Патентные иски, репутационные угрозы, борьба с конкурентами — с чем столкнулись российские компании на зарубежных рынках Статьи редакции

О том, какие стратегии использовали и как справлялись с трудностями «Лаборатория Касперского», ABBYY, Parallels и «Додо Пицца».

Продукт: программное обеспечение для защиты корпоративных и домашних пользователей.

Экспорт: представительства компании расположены в 30 странах. У продукта более 400 млн пользователей в 200 странах и территориях мира.

Доходы: в 2018 году неаудированная выручка компании по итогам 12 месяцев составила около $726,7 млн.

В начале 1990-х годов Евгений Касперский, Алексей Де-Мондерик и Вадим Богданов работали в проекте «НТЦ Ками» над антивирусом Antiviral Toolkit Pro (AVP). В 1992 году вышел AVP 1.0, где впервые реализовали систему внешних антивирусных баз, которые можно обновлять без переустановки продукта.

В то же время на мировом рынке антивирусов появлялись такие компании, как McAfee, Symantec. В России 90% рынка занимала антивирусная программа Aidstest. Однако проект команды Касперского тогда не приносил денег.

В 1992 году команда впервые продемонстрировала свой продукт за границей — на выставке CeBIT-92. В конце 1993 года эксперт по безопасности Весселин Бончев попросил копию продукта для тестов в Центре тестирования вирусов Гамбургского университета. Тогда тестировались 32 известных антивируса. AVP показал самый высокий результат. Отчёт опубликовали 19 июля 1994 года.

В том же году к разработчикам присоединилась Наталья Касперская, первая жена Евгения. Весь следующий год команда активно изучала английский, училась маркетингу и продвигала себя на выставках. В 1996 году компания заключила контракты с «1С», «Поликом Про» и немецкой G-Data. Тогда разработчики запустили в России свой первый сайт www.avp.ru.

Первый зарубежный опыт компании связан с несколькими неудачными контрактами. В 1995 году её партнёром в США стал бизнесмен Кит Пир. Он зарегистрировал на себя марку AVP в США на два дня раньше, чем московский офис.

Пир открыл сайт www.avp.com и начал продавать продукты компании. Партнёр зарабатывал на антивирусе более $2 млн в год, при этом он отдавал в Москву около $300 тысяч. Чтобы расторгнуть договор, пришлось воспользоваться услугами американских юристов, что обошлось в $100 тысяч.

Тогда марка AVP была зарегистрирована только в России и США. Это привело к тому, что за рубежом появились AVP-Austria, AVP-Brazil, AVP-Malaysia и так далее.

Между тем в 1997 году компания отделилась от «НТЦ Ками» и получила новое название. 26 июня 1997 года – официальная дата основания компании, которая известна как «Лаборатория Касперского».

В ноябре 2000 года компания изменила название и логотип решения AntiViral Toolkit Pro (AVP) на «Антивирус Касперского» — чтобы сохранить продукт. А также объявила о создании новой зарегистрированной торговой марки всего комплекса программных продуктов компании Kaspersky.

В 1998 году «Лаборатория Касперского» заключила контракт с финской F-Secure (на тот момент компания называлась Data Fellows). Тогда «Лаборатория Касперского» получала 70% дохода от экспорта.

В июне 1999 года компания открыла своё первое зарубежное представительство в великобританском Кембридже, которое назвали Kaspersky Labs UK.

90% английского рынка электронного ритейла занимала сеть Dixons, «Лаборатории Касперского» договориться с ней не удалось. Dixons потребовала вложить несколько сотен тысяч фунтов в маркетинг. Тогда компания не могла себе это позволить.

В 1999–2000 годах «Лаборатория Касперского» выпустила новую версию антивируса, которая отличалась низкой производительностью.

«Мы создали антивирус, который был красив с точки зрения разработчиков, но сложен для потребителя. Абсолютно провальная версия: программисты увлеклись. После этого мы серьёзно перестроили и развили продуктовый маркетинг», — поделилась Наталья Касперская, соосновательница «Лаборатории Касперского»

Изначально продукт был популярен среди гиков, экспертного сообщества, но после версии 2000 года у проекта появилась задача сделать продукт для широкой аудитории. Каждая версия становилась понятнее массовому потребителю за счёт упрощения интерфейса.

В «Лаборатории Касперского» активно стремились выйти на b2c-рынок. С 1997 года доля компании на российском рынке увеличилась с 5–10% до 50%. В 2001–2003 годах она начала делать упор на экспорт. В 2006 году вышел Kaspersky Anti-Virus 6.0 с новым движком, который потреблял меньше ресурсов и не тормозил систему.

В 2004 году «Лаборатория Касперского» уже имела зарегистрированные и юридически оформленные офисы в Германии, Англии, Франции, Нидерландах, Польше, США, Японии и Китае.

При выходе на американский рынок главными конкурентами были американские Symantec и McAfee. Бывший исполнительный директор Евгений Буякин рассказал, что велась активная PR-кампания бренда среди экспертов.

Репутация бренда выстраивалась за счёт результатов тестов, обзоров продукта в блогах, на форумах. В 2003–2005 годах массово распространились вирусы, что привлекало прессу. Это позволило компании участвовать в освещении происходящего в качестве эксперта и помогло получить репутацию в сообществе гиков.

Использовались и другие приёмы. Например, на американском рынке покупатель мог прийти в магазин и взять коробку с антивирусом бесплатно. Потребителю предлагали пользоваться программой в течение полугода. За пробный период он мог отказаться от обновлений или купить продукт.

Компания вышла на американский рынок с дорогим продуктом. Symantec стоил $40, а Kaspersky Antivirus $60. Это было сделано с целью попасть в ритейл, где полки были уже заняты Symantec и McAfee — продукт за более высокую цену мог привлечь в магазины новую аудиторию, поэтому был интересен для магазинов.

Высокий авторитет среди сообщества гиков, нишевость продукта и триал-программа сработали на американском рынке — в апреле-мае 2010 года продажи «Лаборатории Касперского» превзошли Symanteс.

Для продвижения в Китае подписали контракт с Джеки Чаном. По словам Касперского, культовый для всего азиатского региона актёр был выбран не случайно:

В 2007 году в Японии использовали образ Касперского — выходца из КГБ. На коробках с продукцией было написано: «Он работал в КГБ». Это работало как знак качества. Это была идея местного партнёра, и от неё отказались, когда об этом узнали в штаб-квартире компании в России.

Касперский в 1987 году окончил четвёртый (технический) факультет Высшей школы КГБ, сейчас это Институт криптографии, связи и информатики ФСБ, где учился на криптографа. Со временем этот факт его биографии превратился в репутационную угрозу.

Однако Евгений Касперский никогда не работал на КГБ. После окончания высшей школы он работал программистом в одном из НИИ Минобороны по распределению — для конца восьмидесятых и начала девяностых это вполне типичная карьера для выпускника подобного учебного заведения. Она прекратилась в 1991 году, когда 26-летний Евгений ушел в отставку делать антивирус в кооператив.

В марте 2015 года бывшие сотрудники компании рассказали агентству Bloomberg о сотрудничестве компании с российскими спецслужбами. Сообщалось, что высокопоставленные менеджеры якобы имеют тесную связь с российскими разведывательными структурами и активно помогают им в расследованиях, используя информацию о клиентах компании.

В июле 2017 года Bloomberg опубликовал новое расследование, в котором фигурировала внутренняя переписка работников «Лаборатории Касперского». Согласно ей, компания активно сотрудничает с ФСБ и разрабатывает программное обеспечение для борьбы с хакерами.

В сентябре 2017 года американским государственным учреждениям запретили пользоваться продуктами от «Лаборатории Касперского». В министерстве внутренней безопасности (МВБ) США постановили, что это программное обеспечение представляет угрозу безопасности страны.

В декабре 2017 года президент США Дональд Трамп придал статус закона решению министерства внутренней безопасности. В июле компанию исключили из списка авторизованных поставщиков для госзакупок, официальный запрет был оформлен позже.

В декабре «Лаборатория Касперского» подала в суд на американское правительство. В иске было указано, что запрет, наложенный министерством внутренней безопасности, неконституционен, поскольку основан на сомнительных доказательствах и нарушает право компании на справедливое разбирательство. В этом же месяце закрыли офис компании в Вашингтоне.

Всё это отразилось на бизнесе в Северной Америке — на этом рынке объём продаж компании в 2017 году снизился на 8%. В 2018 году продажи в Северной Америке упали ещё на 25%. Однако при этом в 2018 году глобальная выручка компании по итогам 12 месяцев выросла на 4% (по сравнению с 2017 годом).

В октябре 2017 года «Лаборатория Касперского» запустила глобальную программу информационной открытости (Global Transparency Initiative). В рамках неё компания уже открыла два Центра прозрачности (Transparency Center): первый в 2018 году в Швейцарии, второй в 2019 году в Испании.

В рамках Центра прозрачности независимые эксперты и правительственные организации могут проанализировать исходный код продуктов компании и антивирусных баз, чтобы убедиться, что в них нет никаких «пасхальных яиц», все функции соответствуют документации, а само ПО не может нанести вреда компьютерам.

В 2019 году власти ЕС признали, что не смогли найти доказательств кибершпионажа со стороны «Лаборатории Касперского». Соответствующее заявление опубликовано на сайте Европарламента.

В 2019 году компания решает провести ребрендинг — в логотипе больше нет «lab» и используются другие цвета. Новый логотип создан при поддержке Moving Brands. Как сказано на сайте компании, он символизирует открытость и безопасность.

«Новый логотип и новая миссия компании – «строим безопасный мир» – подчёркивают стремление сделать будущее более надёжным и прозрачным – таким, где технологии открывают для каждого бесконечные возможности» — поделилась «Лаборатория Касперского» с vc.ru.

«Лаборатория Касперского» планирует запустить рекламную кампанию, чтобы рассказать про свою новую философию. В блоге компании Евгений Касперский пишет: «Я твёрдо уверен, что само понятие “кибербезопасность” в скором времени себя изживёт, а на смену ему придёт концепция “кибериммунитета”. Информационные системы должны создаваться априори безопасными и не требовать надстроек в виде защитных решений. Именно над таким будущим мы работаем».

Продукт: программное обеспечение в области интеллектуальной обработки информации и лингвистики.

Экспорт: более 50 млн пользователей и десятки тысяч организаций более чем в 200 странах мира. У ABBYY открыты представительства в 12 странах.

Стоимость: финансовые показатели компании не раскрываются. Выручка компании в 2008, 2010 и 2015 годах оценивалась в $100–200 млн в год. По итогам 2018 года общие доходы группы компаний увеличились на 15% в долларах.

Компания была основана в 1989 году, тогда еще студентом МФТИ, Давидом Яном. Идея создать электронный словарь, который упростил бы поиск слов, пришла на занятиях по французскому. Задумка была в том, чтобы найти людей, которые перенесут словарь на электронные носители и создадут программу по поиску слов.

Так в проект попал Александр Москалёв — в качестве разработчика системного обеспечения. Сейчас Александр занимает должность руководителя направления подготовки и выпуска дистрибутивов ABBYY. На тот момент серьезного бизнеса не предполагалось, весь проект был задуман как летняя подработка.

Но все получилось иначе — работы над программой Lingvo затянулись, и продажи превзошли ожидания — удалось реализовать 15 копий по 700 рублей.

Команда решила основать компанию Bit Software. Над названием тогда не задумывались. Проект Lingvo продолжал развиваться, но параллельно компания работала над новой программой.

В 1993 году на рынке появляется первая версия оптической системы распознавания FineReader. Первый тираж FineReader был 500 экземпляров. Тогда лидером сегмента программ распознавания на российском рынке была Cognitive Technologies с программой CuneiForm. Чтобы противостоять оппоненту, ABBYY выпускала одну версию FineReader за другой.

В 1996 году вышла уже третья версия приложения, которая сильно превосходила конкурентов и могла распознавать почти все шрифты, которые тогда существовали. CuneiForm вышла из борьбы, а ABBYY стала компанией с оборотом свыше $2 млн и долей в 80% российского рынка.

В 1998 году компания начала расширение на Запад. «Мы купили программы наших иностранных конкурентов и выяснили, что годы борьбы за российский рынок сделали нас технологическим лидером: ошибок в других программах было в несколько раз больше, чем у нас», — вспоминал Сергей Андреев, на тот момент — гендиректор ABBYY.

FineReader была представлена в Европе на выставке CeBIT в конце 1997 года, и уже через год доля этого продукта на немецком рынке OCR составила 15%, а еще через год — 20% в Германии и 10% в среднем по Европе.

Свой выход на Запад компания начала через контракты с производителями сканеров. У директора американского офиса ABBYY, открытого в 1999 году, тайваньца Дина Танга были контакты с владельцами компаний, производивших сканеры. В то время большинство сканеров выпускалось на его родине.

К началу 2000-х FineReader стал поставляться на западный рынок вместе с техникой Acer, Canon, Epson, HP, Lexmark. Kofax, Newsoft и TIS свернули разработку своих продуктов, относившихся к тому же классу, что и FineReader.

В мире осталось два крупных игрока, активно создающих ПО такого класса: Nuance Communications и бельгийская I.R.I.S., работающая в основном на структуры ЕС и обслуживающая нужды корпоративных клиентов.

В 2008 году Nuance Communications инициировала судебный процесс о нарушении патентных прав на технологию оптического распознавания (OCR) и оформление упаковки товара. Компания потребовала свыше $265 млн в качестве компенсации ущерба.

Разбирательства длились пять лет, в итоге Суд Сан-Франциско отказался признать претензии Nuance. В самом начале процесса Nuance использовала восемь различных патентов, которые, по мнению истца, ABBYY использовала незаконно. Но часть из них со временем российская компания оспорила, по части патентов Nuance отозвала свой иск.

ABBYY с самого начала использовала в FineReader гораздо более сложные алгоритмы, что и позволило им побеждать в большинстве сравнительных тестов, которые проводились независимыми тестовыми лабораториями.

Сегодня продукты ABBYY продаются в более чем 200 странах. Более 80% доходов приносит бизнес за пределами России. Это произошло благодаря ставке компании на партнёрскую сеть. Локальные партнеры лучше знают рынок, его особенности, у них нет языкового барьера и культурных различий. Они выступают центрами компетенции компании и отвечают за весь цикл продажи.

Обычно ABBYY заключает партнёрство с двумя-тремя компаниями и через некоторое время продолжает сотрудничать с наиболее успешными из них. В последние годы компания активно развивает новые направления бизнеса. Так, в августе 2019 она приобрела компанию TimelinePI – разработчика Process Intelligence платформы для комплексного анализа бизнес-процессов.

Сегодня компания работает преимущественно в корпоративном сегменте, на который приходится 90% доходов разработчика. В апреле 2019 Everest Group признала компанию мировым лидером рынка решений для интеллектуальной обработки документов. ABBYY возглавила список из 16 вендоров.

Основное внимание компания уделяет R&D. ABBYY активно развивается на рынках в азиатско-тихоокеанском регионе. Так, в 2019 года открылся самый молодой офис компании в Гонконге.

Продукт: программное решение для эмуляции других ОС на macOS.

Экспорт: всего системой Parallels Desktop пользуется уже 4,5 млн человек; компания контролирует около 90% продаж мирового рынка приложений для запуска Windows-программ на Apple.

Доходы: в 2014 году Parallels получила выручку более $150 млн. Перед этим она раскрывала оборот в 2009 году, тогда он составлял около $100 млн, пишут «Ведомости».

В 1994 году Сергей Белоусов и Илья Зубарёв основали Standart & Western Software (Swsoft). Позднее компания купила российские Plesk и Parallels. Объединённая компания стала называться Parallels. Первоначально SWsoft занималась сборкой и производством мониторов и телевизоров, впоследствии выпускавшихся под брендом Rolsen.

Программное обеспечение заинтересовало Сергея Белоусова в середине 1990-х годов. Будущему Rolsen Electronics тогда потребовалось внедрить бухгалтерскую систему, что и привело компанию Белоусова к американскому разработчику ПО Solomon Software.

SWsoft занялась локализацией, продвижением и поддержкой в Юго-Восточной Азии ERP-систем Solomon, ориентированных на сегмент среднего и малого бизнеса. А вскоре — ещё и офшорной разработкой программ, расположившись в Сингапуре.

К 2000 году среди партнёров компании была уже не только Solomon Software. В том же году начался кризис доткомов, который затронул множество ИТ-компаний, в том числе и SWsoft. Заказы перестали поступать, а своего продукта у команды не было.

Решили перенести офис обратно в Москву. Тогда SWsoft попыталась создать некую единую платформу для ASP-приложений. Со временем наработки по системе управления и хранения данных выделили в отдельный проект Acronis. Привлечь финансы компании удалось, когда миноритарную долю Acronis продали фонду Insight Venture Partners.

В 2004 Сергей Белоусов познакомился с Николаем Добровольским, основателем Parallels, который в то время уже занимался разработкой виртуальных систем. В том же году они решили слить компании. Parallels стала частью холдинга SWsoft, при этом оставшись самостоятельной компанией.

В январе 2006 года Apple объявила о смене процессора PowerPC на Intel и представила первый плоский iMac. Именно тогда у Добровольского и Белоусова, сооснователей Parallels, возникла идея: профессиональный программный продукт Parallels, немного доработав, можно продавать владельцам техники Apple, чтобы те могли запускать программы для Windows. Их идея понравилась даже Стиву Джобсу.

Узнав о смене архитектуры, Добровольский лично съездил в Германию, привёз оттуда новый Mac и с головой ушёл в работу. Бета-версия Parallels Desktop for Mac была готова уже через три с половиной месяца.

Продажи бета-версии по $40 за копию за два месяца окупили $2 млн инвестиций в разработку. Коммерческая Parallels Desktop стартовала с цены в $80 и до сих пор не менялась.

Через год у компании появились конкуренты: компания VMware выпустила аналогичный продукт Fusion. На старте VMware предложила американцам переподключение с российской программы за $50.

Чуть позже на сайте о технологиях CNET вышел отчёт, согласно которому Parallels Desktop проигрывал Fusion в скорости работы. К концу 2008 года, по данным агентства NPD, VMware отняла у Parallels половину ключевого американского рынка, на который приходилось 80% мировых продаж Parallels Desktop.

Parallels развернула активную рекламную кампанию, предварительно поработав над производительностью продукта. Компания выпустила вирусный ролик, где исполнители читают рэп о преимуществах Mac. В одной из строчек сказано: «And a 64-bit friends are jealous cause Parallels can run their ****».

За два месяца он собрал 1 млн просмотров. Совладелец и президент Parallels Яков Зубарев уверен, что благодаря ролику удалось продать несколько десятков тысяч копий продукта. В 2009 году MacTech посчитал, что Parallels Desktop на 14–20% быстрее Fusion и лучше подходит для 3D-игр.

После компания решила налаживать прямые продажи в крупнейших сетях потребительской электроники США, таких как Apple Store, Best Buy, Fry, Staples. До этого все продажи проходили только через дистрибьютора.

Сегодня примерно 70% покупок программы Parallels Desktop идёт через магазины, а VMware в 2012 году решила свернуть продажи в рознице. Как пояснил представитель VMware, Fusion — нишевый продукт и компания не видит смысла продавать его в магазинах.

Бывший директор по маркетингу Deep Apple Дмитрий Дружинин считает, что у VMware просто «закончилось топливо»: «Видимо, они не достигли окупаемости, а бюджет на раскрутку продукта закончился».

В декабре 2018 года анонсировали, что канадская компания Corel приобрела Parallels. До этого часть бизнеса подразделения Odin продали миноритарному акционеру — американской компании Ingram Micro. Сумма сделки, по оценкам экспертам, составила около $200 млн.

Согласно оценкам, Сергей Белоусов вовремя продал часть Odin, так как компании было всё сложнее тягаться со своими основными конкурентами — Microsoft и Amazon.

В своём блоге компания обозначила, что Parallels будет продолжать работать в составе холдинга в режиме независимого подразделения, поэтому для её команды, партнёров и клиентов ничего принципиально не изменится.

Бренд Parallels и его ключевые программные продукты, такие как Parallels Desktop и Parallels RAS, останутся без изменений. В 2019 году планируется выход нового программного обеспечения.

В июне 2019 года появилась новость, что владелец Coral перепродал её инвестиционной группе KKR из США за $1 млрд. Вместе с Coral новый владелец получил все её программные продукты, в том числе и те, что ранее принадлежали российской ИТ-компании Parallels. На сегодня неизвестно, какие продукты получат развитие.

Продукт: 23 фирменных вида пиццы с традиционным или тонким тестом.

Экспорт: 512 пиццерий, в том числе за рубежом. Сеть развивается в основном по франчайзингу.

Стоимость: показатель LFL-продаж превысил 87% на иностранных рынках. С июля 2018 года по июнь 2019 выручка сети превысила 17,5 млрд рублей.

Первый ресторан «Додо Пиццы» открылся в 2011 году в Сыктывкаре. Пиццерия начала работать в апреле, а в декабре уже получила больше трех тысяч заказов. Проект окупился менее чем за год. В 2013-м был запущен франчайзинг. За первые два года партнёры запустили пиццерии в России, Казахстане и Румынии.

Первый зарубежный опыт в Брашове не был лёгким — у пиццерии ушло больше времени, чтобы стать прибыльной, чем это требовалось в России. После открытия второй точки бизнес стабилизировался. В 2015 году открылись пиццерии в Литве, Эстонии и Узбекистане.

Затем пиццерию в Сыктывкаре посетил изда­тель глав­но­го жур­на­ла о пиц­це PMQ Pizza Magazine аме­ри­ка­нец Стив Грин. Он сказал команде, что с таким подходом они могли бы добиться успеха в Америке. На тот момент даже на американском рынке не было бы компаний, транслирующих процесс приготовления пиццы для клиента в онлайне.

В 2016–2017 годах были открыты пиццерии в Америке, Китае, Великобритании и Кыргызстане.

В своей стратегии по выходу на зарубежные рынки Фёдор Овчинников делает ставку на мигрантов:

В Америку, на домашний рынок главных конкурентов Papa John’s и Domino’s, компания вышла через маленькие города — первая зарубежная точка «Додо Пиццы» открылась в 2016 году в небольшом городке Оксфорд, штат Миссисипи, с населением 23 тысячи человек.

Ту же стратегию компания использовала и на российском рынке, сначала «захватывала» провинции, потом города-миллионники — и так шла до Москвы.

Продажи в мае 2019 в Оксфорде составили $ 26 280. В 2018 году открылось еще две пиццерии — в Мемфисе, которая не сильно отстаёт по месячной выручке — $22 160, и Саутхейвене с месячным оборотом в $17 224. Самая молодая пиццерия в калифорнийском городе Торранс пока что не приносит доход.

Компании проще открывать пробные точки и таким образом завоевывать рынок, чем проводить масштабную рекламную кампанию перед открытием.

«В Америке люди устали от больших брендов. И когда появляется местная пиццерия с индивидуальным подходом и хорошим продуктом, она получает очень лояльную клиентскую базу. К тому же очень помогает наша открытость – как за рубежом, так и в России это стало лучшей рекламой», — рассказал Овчинников.

Опыт открытия ресторана в Америке был важен для компании с точки зрения усовершенствования бизнес-системы. И хотя экспансия идет медленнее, чем ожидалось, необходимый опыт компания получила.

Чтобы привлечь внимание потенциальных партнёров, официальный блог стал выходить на английском.

Почти одновременно с выходом на американский рынок «Додо» запустилась в Китае. Это произошло благодаря знакомству Овчинникова с основателем компании Eurasia Development Андреем Прохоровичем.

Предприниматели год вырабатывали стратегию выхода. У них перед глазами уже был негативный опыт конкурента Domino’s. А на китайском рынке на тот момент было открыто более 500 пиццерий Pizza Hut и 250 пиццерий Papa Johns.

Как и в случае с американским рынком, было решено открыть тестовую пиццерию в провинции, чтобы разобраться во всем на практике. Первая «Додо пицца» в Китае открылась в 2016 году в городе Яньтай (провинция Шаньдун) в студенческом районе.

Яньтай по темпу развития отстаёт от крупнейших городов Китая на пять-десять лет. Начальный выход на рынки нестоличных городов — стратегия «Додо пиццы» во всём мире.

Руководители решили применить её и в китайском регионе. В 2016 году франчайзи «Додо пиццы», предприниматель Михаил Кропанев, открыл вторую точку в Ханчжоу — «Кремниевой долине» Китая. Там находятся главные офисы крупнейших китайских технологических компаний: Alibaba, разработчика платёжной системы WePay, Ant Financial и других.

Но в Китае типичная для «Додо» стратегия выхода на нестоличные рынки не сработала — ресторан в Ханчжоу пришлось закрыть, а пиццерия в Яньтае прошла точку безубыточности только на 7 месяц и сейчас она занимает 458 место среди всей франшизы с ежемесячной прибылью в $15,371.

Ставка на сервис по доставке в Китае тоже не сработала, местный рынок перенасыщен такими предложениями.

В итоге компания придумала концепцию «пиццерии будущего», где кассиров нет, а все платежи принимаются через мессенджер WeChat. Такая модель нацелена на пешеходный трафик и быстрое обслуживание.

Пиццерия открылась в мае 2019 года в Хуанчжоу. Изменилось меню — китайская пицца сделана как снэк или десерт с экзотическими фруктами. На второй месяц продажи превысили показатель $700 в день. Додо пицца планирует запустить в Китае еще несколько корпоративных пиццерий, после чего продолжить развитие сети по франчайзинговой модели.

Осенью 2019 года компания планирует открытие первой на Африканском континенте пиццерии — в Нигерии. На этот раз «Додо пицца» начнёт с Лагоса — самого крупного города Нигерии.

#abbyy #parallels #додопицца #лабораториякасперского