Эмоциональный интеллект, креативная экономика и мягкая сила: в чем значение digital-искусства для государства?
25 сентября в рамках V ежегодной конференции ЦИПР («Цифровая индустрия промышленнои России») состоится панельная дискуссия «Digital Art. Цифровизация культурного наследия для будущих поколений». В преддверии события мы поговорили с участниками панели и узнали, какой потенциал цифровое искусство для художников и страны сегодня.
Какую роль отводят искусству на государственном уровне?
Ольга Пивень, директор конференции ЦИПР, директор Научно-исследовательского института коммуникационных стратегий НИИКС:
Долгое время большие культурные институции, которым принадлежат права на произведения искусства, достаточно скептически относились к возможности их оцифровки, альтернативному способу экспонирования.
Адепты такого классического восприятия считают, что современные технологии лишают человека эмоционального сопереживания автору, если ты видишь не оригинал, а смотришь на цифровую копию.
Понятие digital art сводится не только к тому, чтобы «оцифровать и показать с экрана полотна Рафаэля»: это более мультисенсорный опыт, возможность смотреть на искусство через технологии, в том числе иммерсивные – такие, как AR и VR.
Сегодня можно выделить два лагеря: одни говорят, что не нужно делать искусство сложным, камерным и закрытым – оно должно быть трансграничным и доступным. Вторую группу формируют те, кто продолжает утверждать, что искусство надо смотреть вживую – и сегодня она превращается в меньшинство.
После пандемии, долгих месяцев в локдауне, мы осознали важность цифровой копии культурного контента, произведений искусства – которые нам интересны, но которые, возможно, нам не суждено увидеть вживую. Например, есть прекрасный проект Google Street View, который позволяет с помощью VR-технологий прогуляться по городам среди оцифрованных шедевров архитектуры. Можете пройтись по Тадж-Махалу, заглянуть в Музей Гуггенхайма – в России пока не такой высокий уровень оцифровки, но тот же Эрмитаж много делает в этом направлении.
Если говорить о цифровом искусстве в контексте его роли для государства, то мы приходим к тому, что называют soft power (мягкой силы, – прим). Когда мы говорим про экспорт культуры, мы говорим не только про живопись – мы говорим про экспорт продуктов креативной экономики. И зачастую это не просто экспорт товаров и услуг; это экспорт смыслов, нашего культурного кода, даже языка.
Недавно вместе с командой экспертов из НИИКС мы проводили исследование в области soft power. Надо признать, что по некоторым индексам России не набирает очки. На это влияют и геополитические факторы, и устаревание бренда страны, и ограничения, с которыми сталкиваются русскоязычные СМИ – из-за всего этого сокращается наше присутствие на мировой арене. На первый план выходит важность транслировать наш культурный контент – то, о чем можно говорить, не используя политические каналы. Это важно как для государства, так и для корпораций, которые являются существенными авторами этого креативного процесса. Помимо того, что soft power заключается в продвижении культуры, для страны это весьма важный ресурс для влияния.
Идея, которую мы продвигаем в том числе в рамках конференции ЦИПР, заключается в том, что важна не только технологическая повестка, но важна и цифровизация гуманитарного знания. Эта сфера несет в себе главный потенциал soft power.
Какие изменения претерпевает арт-сцена сегодня и каково их значение для художников?
Екатерина Шнайдер, международный арт-дилер, независимый эксперт в области арт-диджитал – организатор панельной дискуссии:
Пандемия заставила адаптироваться к цифре всех участников экосистемы: музеи, галереи, театры, концерты – и, конечно, зрителя.
В самоизоляции людям пришлось искать интересный контент не только для развлечения, но и для саморазвития.
Институции же активно подключились к использованию современных технологий – и уже можно сказать, что существуют определенные тенденции.
Использование камер и просмотров в формате 360. К этому приему прибегают и независимые студии, и крупные арт-галереи уровня Art Basel или Frieze.
Создание контента в замедленной съемке. Так художники, хореографы, скульпторы во время онлайн-трансляций показывают процесс создания работ, детали об используемых техниках.
Итерации с Augmented Reality (AR). Во многих арт-парках под открытым небом внедряют OR-коды или специальные метки, при наведении на которые камеры телефона можно узнать больше об объектах искусства.
Нишевые ярмарки, такие как Art Düsseldorf и Artissima, интегрируют экспозиции через дополненную реальность прямо на улицах городов. Получаются своеобразные квесты по digital-ярмаркам. AR-технологии позволяют показать оборотную сторону картины – где расположены отметки о подлинности, подписи, аукционные штампы и прочая, обычно незримая, но важная для профессионалов информация.
Новый смысл Virtual Reality (VR). Спектакли, прогулки по фантастическим и отдалённым местам, иммерсивные курсы – например, по астрономии, который можно пройти не за год, а за 18 часов. До пандемии было много дебатов по поводу использования виртуальной реальности в контексте культуры – сегодня же нет сомнений: музеи и арт-экспириенсы в VR не за горами.
Разнообразные live-трансляции. Театры, музыкальные залы берут максимум от онлайн-форматов – даже самые консервативные институции оценили такие форматы, в том числе те, которые спешат вернуться к привычному стилю работы. Но готова ли вернуться в зрительные залы публика – это вопрос достаточно продолжительного времени.
В чем значение эмоционального интеллекта в современном мире?
Тамара Волкова, создатель школы развития эмоционального интеллекта у детей через арт-практики k1ds arts club, эксперт по эмоциональному интеллекту:
Эмоциональный интеллект отвечает за большое количество реакций человека, которые он выражает при взаимодействии с внешним миром и другими людьми.
Сегодня мы не умеем полностью отключаться от рабочих процессов и информационного пространства: в жизни каждого из нас присутствуют гаджеты и круглосуточный доступ в интернет. Из-за этого скорость эмоциональной адаптации от информации, которую мы получаем, не всегда соответствует тем реакциям, которые мы выдаём вовне. В результате происходят конфликты и разногласия, которые иногда имеют довольно серьёзные последствия.
Эмоциональный интеллект отвечает за саморегуляцию – способность человека регулировать свои эмоции и действия, которые возникают в стрессовых и конфликтных ситуациях, и последующее поведение человека. От него зависит и такой важный аспект, как эмпатия – способность сопереживать, проявлять сочувствие.
К сожалению, в мире, который направлен на достижение целей, в котором важна максимальная эффективность за минимальное количество времени, об эмпатии часто забывают. Увы, многие начинают воспринимать её не как проявление гуманности, а как слабость, которой нет места в нашей активной жизни.
Как устроены digital архивы?
Виктория Голеимбиовская, директор исторической международной галереи старых мастеров Colnaghi:
Сегодня архив в искусстве – это склад шедевров, старых работ с уникальным очарованием — текстурой, запахом, материалом. В нашей галерее архиву отведено на протяжении сотни лет, только сотрудники имели доступ к содержимому, могли заниматься этой коллекцией. С точки зрения прошлого, в такой скрытости архива от посторонних глаз была своя радость обладания. Однако в век массовых коммуникаций такое отношение не просто бессмысленно, но и невыгодно. Перевод в цифровой формат – единственный способ поделиться наследием.
Оцифровать — это не просто сфотографировать, отсканировать и выложить в интернет, хотя и это требует отдельных ресурсов,которыми обладают только большие институции. Фотоматериалы доступны практически всем, если же речь идет о скульптуре, то 3D уже требует не только дополнительного оборудования, но и специалистов — какую бы популярность технология не имела, тех, кто умеет с этим работать, еще не так много.
Главное в оцифровке произведений искусства — способность его описать, а это — одна из самых трудоёмких задач. Несмотря на развитие технологий распознавания изображений, нейросетей, субъективный взгляд на искусство остается главным способом передачи информации следующим поколениям. От языка описания зависит, как работы будут восприниматься в будущем. Технологии сами по себе – лишь инструмент, который теперь стал доступен и нам, людям, вовлеченным в сферу искусства.
Почему стоит обратиться к опыту Ближнего Востока в контексте digital art?
Алексей Афанасьев, автор креативного кластера Alserkal Avenue в Дубае:
Галереи современного искусства и музейные институции в Арабских Эмиратах обращены главным образом в международное сообщество: будь то швейцарский коллекционер, директор Нью-Йоркского музея, куратор арт-саммита в Бангладеш – все они связаны между собой, и зачастую главной точкой их соприкосновения является кратковременная остановка в Дубае и посещение арт ярмарки. И поэтому здесь наиболее важно оставаться на связи с миром и чувствовать пульс и тренды культурного сообщества.
Близость с IT-оазисом Индии также накладывает свой отпечаток на технологический прогресс Ближнего Востока, вместе с амбициозными намерениями быть первыми во всём. При этом ОАЭ не пренебрегает лучшим мировым опытом в построении музеев и культурных институций, вместе с уникальными арт-инициативами созданными здесь как коренными жителями, так и экспатами.
В сотрудничестве и обмене опытом состоит главная составляющая успеха ближневосточных digital art-инициатив, и мы можем почерпнуть там многое для построения цифровых проектов в области культуры в России.
Какие возможности открылись перед артистами в digital эпоху?
Никола Мельников, композитор-неоклассик и электронный продюсер:
Большинство артистов столкнулись с проблемами отменой концертов, туров и прочей сменой повседневной жизни – тем самым обрели долгожданный отдых и возможность поработать в студии над новым материалом.
Помимо моей концертной деятельности, год назад я создал альянс композиторов Polyform, который создаёт полный цикл звукового сопровождения, от саундтреков к фильмов до SFX и озвучки. Наше рабочее пространство – наши студии и дом. Поэтому в эпоху пандемии, ситуация несильно поменялась.
Сегодня русская электронная сцена переживает Ренессанс. Из-за закрытых границ организаторы не привозят зарубежных артистов, и многие локальные продюсеры могут показать себя – что, конечно, позитивный момент. В это интересное, необычное время артисты получили даже большее пространство для творчества, научились ценить то, что имеем прямо сейчас.