Приносит ли сейчас доход компьютерный клуб: монолог владельца интернет-кафе с 14-летним стажем Статьи редакции

Кирилл Савин — о том, как бизнес живёт в эпоху повсеместного доступа к сети.

У меня два высших образования. Первое — медицинское. Я выучился на хирурга, и незадолго до окончания вуза у меня появилась семья. Врачебной зарплаты не хватало, поэтому я стал искать альтернативные источники дохода.

Мне казалось, что я умею рисовать и разбираюсь в компьютерах, поэтому в 1998 году пошёл дизайнером в рекламное агентство. Проработать там долго не получилось — оно загнулось.

Тогда я ушёл в бизнес: устроился в первый в России интернет-магазин ювелирных изделий (его название Савин не раскрывает — vc.ru), который тогда только запускался.

После запуска ещё какое-то время поработал там, а потом снова сменил несколько мест — все они так или иначе были связаны с техникой и ИТ. Например, ныне закрывшийся салон сотовой связи «Техмаркет».

Мне нравилось, но иногда не хватало знаний в этой области — так я пошёл учиться и получил второе высшее. Я закончил факультет управления информационными системами в Государственной академии управления (сейчас Государственный университет управления — vc.ru).

После обучения понял, что не смогу больше работать по найму — стало слишком тесно. Так мы с бывшим коллегой из «Техмаркета» решили открыть свой бизнес. Это было в 2005 году.

Салон, в котором мы с ним работали раньше, находился в Домодедово. Когда он закрылся, администрация аэропорта захотела сделать на своей территории интернет-кафе.

У них оставались наши контакты. Администрация связалась с нами и сказала: «Ну что, ребята, надо делать». Мы взяли и сделали.

Тема оказалась бомбической: огромный поток людей, постоянный проходняк, кому в интернет выйти, кому что-то распечатать или сделать ксерокопию — дело требовало много времени и внимания, но шло хорошо.

В то время интернет-кафе по большей части находились в подвалах, где были низкие потолки и отвратительная циркуляция воздуха. Такие кафе посещали в основном маргиналы, а мы с коллегой хотели не этого.

Мы понимали, что есть аудитория, которой нужно отправить почту или просто выйти в сеть, но она не пойдёт в эти гадюшники. Поэтому мы решили открывать заведения только в торговых центрах и аэропортах — и до сих пор придерживаемся этого правила. В таких местах есть своя охрана, аудитория — всё уже налажено.

Бизнес начинали с собственного капитала, не было никаких займов. Кроме того, у нас были партнёрские отношения с «Билайном» и «Мегафоном» — они брендировали наши точки, что давало больше возможностей для роста.

Компьютеры на первых точках стояли от IBM, оперативной памяти — 2 Гб, не больше. Для тех времён это было очень хорошо. Я подбирал их по так называемому принципу достаточности: я знал, что для первой Dota или для Counter Strike нужны определённые системные требования. Тогда я пошёл к поставщику, мы собрали подходящий компьютер, протестировали. Всё прекрасно работало, и я купил партию.

Мы никогда не модернизировали и не ставили Mac — они красивые, но неудобные. К тому же людям, которые в основном работают на Windows, будет сложно переключиться на что-то другое. Меня просто не поняли бы клиенты.

В 2006 году популярность «подвальных» клубов упала, но мы тем не менее жили, а не выживали. Были клиенты, были игроки, но в то же время было заметно, что интерес снижается. В то время проходимость составляла 100–150 человек в день.

С другой стороны, конкуренция поубавилась, многие клубы закрылись, и тогда мы начали планомерно окутывать город. Каждый год открывали по точке. Самая старая (не считая интернет-кафе в Домодедово) — это клуб в торговом центре у метро «Молодёжная».

Мы открыли её в 2007 году. Установили 15 компьютеров по $700 (около 18 тысяч рублей за компьютер по курсу того года — vc.ru), а всего в точку вложили 1 млн рублей.

Выручка клуба в то время составляла 300–350 тысяч рублей в месяц, час за компьютером стоил 100 рублей. Потом подняли цены за час до 120 рублей, но выручка одного клуба выросла ненамного. Сейчас она составляет 350–400 тысяч рублей в месяц.

Все точки находились в торговых центрах недалеко от метро «Молодёжная», «Планерная», «Водный стадион», «Свиблово». В 2011 открыли вторую в аэропорту — на этот раз в Шереметьево. На пике у нас было 15 клубов.

За электроэнергию мы платим мало — около 1500–2000 рублей в месяц. Куда больше стоит интернет, на него уходит около 15 тысяч рублей за 15 компьютеров. На точку мы ставим 15–20 штук — как показывает практика, этого хватает.

Всё шло нормально ровно до кризиса. В 2015 году закрыли точки в обоих аэропортах. Причина простая: аренда, которую мы платили в евро, поднялась ровно в два раза и оказалась неподъёмной, а каких-либо уступок от руководства аэропортов мы не получили. А вот кризис 2008 года нас никак не затронул.

Меня часто спрашивают, зачем нам этот бизнес: «Кто вообще к вам ходит?». Для меня ответ прост: люди дома тоже варят кофе, но количество кофеен от этого не уменьшается.

К нам приходят за антуражем, чтобы поиграть без лишних раздражителей. Что интересно, стабильной аудитории, за исключением постоянных посетителей, нет — она меняется от года к году.

В самом начале приходили в основном те, кому нужно было проверить почту. Потом стали появляться офисные клерки, которым на работе закрывали доступ в Facebook и в «Одноклассники» — в те времена не было широкодоступного мобильного интернета.

После пришли те, кому нужен был Skype, а после настало время игроков. Потом была эра мимимишных RPG вроде World of Warcraft, League of Legends.

Затем к нам стали приходить игроки World of Tanks. Было очень много солидных бородатых мужчин, которые брали пиво на соседнем с интернет-кафе фуд-корте и садились играть.

Этот мужчина, кстати, был продвинутым танкистом: замечательные танки, полно танкового золота. Сидел там, рубился.

Сейчас новая итерация: это и Counter Strike, и Dota, PUBG, Fortnite и так далее. Индустрия постоянно меняется.

Сам я тоже играл. Начинал, как и все айтишники, c Doom. Сейчас я знаю все тренды, но сам не игрок, последний раз играл в Mass Effect 3. У меня нет желания погружаться в виртуальный мир, чтобы попасть в другую реальность.

Но своим детям (у меня три сына) я обязательно ограничиваю игровое время. Максимум час или два в неделю — и то, если они достигнут успехов в учёбе.

Некоторое время назад средний сын играл в разы больше, его затягивал игровой процесс, но перестала «затягивать» жизнь. Сейчас я вижу, что ограничение даёт плоды: сын делает большие успехи в робототехнике и программировании.

Я хочу выйти из этого бизнеса. Одна из причин — это его деструктивное влияние на людей. Я знаю, видел игроманию и не хочу способствовать её развитию.

Как и у всех вещей или явлений, у киберспорта и игр есть две стороны. Первая помогает развивать реакцию, мышление, аналитический ум, в то время как вторая заставляет детей воровать деньги у старших, приходить в компьютерный клуб и подчистую их просаживать.

Иногда к нам приходят родители с просьбами вернуть их деньги. Пару месяцев назад, например, пришёл папа с ревущим сыном лет тринадцати, который просадил четыре с чем-то тысячи. Мы подняли логи, и это оказалось правдой. Деньги вернули — это всё-таки моральная ответственность.

Ещё была неприятная ситуация, когда пришла мама мальчика, что играл у нас, и начала на весь ТЦ кричать и угрожать подать на нас в суд. Меня тогда не было на месте, я приехал. Она стоит напротив меня и ругается: «Вы развращаете моего ребёнка!».

Я пытался ей объяснить, что ни о каком разврате речи быть не может — у нас стоит файрвол, который блокирует нежелательный контент. Помимо наших принципов, за соблюдением норм следит прокуратура, которая раз в год приходит и проверяет всё от и до. Переубедить её в итоге не получилось — даму увела полиция.

Была ещё история, как в одном из наших клубов ночью, когда торговый центр был закрыт, какие-то парни вырвали ломом болты, которыми компьютеры прикручены к столу — это обязательная мера защиты.

Причём они не украли компьютер, а просто вскрыли железо и утащили видеокарту. Краж у нас очень мало: охрана ТЦ не пропускает сомнительных личностей, а украсть что-то в компьютерном клубе в дневное время едва ли возможно.

Бывает, что приходят люди, которые разговаривают через компьютер с богом или пишут письма президенту, причём вслух. Особенно часто такое происходит весной и осенью, когда обостряются все психические заболевания. В таких случаях мы не просим гостя покинуть клуб — к нему подходит администратор и просит быть потише.

Если кто-то заливает клавиатуру, мы не штрафуем. Я не считаю залив чем-то ужасным. Когда такое случается, то гость сам начинает извиняться, переживать, предлагает какие-то деньги.

Нам важнее человеческие взаимоотношения. Мы понимаем, что клавиатура — мембранная, её нужно просушить, и всё — это очень просто. Лояльность путём штрафов не заработаешь.

Если что-то ломается, у нас есть поставщик, который с 2010 года поставляет комплектующие. Апгрейд компьютеров мы проводим не оптовый, а по необходимости. С играми то же самое: ежедневно в каждом клубе утро начинается с обновлений и переустановок.

Последний капитальный апгрейд мы закончили в 2018 году. Сейчас у нас стоят видеокарты GTX 1050 и 1060 (стоимость GTX 1050 — до 11 тысяч рублей, а GTX 1060 — до 27 500 рублей — vc.ru). Как показывает практика, их хватает, хотя всё всегда зависит от игры.

За всё моё время в бизнесе технически на него оказали влияние две вещи: VR-технология и киберарены. Первые арены появились в районе 2017 года, и для меня эти заведения были удивительны — я не понимал, для чего они нужны.

Долгое время они стояли пустые, туда просто никто не ходил, а потом киберспорт в России внезапно стал популярен. Причём настолько, что даже Тимати, который, кажется, развивается во всех популярных направлениях сразу, открыл Black Star Gaming.

Но появление арен на компьютерные клубы не повлияло. На аренах всегда нужно ставить очень дорогую и самую современную технику, которая будет гарантированно долго окупаться.

К тому же срок жизни компьютеров маленький, и то, что сегодня быстро, через год уже считается медленным. Если раньше на апгрейд оборудования мы тратили в районе 6000 рублей в месяц, то сейчас сумма достигает 400–500 тысяч рублей.

С VR другая история. Сама по себе это очень классная тема. Мы проводили эксперимент: поставили два шлема, но спроса на них не было.

Думаю, что, во-первых, причина провала VR в компьютерных клубах кроется в высокой стоимости, которую не все готовы заплатить. Во-вторых, геймерам попросту неудобно играть. Они привыкли использовать клавиатуру, а крутить головой в очках — это тяжело и непривычно.

Кроме того, у меня, например, есть проблемы с вестибулярным аппаратом: меня начинает подташнивать, когда я надеваю очки. Переход из одного мира в другой комфортен не для всех.

Сейчас появилось ещё одно новшество — Google Stadia. Это потоковая платформа — Netflix от игрового мира. Ничего не нужно устанавливать, все игры работают в облаке.

Нам предлагали протестировать платформу, но мы отказались. Люди хорошо идут на то, что им знакомо, и с опасением относятся ко всему новому, поэтому в этом случае риски себя не оправдывают.

Сейчас я постепенно ухожу из бизнеса — половину сети мы уже продали. Покупатели — молодые предприниматели до 30 лет. Они ищут дополнительный источник дохода, который не требует времени на раскрутку и покупают готовый бизнес.

Пятнадцать лет в сфере — это круто. Сейчас я развиваю школу робототехники, а интерес к старому делу стремительно угасает. Я люблю менять мир вокруг себя. Мне нравится создавать новое, вдыхать в него жизнь, но если запал исчез, то ничего хорошего уже не выйдет — надо прощаться.

#игры #киберспорт