— Перевод монолога Гарри Каспарова для The Economist
Технологии всё мчатся вперёд. Не без помощи учёных и инженеров, корпораций и государственных инвестиций. Но технологии определенно никуда не мчатся в одной сфере — в политике. В то время как демократические институты во всем мире изнашиваются, механизмы политики — от оценки общественного мнения до поиска компромиссов и голосования — кажутся неспособными адаптироваться к изменениям в современной жизни.
Решение в том, чтобы заимствовать дух технического прогресса и внедрять инновации в политические процессы, чтобы они соответствовали требованиям времени.
С помощью идей, усилий и заботы мы можем модернизировать наши политические системы с помощью новых технологий.
Демократия находится в кризисе. Наблюдая смерть российской демократии вблизи, я знаю, что недостаточно иметь хорошо разработанную систему на бумаге. Мало того, что люди верят в это, так еще и важно вовлекать граждан, чтобы они серьезно относились к своим гражданским обязанностям.
У демократии есть враги, вредители, которые будут подрывать и разрушать ее ради собственной выгоды.
Темные деньги, подавление избирателей, конфликт интересов — это достаточно сложные задачи, даже не говоря о внешнем вмешательстве и откровенном мошенничестве.
Популизма было много еще до пандемии. Но covid-19 усиливает социальное и экономическое давление, выявляет дисфункцию правительства и превращает разочарование граждан в ярость. Люди выплескивают свой гнев в интернете и на улицах. Демагоги и радикалы эксплуатируют этот гнев, в то время как основываются традиционные партии и умеренные взгляды. Ложь и нападки привлекают больше внимания, чем сотрудничество и компромиссы, которые могли бы улучшить общее благо. Люди делятся на гиперпартизанские племена, самоизгоняются в информационные бункеры и все чаще видят в согражданах врага.
Эти проблемы усугубляются цифровыми технологиями. Интернет сделал с политикой то же, что и со всем остальным: ускорил и децентрализовал ее.
Политические опросы, реклама и сбор средств стали более быстрыми и целенаправленными.
Когда испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет писал «Восстание масс» в 1929 году, он оглядывался назад на крах мирового порядка после Первой мировой войны. Старый истеблишмент во многих странах был оттеснен новыми радикальными движениями, от фашистов до коммунистов, которые обещали действовать любой ценой — и они принесли ужас в свои страны.
Мы еще не достигли этой точки. Общество менее склонно к экстремизму, чем может показаться при просмотре новостной ленты.
Исследования показывают, что существует готовность общества соглашаться и идти на компромисс, особенно когда речь заходит о местных и личных проблемах, таких как школы, преступность и здравоохранение. Это отражает “молчаливое большинство” умеренных. Это помогает местным политикам добиться успеха, вместо того чтобы тратить свое время на сбор средств и нападки на оппонентов на телевидении и в социальных сетях.
Некоторые полагают, что, поскольку политические процессы настолько деликатны, а каждая новая технология влечет за собой скрытые угрозы, лучше внести самые мягкие изменения в нашу политическую практику, а не пересматривать ее. Но я придерживаюсь противоположной точки зрения.
Мы должны экспериментировать с решениями, чтобы омолодить политический центр, используя те же технологические инновации, которые чаще всего разделяют людей.
Если нет, то цикл экстремизма и раздора будет продолжаться. Конечно, нет никакой цифровой волшебной палочки. И мой опыт заключается в диагностике больных демократий — у меня нет четкого плана, как их вылечить. Однако три реформы дают представление о тех изменениях, которые нам необходимы для укрепления демократии.
Во-первых, это “консультативное голосование”. Это виртуальная городская площадь, которая позволяет гражданам превратить общественное мнение в политически осязаемую вещь. Он может быть масштабирован до уровня провинции, штата или города, позволяя людям обсуждать и голосовать по вопросам, которые их больше всего интересуют.
Маргинальные и оппозиционные кандидаты часто доминируют в интернете, но терпят неудачу в урне для голосования — факт, но он становится все менее верным с каждым разом.
Консультативное голосование предлагает преимущества цифрового обсуждения. Он открыт для всех граждан, темы предлагаются народом, а голоса дают объективность в общественного мнения. Но поскольку люди идентифицированы и должны участвовать в голосовании, в дискуссиях они добровольно, это не анонимный гнев в интернете.
Даже The Economist отмечает одну из форм — гражданские собрания, которые доказали свою эффективность в Ирландии, Испании, Тайване и других странах.
Чтобы поддержать консультативное голосование, правительства могут создать официальный орган для управления им.
Он будет иметь проверенные счета и будет прозрачным, беспартийным и некоммерческим. В конце концов, официальные правительственные петиции, которые обычно опираются на подписи на бумаге, могли бы перейти на платформу, что сделало бы их легче. И их бы услышали.
Еще один механизм укрепления демократии заключается в создании коалиций политиков, ориентированных на решение конкретных проблем и действующих по партийным линиям. Раньше существовали альянсы правых и левых по вопросам национальной безопасности, например, или социал-либералы, которые были фискальными консерваторами, и наоборот, допускающие компромисс и двухпартийную политику.
Это нечто почти невообразимое сегодня в Америке. Приверженность жесткой партийной идеологии оставляет умеренных в страхе перед вызовами со стороны радикалов в их собственной партии, если они осмелятся объединить свои силы с членами другой.
Следовательно, вместо того, чтобы стремиться к потенциальной третьей или четвертой партии, чтобы обеспечить больший политический выбор, нам нужны более подвижные группировки, которые ставят вопросы и результаты над любой партией вообще.
Технология может быть использована для выявления общих проблем и формирования коалиций, пользующихся широкой общественной поддержкой, в духе кампаний Kickstarter, но для политики. Например, экологические проблемы связаны с левыми, а политика в поддержку бизнеса — с правыми.
Для достижения таких целей могли бы образовываться политические коалиции. Но для этого необходим открытый механизм выражения политических предпочтений. Это особенно важно на местном уровне, который может стать центром притяжения для умеренности и компромисса. Это помогло бы гражданам выйти за рамки распадающихся политических партий, которые представляют так много вещей, что они едва представляют кого-либо.
Конкуренция за посты и власть, основанная на партиях, сохранится, но публичное объединение на общей почве подтолкнет политику к тому, что многие захотят улучшить жизнь в стране. Мы хотим, чтобы политика соответствовала голосу избирателей, а не множеству гневных твитов.
Наконец, есть явка на выборы. Сделать так, чтобы голосовать было как можно проще — это недооцененный рычаг для улучшения политики (хотя его не недооценивают те, кто пытается сделать ее сложнее). Онлайн-голосование не так просто, как кажется. Существуют такие предпосылки, как национальные цифровые удостоверения личности. Тем не менее, в конечном счете, возможность онлайн-голосования с более простой регистрацией должна стать обычной особенностью выборов.
Не ходить на выборы, будь то онлайн или в очереди, — это роскошь, которую мы больше не можем себе позволить.
Более 100 миллионов американцев, которые не голосовали за президента в 2016 году, что составляет 44% электората, превосходят число голосов, поданных за Дональда Трампа или Хиллари Клинтон. Будучи выходцем из бывшего Советского Союза, тоталитарного государства, я не решаюсь утверждать что-либо обязательное. Но если эти цифровые реформы не стимулируют более широкое политическое участие, и если люди продолжают презирать добровольное голосование, аргументы в пользу обязательности голосования становятся сильнее.
Главное не в том, что эти конкретные реформы являются правильными, а в том, что мы должны быть открыты для реформирования политики в целом — и что мы можем представить и изобрести улучшения. Хотя технология является ключевым компонентом, реальные решения должны исходить из человеческого конца уравнения.
Мы должны начать тяжелую работу по восстановлению доверия к нашим институтам власти. Мы видели, как хорошо цифровой мир разрушает вещи. Пришло время посмотреть, может ли он также создавать вещи.
______________
Гарри Каспаров - основатель инициативы «Возрождение демократии» и председатель правозащитного фонда. Он был 13-м чемпионом мира по шахматам.