Война в Украине представляет собой надвигающуюся угрозу для мирового продовольственного снабжения. Вот что поставлено на карту и что можно сделать, чтобы помочь.
Пандемия. Деформации в цепи поставок. Климатические явления. Сходящиеся воедино нарушения привели к резкому росту цен на продовольствие, а вторжение России в Украину, одну из шести мировых житниц, рискует привести продовольственную систему к глобальному кризису. В этом эпизоде The McKinsey Podcast Даниэль Аминец, руководитель практики химической и сельскохозяйственной деятельности McKinsey, и партнер Николя Денис беседуют с директором глобальной редакции Люсией Рахилли о жизненно важной роли Украины и России в мировой продовольственной системе, а также о том, что находится под угрозой в условиях продолжающейся войны. Эта беседа была записана 4 апреля 2022 года. Приведенная ниже расшифровка была отредактирована для ясности.
Ведущими подкаста McKinsey являются Роберта Фузаро и Люсия Рахилли.
Глобальное снабжение продовольствием под угрозой
Люсия Рахилли: Давайте начнем с контекста. Доступ к продовольствию, безусловно, представляет собой неотложную проблему для миллионов украинцев, переживающих это трагическое вторжение, поэтому в первую очередь я хочу отметить этот жизненно важный приоритет на передовой. Но война в Украине также угрожает нарушить продовольственную систему во всем мире, далеко за пределами зоны конфликта. Дэниел, помогите нам понять, что это значит.
Дэниел Аминец: Как вы правильно заметили, наше внимание в первую очередь приковано к непосредственному конфликту в Украине, включая продовольственный кризис. Когда мы смотрим на более широкую глобальную цепочку поставок продовольствия, мы ясно видим, что этот конфликт сотрясает важные столпы этой системы в уже нарушенном контексте.
В глобальной продовольственной системе предыдущие сценарии спроса-предложения были в основном закодированы вокруг погоды и других событий, связанных с поставками. За последние пару лет глобальная пандемия наглядно проверила, а во многих случаях и доказала устойчивость продовольственной системы. Но теперь мы оказались в невообразимой ситуации: война такого масштаба в Европе, в таком важнейшем центре поставок продовольствия - особенно когда речь идет о пшенице и удобрениях - как Черное море.
Эта нестабильность начинает создавать эффект хлыста в цепочке поставок продовольствия. Трудно полностью спрогнозировать последствия, но этот кризис будет иметь явные вторичные последствия для других живых корзин, таких как Бразилия. Россия и Беларусь имеют решающее значение для экспорта удобрений, которые являются важнейшим фактором урожайности для фермеров во всем мире.
Кроме того, это событие произошло в тот момент, когда мы наблюдаем нерешенные проблемы, связанные с устойчиво высокими ценами на сельскохозяйственные товары и удобрения с конца 2020 года. Например, цены на кукурузу превышают $5 за бушель с начала 2021 года - уже более года.
Несмотря на усилия по укреплению глобального продовольственного снабжения и общую устойчивость, которую мы наблюдали в последние пару лет, мы весьма обеспокоены. Мир, в определенной степени, кажется неподготовленным к кризису, разворачивающемуся сейчас. Исключением является Китай, который с 2008 года значительно увеличил свой стратегический резерв - более чем на 70 процентов. Но многие другие рынки в мире не находятся на таком же уровне готовности.
Нестабильность, вызванная конфликтом между Украиной и Россией, начинает создавать эффект хлыста в цепочке поставок продовольствия. Трудно полностью спрогнозировать последствия, но этот кризис будет иметь очевидные вторичные эффекты для других хлебных корзин.
Люсия Рахилли: Давайте подробнее поговорим об этом эффекте хлыста и масштабах потенциальных нарушений. Николя, какой объем мирового продовольственного снабжения находится под угрозой?
Николя Дени: В глобальном масштабе существует шесть житниц, которые вместе поставляют примерно 60-70% мирового объема сельскохозяйственной продукции. На регион Украина-Россия приходится примерно 30 процентов мирового экспорта пшеницы и 65 процентов подсолнечника, причем эти рынки становятся все более тесными и взаимосвязанными, поэтому незначительные перебои в поставках оказывают определенное влияние на цены.
Конечно, мы не знаем, какова будет продолжительность и масштаб этого конфликта. Мы провели несколько сценариев, и, с нашей точки зрения, в этом году может исчезнуть от 19 до 34 миллионов тонн экспортного производства. Если мы перенесемся на 2023 год, то эта цифра может составить от 10 до 43 миллионов тонн. В переводе это означает калорийное питание для 60-150 миллионов человек.
И цены на эти товары повлияют на еще более широкий круг населения, не ограничиваясь 60-150 миллионами человек. Например, такие страны, как Египет и Турция, существенно зависят от экспорта из этого региона для обеспечения калорийности питания своих граждан. Фактически, Египет полагается на Украину и Россию в 60 процентах своего импорта. И хотя импорт важен для внутреннего потребления, Египет также перерабатывает эти товары для экспорта в Восточную Африку. Поэтому влияние того, что происходит в Украине и России, будет ощущаться во многих странах.
Посадка, сбор и транспортировка нарушены
Люсия Рахилли: И чтобы уточнить, насколько шок предложения связан с физическим воздействием войны на сельскохозяйственное производство? Могут ли украинские фермеры приступить к посадке яровых культур?
Николя Дени: Цепочка создания стоимости в сельском хозяйстве немного сложнее, чем другие цепочки поставок, потому что существуют определенные окна для подготовки поля, посадки и сбора урожая. Когда мы разрабатываем сценарии, чтобы понять последствия этого конфликта для сельского хозяйства, мы учитываем эти специфические периоды.
Например, для ячменя, подсолнечника и кукурузы сезон посадки проходит прямо сейчас. Неизвестно, смогут ли все фермеры в регионе посадить эти культуры в данный момент. Есть и другие культуры, например, пшеница, сезон посадки которой приходится на июль-август. Затянувшийся конфликт повлияет и на позднее производство озимой пшеницы. И если конфликт продолжится до лета, можно ожидать проблем с уборкой урожая, даже если он уже посажен.
Но воздействие не ограничивается только посадкой и сбором урожая. Эти товары являются крупногабаритными. На регион Украина-Россия приходится примерно 105 миллионов тонн товаров. И мы обычно перевозим их через Черное море, с помощью судов. Некоторые из этих портов были повреждены или не могут работать. Поэтому можно ожидать перебоев в логистике, которые не будут полностью компенсированы такими альтернативами, как железные и автомобильные дороги.
Продовольственная нестабильность, социальная нестабильность
Люсия Рахилли: Зерно - это глобальный товар, и в США мы уже наблюдали резкий рост цен на продукты во время пандемии. Я полагаю, что то же самое происходит и в Европе. Стоит ли потребителям ожидать, что они будут платить больше, скажем, за буханку хлеба, если урожай будет подорван? Расскажите больше о пшенице и о том, почему она так важна в контексте глобального продовольственного снабжения.
Даниэль Аминец: Пшеница является важнейшим компонентом продовольственной безопасности. Более 80 процентов пшеницы в основном используется для производства муки. И когда вы говорите о росте цен на пшеницу более чем на 100 процентов, что мы уже наблюдали в последние пару лет, вы можете перевести это в [рост] цен на основной хлеб, поскольку пшеница составляет примерно 60 процентов стоимости сырья для хлеба.
Такой прямой удар по самому важному глобальному центру поставок пшеницы имеет четкую связь с продовольственной безопасностью. А хлеб является важным фактором социальных волнений на многих развивающихся рынках. Более десяти лет назад, например, цены на пшеницу считались одним из основных источников "арабской весны".
Воздействие на жизненно важный товар: удобрения
Люсия Рахилли: Очевидно, что уязвимые слои населения больше всего страдают при росте цен. Мы уже начали наблюдать некоторые волнения в ряде стран - например, в Греции, где фермеры протестовали против повышения цен на топливо и удобрения пару недель назад. Кстати говоря, Дэниел, вы упомянули о вторичном эффекте, связанном с доступом к удобрениям. Расскажите подробнее об удобрениях и о том, какое значение они имеют в глобальной продовольственной экосистеме.
Дэниел Аминец: Удобрения - это не просто какие-то ресурсы; это, вероятно, самые важные ресурсы для фермеров. NPK - сочетание азота, фосфора и калия, основных компонентов удобрений - сыграло важную роль в "зеленой революции" 60-х годов. Это преобразование способствовало удвоению урожайности в течение нескольких десятилетий. Это был один из основных факторов роста населения в прошлом веке.
И в сегодняшней жизни фермеров удобрения являются неотъемлемой частью текущих операций - в зависимости от культуры, примерно 30 процентов от общей стоимости операций. Очень трудно представить себе сезон для фермера без удобрений.
Люсия Рахилли: Насколько важен Черноморский регион для производства удобрений? И как может выглядеть удар по поставкам?
Даниэль Аминец: Давайте сосредоточимся на калии 1 и азоте - двух из трех основных удобрений. Что касается калия, то существует два основных мировых центра поставок: один в Канаде, а другой в России и Беларуси. Россия и Беларусь очень хорошо организованы и поставляют продукцию на ключевые рынки, например, в Латинскую Америку.
Сложившаяся ситуация, безусловно, привела к значительному росту цен на калийные удобрения, которые за последние пару месяцев выросли более чем в два раза. Для решения этой проблемы потребуется время, учитывая относительно жесткий баланс спроса и предложения в мире калийных удобрений. А продолжение санкций и логистические проблемы могут привести к существенному дефициту поставок и росту цен на калийные удобрения. Азот напрямую связан с энергией. Энергетический кризис и текущие цены на энергоносители также оказывают прямое влияние на цены на азот и доступность предложения.
Сходящиеся кризисы
Люсия Рахилли: Николя, вы упомянули ранее, что все это происходит на фоне и без того жесткой цепи поставок продовольствия. Пожалуйста, расскажите подробнее.
Николя Дени: Со второго квартала 2020 года по декабрь 2021 года цена на пшеницу выросла на 18 процентов. У нас уже была проблема продовольственной безопасности задолго до начала кризиса между Украиной и Россией. Теперь причины множественны. В целом спрос увеличился. Большая часть этих товаров идет, например, на производство белка. Увеличение спроса на белок происходит в разных частях мира. Мы до сих пор не решили такие проблемы, как пищевые отходы: мы выбрасываем 30 процентов нашей пищи.
Кроме того, мы начинаем ощущать первые последствия климатических явлений. Прошлым летом у нас была твердая пшеница. Производство твердых сортов пшеницы, используемых для изготовления макарон, которые составляют основу рациона многих людей, было нарушено из-за сочетания летней засухи в Канаде и очень влажного лета во Франции. Наше исследование показало, что до 2050 года количество таких сбоев увеличится в четыре раза.
В сочетании с более дорогим сырьем, таким как удобрения, создалась очень напряженная ситуация с продовольственной безопасностью, начавшаяся задолго до начала этого кризиса. Конфликт между Украиной и Россией выводит эту продовольственную систему на новый уровень сложности.
В сочетании с более дорогим сырьем создалась очень напряженная ситуация с продовольственной безопасностью, начавшаяся задолго до начала этого кризиса. Конфликт между Украиной и Россией выводит эту продовольственную систему на новый уровень сложности.
Возможность возникновения глобальной продовольственной чрезвычайной ситуации
Люсия Рахилли: Похоже, что мы говорим о сближении относительно существенных сбоев. СМИ сообщают о возможности глобальной продовольственной чрезвычайной ситуации и увеличении масштабов голода в мире. Насколько мы должны быть обеспокоены?
Николя Дени: Мы определенно должны быть обеспокоены. Но степень этого беспокойства следует оценить в ближайшие недели и месяцы. На самом деле важно, какие из этих этапов в различных житницах - от подготовки полей до посева и сбора урожая - будут пройдены, а какие пропущены. Мы также должны обратить внимание не только на то, что сегодня находится в центре внимания СМИ, но и на некоторые вторичные последствия, которые мы можем наблюдать.
Дэниел упомянул ситуацию с удобрениями в таких странах, как Бразилия. Предположим, что конфликт затянется, и мы увидим потенциальные перебои в поставках удобрений. Сезон посадки в Бразилии приходится на июль-август, а это значит, что некоторые удобрения должны быть доставлены немного раньше. Затянувшийся конфликт повлияет на следующий посевной сезон в Бразилии - и, следовательно, усугубит последствия продовольственного кризиса, который ожидает нас впереди.
Нам необходимо изучить и понять различные сценарии и реакцию некоторых заинтересованных сторон, включая правительства, чтобы определить степень нашей обеспокоенности продовольственным кризисом.
Люсия Рахилли: Каков наш взгляд на то, как риски этого сбоя могут сравниться с предыдущими продовольственными чрезвычайными ситуациями? Например, с глобальными продовольственными кризисами 2007-08 годов?
Даниэль Аминец: С точки зрения инфляции цен и издержек, мы видим некоторые схожие закономерности по сравнению с ценами на сельскохозяйственную продукцию и удобрения примерно десятилетней давности. Вопрос, который занимает все наши умы, заключается в продолжительности этого кризиса и в том, какое влияние он может оказать. Такой удар в середине инфляционной среды, который еще больше усиливает инфляцию и сотрясает цепочку поставок, затрудняет прогнозирование того, к чему он приведет, особенно если добавить сюда геополитические последствия этих кризисов и связанные с ними события, которые могут последовать.
Николя Дени: И в данном случае мы сочетаем не только товарный шок, как это было в 2008 году, но и производственный шок. Мы говорили ранее о нехватке калия, других необходимых нам микроэлементов. Это объединяет два кризиса в один. Потенциальные результаты
Люсия Рахилли: Признавая, что война очень динамична и что ее исход и продолжительность, как вы сказали, остаются неизвестными, не могли бы вы дать нам представление о том, как может выглядеть сценарий ограниченного сбоя?
Николя Дени: Сценарий ограниченного перерыва будет иметь последствия до 2024 года. На практике это может означать, что мы потенциально пропустим часть посевного сезона, но сможем возобновить сезон после него. Мы увидим ограниченные санкции, по крайней мере, в отношении сельскохозяйственных товаров и удобрений, и относительно открытое использование товаров - страны не закрывают свои границы и продолжают экспорт в другие страны.
Люсия Рахилли: А как насчет серьезных и продолжительных перебоев? Мы надеемся, что этого не произойдет, но как это может выглядеть?
Николя Дени: В этом случае мы пропустим несколько важных этапов - несколько сезонов посадки и сбора урожая. Мы также можем увидеть ухудшение ситуации с беженцами, что будет означать уменьшение количества рабочей силы в тех местах, где нам нужны рабочие руки для сельского хозяйства. Мы можем стать свидетелями эскалации санкций, которые в какой-то момент могут коснуться и некоторых сельскохозяйственных товаров. Возможно, несколько правительств прекратят экспорт некоторых из этих товаров в страны, которые в них нуждаются. Такая ситуация может привести к значительному сокращению мировой торговли продовольствием. В этом случае некоторым странам придется в большей степени полагаться на собственные резервы в условиях ограниченного мирового предложения.
Что можно сделать, чтобы помочь
Люсия Рахилли: Николя, вы упомянули о торговом протекционизме. А как насчет обратного? Как страны по всему миру могут объединиться, чтобы компенсировать, по крайней мере, краткосрочный дефицит поставок?
Николя Дени: В краткосрочной перспективе у нас есть несколько рычагов. Действительно, как вы сказали, мы можем попытаться избежать некоторых ошибок, которые мы видели десять лет назад во время предыдущего продовольственного кризиса. Тогда мы начали наблюдать, как некоторые страны запрещают экспорт и тем самым ухудшают внутреннюю ситуацию - фермеры не имеют доступа к мировым доходам, страны не могут импортировать. Ограничение этих торговых ограничений - один из способов объединиться.
Другой способ - задуматься о балансе между продовольствием и топливом. Сегодня 18 процентов кукурузы в мире идет на топливо или биохимические продукты, поэтому мы могли бы пересмотреть этот баланс, хотя бы на короткое время. Кроме того, мы могли бы подумать о том, как мы используем часть стратегического резерва.
Если мы расширим горизонт того, что мы можем сделать, мы могли бы подумать об использовании залежных земель, особенно в Европе. Мы зарезервировали 10, 15 процентов залежных земель для целей биоразнообразия. Мы могли бы временно получить к ним доступ.
Отслеживание и устранение некоторых отходов, а также переосмысление наших источников белка также являются важными составляющими этого процесса. Мы знаем, что красное мясо, белое мясо и альтернативный белок - все это варианты с разным профилем потребления сельскохозяйственной продукции. Все это - рычаги, которые можно использовать, если взглянуть на время шире.
Люсия Рахилли: Дэниел, как, по вашему мнению, война в Украине изменит пищевую и сельскохозяйственную промышленность в долгосрочной перспективе?
Даниэль Аминец: Поскольку мы думаем о ситуации с продовольственной безопасностью, и если мы свяжем ее с изменением климата, мы ожидаем, что это сочетание будет еще больше стимулировать инвестиции и изменения в поведении всех слоев населения. Что касается инноваций, то, скорее всего, инвесторы и другие игроки будут уделять гораздо больше внимания агротехнологиям и пищевым технологиям: биорешениям, альтернативным белкам, вертикальному фермерству и многим другим сегментам.
Мы также ожидаем заметных изменений в поведении всех ключевых игроков системы. Фермеры, вероятно, будут более эффективно использовать удобрения и средства производства, сокращать количество отходов и т.п. Потребители, возможно, изучат изменения в рационе питания и альтернативные виды мяса для потребления.
На национальном уровне мы увидим, надеюсь, больше внимания и ускорение некоторых преобразований в ключевых странах, особенно на развивающихся рынках. Можно надеяться, что такой продовольственный кризис, связанный с изменением климата, может привести к значительному ускорению перехода глобальной продовольственной системы к более устойчивой модели в ближайшие годы.
Хотя мы поощряем такое ускорение, мы должны продолжать уделять особое внимание насущным потребностям и продовольственной безопасности, которая, как мы уже видим, четко вырисовывается в Украине и России, и мы начали видеть первые признаки этого на других развивающихся рынках.
Николя Дени: Да, необходимо продолжать уделять внимание наиболее уязвимым слоям населения, для которых этот кризис оказывает значительное влияние на доступ к продовольствию.
Люсия Рахилли является глобальным редакционным директором и заместителем издателя McKinsey Global Publishing и работает в нью-йоркском офисе.
Вторжение России в Украину в феврале 2022 года имеет глубокие человеческие, социальные и экономические последствия во всех странах и секторах. Последствия вторжения быстро развиваются и по своей сути являются неопределенными.
В связи с этим данный документ и изложенные в нем данные и анализ следует рассматривать как наилучшую перспективу на конкретный момент времени, которая призвана помочь в обсуждении и принятии решений руководителями соответствующих организаций. Документ не содержит экономических или геополитических прогнозов и не должен рассматриваться как таковой. Он также не содержит юридического анализа, включая, но не ограничиваясь этим, юридические консультации по вопросам санкций или экспортного контроля.