это норм), а виноват Режым (потому что нельзя преследовать людей с хорошими лицами). Р — логика.
Ну а похайпиться на теме это завсегда хорошо, кто ж спорит. Ждём следующую обложу, с Гретой, например.
Банят все кто может, а не только площадки. В хайпе вообще ничего плохого нет, потребитель решает.
Протест это вообще отличный товар. Главное, попасть в продавцы.
А кто покупатель, не расскажете? Я это спрашиваю у всех, кто утверждает, что протест развивают снаружи.
Продолжайте спрашивать у тех, кто утверждает, что протест развивает снаружи, я этого не утверждал.
В данном случае протест продаётся редакцией журнала его аудитории.
А, тогда я вас не понял. А что такого ценного в протесте для покупателя глянца?
Во-первых, протест это модно и весело.
А фоточки из автозаков собирают сотни, тысячи лайков!
...или проплываешь мимо них, сидящих на берегу.
Агенты гос.депа, масоны, иллюминаты и, конечно же, еврейская община.
Рептилойды все, не котируются?
В смысле кто покупатель? А что у того же elle российский владелец?