Почему стартапы в России не генерят идеи для промпредприятий

Автор статьи: основатель «ЕКТА Менеджмент», советник руководителя УК технопарка «Успенский», автор телеграм-канала «Технопарки Москвы» Екатерина Наумова.

К большому сожалению, компании из традиционных промышленных отраслей редко компетентны в инновациях. Значительная доля компаний опирается на технологии и мощности, созданные еще в советские времена, это уже и морально, и физически устаревшие активы. Средний возраст мощностей в нефтепереработке составляет 19 лет, в металлургии – 17 лет, в химическом производстве – 14 лет. Помочь с обновлением отрасли могли бы стартапы. Новые технологии и идеи в крупной промышленности могут оптимизировать процессы, ускорить производство, улучшить характеристики продукции, снизить износ производственных мощностей, и так далее.

Каждая инновация – для крупных производств это потенциальная возможность сэкономить миллионы или миллиарды рублей, а то и долларов. Но сейчас коммуникации между промышленностью и стартапами находятся на крайне низком уровне. Почему так происходит?

Консалтинговая компания КПМГ и Агентство стратегических инициатив спросили у представителей 148 российских предприятий, зачем им нужны инновации.

• Для 31% респондентов цель в работе с инновациями – защита текущего положения на рынке.
• 24% прибегают к инновациям ради выполнения требований законов и регуляторов.
• 20% повышают операционную эффективность.
• 14% нацелены исключительно на пиар.
• Лишь 2% опрошенных заняты инновациями с целью выпуска новых продуктов, и ищут с их помощью выходы на новые рынки.

Статистика открыто говорит о том, что большинство опрошенных компаний не представляют, зачем инновации нужны предприятиям. Ситуацию планировалось исправить при помощи «Стратегии инновационного развития РФ до 2020 года» (была утверждена в декабре 2011). Она предусматривала в том числе целевую программу «увеличение доли предприятий промышленного производства, осуществляющих технологические инновации, в общем количестве предприятий промышленного производства до 40–50% к 2020 году». В минувшем году были подведены итоги, и выяснилось, что этот показатель не превышает и 10%. Очевидно, что представителям промышленности внедрение инноваций в производство по-прежнему не очень интересно.

Все мы знаем, что для крупных промышленных предприятий львиную долю контрактов составляют госзаказы. Эти контракты получают через тендеры, в условиях их обычно решающий фактор – это самая низкая цена, а вовсе не количество и особенности внедренных инноваций, некоторые из них оправдают себя экономически лишь спустя годы или десятки лет – как в случае с технологиями, снижающими износ оборудования, например. Соответственно, у предприятий мало мотивации заниматься инновациями, ведь это попросту не влияет на получение крупных контрактов.

Скорость принятия решений – это огромная проблема во взаимодействий промышленных предприятий со стартапами. Если стартапы готовы (и должны) разворачиваться буквально за 1-2 месяца, то обычному российскому предприятию нужно не менее полугода только на то, чтобы проанализировать свои потребности, согласовать внедрение инновации в производственный процесс, и запустить тендер. Это период, который стартап в ожидании заказа может попросту не пережить. Сроки затягиваются, возникают непредвиденные расходы. Отношения между сторонами резко ухудшаются, а совместный продукт в итоге в лучшем случае замораживается. В такой ситуации стартапу проще даже не ввязываться в этот процесс.

В советский период при помощи огромного количества книг и фильмов, популяризирующих рабочие профессии, сформировался образ крупного промышленного предприятия: рабочие ребята и девчата, огромные доменные печи, пятилетка за три года. Этот образ постепенно меняется, но избавиться от него окончательно получится только спустя несколько поколений. Логично, что идейные предприниматели, молодые стартаперы скорей захотят ассоциировать себя с Кремниевой долиной, нежели с Магнитогорским Металлургическим Комбинатом. В итоге проектов, заточенных под индустриальную сферу, в разы, а то и в десятки раз меньше тех же ИТ-стартапов.

Исключение составляют те инноваторы, что изначально вышли из промышленной среды. Например, я знаю кейс стартапа «Магнитогорский завод химических реагентов». Это молодая компания из Магнитогорска, которая сначала разработала инновационные химреагенты для нужд ММК, а после продукт предложили другим предприятиям со схожей спецификой производства. Как итог – у инновационной разработки оказался достаточно большой пул заказчиков. Но, как я уже говорила, этот случай – скорее исключение из правил.

Недавно я посетила технопарк ММК. Его резиденты – это в основном небольшие компании, создающие новые технологии для металлургии. Меня удивил тот факт, что резиденты технопарка практически не пользуются льготами и субсидиями, положенными им из бюджета. Зато они надеются на гранты самого ММК, которые комбинат готов направлять на новые технологии для производства. Это существенные суммы, которые могут помогать стартапам генерить новые идеи и проверять гипотезы. Однако, вне Магнитогорска и узкой среды о грантовой программе ММК практически никто не знает.

Акселерационные программы для крупных предприятий – уже привычная мировая практика. Однако внутри страны их мало кто ищет, интерес стартаперов привлекают скорей западные бренды. Так, в сравнении с ММК гораздо больше людей знают, что недавно компания PepsiCo при поддержке корпоративного акселератора GenerationS запустила онлайн-платформу TechLab, где представители различных подразделений PepsiCo смогут формулировать запрос на интересные решения, а профильные стартапы – предлагать свои продукты и получать (в случае успешного рассмотрения) пробные заказы. Подобный ход, проявляющийся в виде корпоративных акселераторов и хакатонов, казалось бы, не нов, но в России развивается очень медленно. А ведь он позволяет инновациям появляться вне жесткой бюрократии крупных компаний, но в тесной связи с конкретной и заявленной их потребностью, что соответствует интересам двух сторон.

Ситуация медленно, но меняется. Промышленные стартапы начинают получать немногочисленные, но конкретные запросы от корпораций. И все же им по-прежнему не хватает институтов поддержки и условий, в которых они могли бы вырасти, без страха обанкротиться в ожидании тендера. Я проанализировала деятельность крупных немецких технопарков на примере берлинского «Адлерсхоф» и Технологического центра Дортмунда. Один из важных факторов в коммуникациях обоих технопарков – тесный контакт не только с научными кластерами, но также с крупными промышленными предприятиями и корпорациями, заинтересованными в развитии инноваций для собственных нужд.

В нашем случае реальность пока такова, что и резиденты, и управляющие компании воспринимают технопарки пока чаще всего как бизнес-центры, или промышленные площадки, где можно разместить свой бизнес. Причем продумать его надо самостоятельно, все просчитать и найти рынки сбыта. Если же технопарки соединить с профильными предприятиями, то придумывать и контролировать собственные акселерационные программы последним возможно и не надо. Я вижу развитие в том, чтобы налаживать и укреплять коммуникации между стартапами и промышленностью. Возможно, это стоит закрепить и на законодательном уровне, обязав управляющие компании технопарков заниматься построением связей между стартапами и промпредприятиями.