Рассказ русского изобретателя, или – разговор с Кантом

Эту историю рассказал мне один из ведущих конструкторов нашей компании "STH-Technology". Передаю ее почти в таком виде, как услышал.

Было это в 2010 году. Тогда нас пригласили в Германию, на выставку "Ганновер Мессе", где мы представляли нашу разработку: установку для экономии электрической энергии на 50% и более. Суть идеи этой установки состоит в использовании эффектов, описанных в свое время гениальным Николой Тесла, и сама установка имеет КПД порядка 200% и больше. Да, понимаю, на первый взгляд это звучит парадоксально – но в том-то и состоит парадокс идей Теслы, что они работают… Да, именно так. Почему? Да потому, что в большинстве из них используется явление резонанса – думаю, этим все сказано.

Сейчас не хочу долго останавливаться на установке: кому интересно, приглашаю на сайт: http://sth.oooprog.ru - там все подробно расписано.

Итак, вернемся в 2010 год. Нас пригласили, мы очень обрадовались, правда, потом пожалели: оказалось, что за участие в выставке надо было выложить 2 тыс. евро. Конечно, не обошлось без крепкого словца, но все же деньги собрали – и поехали.

На выставке все было хорошо и благочинно: наш главный конструктор сделал большой доклад о нашей установке, мы продемонстрировали ее в действии и услышали в свой адрес огромное количество "Дас ист фантастиш!", "Зер гут!", "Колоссаль!", "Вау!" и т.д. – там ведь собрались представители со всей Европы. В конце выставки нам торжественно вручили диплом за инновационность проекта и за его экологичность. А потом еще один очень серьезный немецкий журнал опубликовал большую статью с фотографиями нашего главного, запечатлевшими его в момент доклада и демонстрации нашей установки.

В общем, все шло тихо, порядочно и по-немецки размеренно. Но только до тех пор, пока один из устроителей выставки, герр Шнайдер, не подошел к нам и не попросил принять участие и показать свое изобретение на конгрессе, посвященном Николе Тесла.

Разумеется, от такого мы отказаться не могли: выступили и там и тоже показали свою установку в работе. История повторилась: снова бесконечные "Вау!", "Фантастиш!" и т.д. А потом подошел к нам еще один такой шустрый немецкий малый и стал уговаривать проверить в отделении швейцарского института КПД наших установок. Очарованные красотами Германии и тонким вкусом темного немецкого пива, мы с готовностью согласились.

И вот тут началось… Впрочем, поначалу ничего не предвещало никаких потрясений: мы снова развернули свою установку, в качестве нагрузки использовали лампочку на 500 Вт, пара немецких инженеров подключила свою аппаратуру, мы включили установку – и приборы дружно показали КПД 200%...

Далее следовала немая сцена, не хуже концовки в "Ревизоре". Потом, постепенно обретя дар речи и способность шевелиться, немцы начали переглядываться и перешептываться. Потом один говорит другому: "Наверное, приборы сломались"… (Ну да, все 4, причем одновременно!)

Немцы снова переглянулись, вежливо извинились перед нами за "небольшую техническую неувязку" и попросили немного подождать, а сами с торжествующе -ехидными ухмылками принялись заменять приборы на новые, мол, сейчас мы вас, русские канальи, выведем на чистую воду! Возились эти два упорных немца не меньше часа и, наконец, подключили новые приборы, включили установку и…

Все приборы с настоящей нордической стойкостью показывали 210%...

Опять немая сцена… Потом младший из немцев (тот, что постарше был его шефом) повернулся к нам… Друзья мои, надо было видеть это лицо, описать словами его выражение: это была смесь крайнего изумления, страданий и не менее крайней беспомощности... Наверное так выглядело лицо Гамлета, когда тот неожиданно встретил призрак своего отца… Если бы это видел старик Гёте, наверняка переписал бы "Страдания молодого Вертера"… Однако, наш Молодой Вертер и не подозревал, что страдания его только начинаются.

Наконец, старший хриплым голосом выдавил из себя: "Вас ист дас?"

Младший только пожал плечами и вполголоса сказал, что сейчас пойдет и позвонит в фирму, которая изготавливала приборы. И быстренько исчез.

Его не было больше часа. А когда он пришел, на него было больно смотреть: бледное, как мел, лицо, трясущиеся руки, нервно бегающие глаза… Казалось, все проблемы и невысказанность всей немецкой философии от Канта и Фейербаха до Карла Маркса сосредоточились на лице этого юного дарования.

Он молча уселся на свое место и снова начал что-то крутить в своих приборах и дрожащей рукой делать записи в маленьком блокноте.

Мы сидим, также молча наблюдаем за всем этим и, наконец, когда это стало уже невыносимым, мы попросили нашу переводчицу узнать, в чем там дело.

Она подходит к "Вертеру", спрашивает его – тот только молчит в ответ…

Тогда она не выдерживает и идет в соседний кабинет к старшему инженеру. Тот выходит и обращается к своему подчиненному, мол, ну что, ты дозвонился?

И тут "Вертер" поворачивается, и мы видим его лицо все в слезах, он, всхлипывая, кричит громким визгливым голосом на весь зал: "Я – не пьяный! Я вообще не пью! А на работе тем более!"

Старший спокойно отвечает: "Я знаю, что ты – не пьяный, но – в чем дело-то?"

Оказалось, что наш юный "Вертер" не придумал ничего лучшего, как пойти и действительно позвонить в фирму их партнера, которая изготовляла эти приборы. А там, для полного счастья, он нарвался на самого хозяина фирмы.

Хозяин фирмы аккуратно записал все претензии, а, после этого, ответ его звучал примерно так: "Цум тойфель! Ты где так нажрался, сопляк! А твой босс в курсе, что ты там – пьяный в дым звонишь его партнерам и несешь в трубку всякий бред! Я ему расскажу, что за чушь ты мне тут нес – с сегодняшнего дня ты – безработный! Наши приборы не могут показывать КПД 200%, потому что такого вообще быть не может, кретин! Майт гот, где герр Мюллер набрал таких безграмотных идиотов!"

Мне стало жаль юного "Вертера"… Он с детства вырос в стандартных условия, получил стандартное образование и мог мыслить только в рамках стандарта и штампованными категориями… Это было просто выше его сил – выйти за рамки метафизики XVIII века и понять, что наука ушла за это время далеко вперед…

Однако, тогда нам пришлось нелегко. Видит Бог, мы еще минут двадцать продержались, чтобы не расхохотаться на весь зал, но потом – это уже было выше сил человеческих. Мы потихоньку выскользнули наружу – и там уже смогли рассмеяться вовсю.

Точнее, мы не смеялись, мы минут двадцать ржали как дикие мустанги, вырвавшиеся, наконец, в прерии. Услышав это, перепуганные жители спокойного немецкого городка с опаской закрыли окна и аккуратно задергивали их плотными шторами, с ужасом гадая, что бы это могло быть: революция, землетрясение или в город пожаловали реконструкторы битвы на Курской Дуге, причем со всей техникой…

Некоторое время спустя появилась и наша переводчица. Она сказала, что больше не может там оставаться: они там так ругаются! Таких немецких ругательств она в жизни не слышала. И хотя, это и существенно пополнило ее словарный запас в этой области, оставаться там было как-то неловко…

Когда все, наконец, успокоилось, они аккуратно и педантично оформили нам протокол на подтверждение КПД 200%, но при этом умоляли показывать его как можно реже…

Вот такое вышло приключение. А когда мы уже возвращались домой, я проходил мимо одного журнального киоска, витрины которого пестрели глянцевыми журналами с фотографиями политиков, проституток, героев компьютерных игр и прочей дребедени. И вот среди этой мишуры мне бросился в глаза журнал с большой фотографией Канта на обложке.

Я невольно остановился. Его большие умные глаза печально смотрели на меня.

- Что, друг, плохо тебе в такой компании?

Я вспомнил наше недавнее приключение.

- Прости друг, если сделали что-то не так, не по канонам…

Но тут в голове неожиданно всплыли строки его категорического императива: "Относись к людям и старайся их понять так, как хотел бы, чтобы они относились к тебе и понимали тебя"…

- Вот ты-то нас наверняка бы понял. Ты ведь всегда думал сам и презирал все рамки и шаблоны… Прощай, друг, мне жаль, что теперь Германия совсем не та, что была при тебе, и люди привыкли мыслить тем, что вложили в их головы. Впрочем, это справедливо и не только для Германии.

И с того дня, каждый раз, когда я вспоминаю ту нашу поездку, перед моими глазами снова встает это грустное лицо и большие, печальные глаза…