«В России благотворительность — вещь для сумасшедших, в США — четвёртая индустрия по вкладу в ВВП»

С сооснователем благотворительного фонда «Нужна помощь» Митей Алешковским беседует Максим Спиридонов, генеральный директор образовательного холдинга «Нетология-групп».

Мы фонд, который занимается развитием благотворительности и некоммерческого сектора в России. Мы делаем так, чтобы на каждую проблему в каждом регионе была некоммерческая организация. Если она есть, мы помогаем ей развиваться. Если её нет, мы помогаем её создать.

Помогаем с фандрайзингом, с пиаром и отношениями с властями, с устойчивым развитием, занимаемся консалтингом для бизнеса по вопросам корпоративно-социальной ответственности.

Мы помогаем писать стратегии и оценивать всю эту работу, про которую практически ничего не знают в России. С технической точки зрения создаём экосистему наших сервисов для сторонних организаций.

Это просто в России принято считать, что благотворительность — вещь для сумасшедших, вроде кинул денежку в коробочку и так далее. А во всём мире это очень эффективный сектор, который занимается решением социальных проблем.

Объём рынка благотворительности в России — 160 млрд рублей. В США, например, — $420 млрд. Это больше 2% ВВП. Некоммерческий сектор в Америке — четвёртая индустрия по вкладу в ВВП и по объёму, она больше, чем банковский сектор и телеком.

Если ты не занимаешься благим делом, ты можешь получать большую зарплату, а если ты занимаешься благим делом, получать большую зарплату ты не можешь.

То есть можно продавать оружие или жестокие видеоигры и получать большую зарплату, а помогать тем, кто пострадал от этого оружия или получил депрессию, и получать высокую зарплату нельзя. Классная философия.

Более того, возьмём, например, ограничение в $1 млн на годовую зарплату для менеджера НКО. Если мы поставим такое ограничение, руководители компаний Fortune 500 не смогут возглавить НКО. То есть Марк Цукерберг, Джефф Безос не смогут руководить какой-то организацией, которая может найти лекарство от СПИДа, от рака, решить проблему голода.

Купив рекламу на «Первом канале», ты соберёшь больше денег для этого ребёнка, для миллионов других. Ты сможешь решить проблему системно и сделать так, чтобы этой проблемы больше не возникало, вложив деньги в профилактику. Есть какие-то сомнения в этом? Почему в бизнесе все это понимают, а в благотворительности этому противятся?

Нам говорят, что мы не должны рисковать. Но на риске строится всё предпринимательство! Все успехи, которые есть в мире, построены на рисках. Более того, и в медицине люди рискуют, и в пожарных частях — во всех сферах. Если не будем рисковать, никогда ничего не изменим к лучшему.

Мы запустили «Такие дела» (сайт, рассказывающий о социальных проблемах) и потратили несколько миллионов рублей на его разработку. Это был очевидный риск и очевидная инвестиция. Но после этого наши денежные сборы выросли в десять раз.

Хотя считать эффективность благотворительной организации в деньгах неправильно, но для тех, кто так любит говорить про деньги, — это очень хороший показатель.

Оценка социального влияния — очень серьёзная вещь. Обычно бывает так: приходит какая-нибудь компания в регион и говорит:

— У нас будет благотворительная кампания, будем помогать детям.

— А почему детям?

— Директор детей любит, поэтому детям.

А что там старики умирают, а у детей всё хорошо, они этого не знают, потому что у них нет данных.

В сентябре мы запускаем проект, чтобы дать возможность решать социальные проблемы, опираясь на данные. Это будет база по социальным проблемам, разбитая по годам и регионам. Хочешь узнать, допустим, про пьянство в Тамбовской области, заходишь — есть данные, аналитические исследования. И вот тогда ты уже сможешь сравнить.

Зачем мы это делаем? Сегодня в России ни бизнес, ни коммерческий сектор, ни государственные службы в очень многих случаях не опираются на данные. Как только будешь опираться на данные, сможешь оценить эффект.

Системно здесь должно быть то, чего не хватает сейчас в России, и это просто катастрофа. Должен быть налоговый вычет для бизнеса за благотворительность. Это стимулирует бизнес заниматься благотворительностью во всём мире.

В Америке это помогает привлечь больше $200 млрд в некоммерческий сектор. Некоторые часто говорят: «Благотворительность — это что-то там с налогами». Нет, ребята. Нет налогового вычета для бизнеса за благотворительность.

Есть налоговый вычет для частного лица, которое может сделать вычет не более 10% от НДС. И если ты там жертвуешь миллионами, то сумма вычета может быть серьёзная, но тебе эта сумма и не нужна, если ты жертвуешь миллионами.

Мы хотели бы выйти на биржу. Мы думаем о том, чтобы зарегистрироваться как коммерческая организация. Почему мы задумываемся об этом? Потому что понимаем, что нам нужны инвестиции больше тех, которые нам могут дать наши доноры, частные или корпоративные.

Очевидно, что наш масштаб — масштаб не всероссийский, а мировой. Организаций вроде нашей очень мало в мире. Я считаю, что в какой-то момент мы выйдем за границы России.

Подробнее о Мите, эмоциональном выгорании сотрудников НКО и проблемах третьего сектора в России и планах по его развитию — в полной версии интервью.

#максимспиридонов #митяалешковский #нетология #нужнапомощь