Кризис — время, когда увеличивается количество рисков и одновременно расширяется поле возможностей. Как сфера культуры может использовать этот потенциал для перемен и развития? Объясняют эксперты Фонда культурных проектов «Четверг».
Материалы основаны на аналитическом докладе Фонда, представленном на закрытой онлайн-конференции для руководителей культурных организаций. Мы публикуем доклад целиком, чтобы каждый работник культуры мог расширить горизонт планирования ввиду наступающего кризиса.
Часть II. Уроки кризисов XX века: как нас сформировали 90-е
Во время пандемии в общественном поле все чаще начали возникать параллели между текущей ситуацией и кризисом 90-х годов. При этом многие не видят в этих точках пересечения никакой опасности, а только предсказывают тот же рост творческой активности, благодаря которому нам запомнилось последнее десятилетие прошлого века. Другие обнаруживают в откате назад реальную угрозу: опасения по поводу возвращение в «лихие 90-е» регулярно появляются в СМИ и блогах.
В последнем материале мы пришли к выводу, что культурный сектор сегодня находится в некоей точке X: он достиг нового жизненного этапа, вызванного пандемией и надвигающимся экономическим кризисом. Этот этап может либо стать новой главой в истории сферы культуры и подтолкнуть ее к позитивным изменениям, либо поставить под угрозу существование всей системы институций — и таким образом вернуть ее к состоянию периода 90-х годов.
Как именно возвращение к этим условиям может отразиться на сфере культуры и искусства? Попробуем разобраться в истории современной институциональной системы и рассмотрим, как однажды ей уже пришлось кардинально пересобрать себя во время кризиса 90-х годов.
Слом системы. 1991-1993 гг.
Распад СССР привел к слому всей институциональной системы. Культурные организации лишились прежнего уровня государственной поддержки, а весь сектор культуры потерял главного актора — аудиторию, которая находилась в состоянии культурного шока и была не готова ни к активному взаимодействию, ни к пассивному потреблению продуктов культуры.
Оказавшимся в новом мире художникам пришлось быстро адаптироваться к новым правилам игры — условиям свободного рынка. Перед ними встала непростая задача по формированию собственного я, чтобы ответить на вопросы о характере и предназначении их искусства в мировом контексте. Например, так об этом писал художник Олег Кулик: «Наше искусство может быть уникальным и автономным, если мы трезво оценим очевидный факт — мы “другие”. Именно это наше “другое” следует утверждать и развивать»
Наше искусство может быть уникальным и автономным, если мы трезво оценим очевидный факт — мы “другие”. Именно это наше “другое” следует утверждать и развивать
Тоска по институциям. 1993-1999 гг.
Последнее десятилетие XX века для политической, экономической и социальной жизни России стало эпохой реформ и государственных перемен. Для сектора культуры этот период стал кризисом идентичности — и способом найти свое место в новом мире было создание новых институций, инициатив и проектов. Однако работа таких институциональных начинаний часто заканчивалась, так и не успев начаться: критик и куратор Екатерина Деготь отмечает, что подобные проекты обычно не выживали и двух сезонов.
Пока культурные организации пытались снова найти себя, на их место пришли самоорганизованные сообщества и инициативы. Рост творческой активности вне институций — одна из главных характеристик культуры 90-х годов. Результатом контркультурного бума стало множество знаменитых сегодня произведений искусства и художественные практик — например, публичные перформативные события московских акционистов.
Но в воспоминаниях современников мы постоянно встречаем тоску по институализированному искусству — без него у художника практически не было возможности представить себя широкой аудитории. Эту тему Олег Кулик также затрагивает в переписке с друзьями-художниками: «Нет музея — нет и не может быть большого русского художника. Каждый, кто хочет влиять на художественный процесс, должен знать, нет Музея — нет и не может быть структур давления, противодействия им, конкуренции идей, нет самого художественного процесса».
Нет музея — нет и не может быть большого русского художника. Каждый, кто хочет влиять на художественный процесс, должен знать, нет Музея — нет и не может быть структур давления, противодействия им, конкуренции идей, нет самого художественного процесса
От детства к зрелости. 1999-2019 гг.
Постепенно политическая и экономическая жизнь страны стабилизируется, и вместе с ней к относительному балансу приходит и сфера культуры. В 2000-х годах происходит распределение рынка, активизируется сотрудничество между институциями и начинает формироваться общее культурное поле. К институциям возвращается внимание широкой публики, которая так же, как и другие акторы, ищет свое место в новой реальности и определяет сферу своих интересов.
В 2010-х годах культурные организации достигают периода зрелости. Они окончательно формируют свой имидж, расширяют поле связей между всеми игроками рынка и делают российское искусство частью мирового художественного процесса. События культурной сферы широко освещаются в СМИ: на пике популярности находятся журналы «Афиша», «Русский репортер», The Village и издание Colta, которые окончательно закрепляют за культурой статус неотъемлемой части городской жизни. Вместе с интересом к актуальному российскому искусству возникает интерес и к художественному наследию 90-х годов: в 2013 году в Музее современного искусства «Гараж» проходит выставка «Реконструкция» — одна из первых попыток институционального подхода к осмыслению этого периода.
Точка X: культура во время и после пандемии
В 2019 году организации в сфере культуры и искусства достигли уровня, который позволил им делать большие проекты — коллаборативные, экспериментальные и сложные. Пандемия и наступающий кризис, масштаб и последствия которого сложно определить, не только ставят под вопрос возможность таких проектов, но и угрожают работе всей институциональной системы. Несколько месяцев без работы уже привели сектор к серьезным финансовым потерям (например, аналитика показывает, что выручка крупнейших аукционных домов уже упала на 40% в первом квартале 2020 года). А неопределенность будущего удерживает людей от возвращения к прежнему уровню потребления культуры, даже несмотря на послабления режима самоизоляции. Аудитория так же, как и в 90-е, переживает культурный шок и теряет прежний уровень доходов.
Все это угрожает повторному слому системы, возможно, менее резкому, но не менее травматичному. Так мы приходим к двум главным вопросам сегодняшнего дня, ответы на которые определят будущее культурных институций. Во-первых, как сохранить контакт с аудиторией? Цель всех организаций сферы культуры — понять, как обеспечить целостность этих связей и не потерять прежний уровень интереса и доверия. Во-вторых, как мы можем сохранить сложившуюся систему институций?
Институциональная система — ребенок 90-х годов, восприимчивый к новым кризисам и потрясением. Масштабные потрясения, которые предсказывает мировое экономическое сообщество, увеличивают вероятность повторного слома системы, после которого культурным организациям придется заново пройти путь от рождения до становления. Допустить слом институциональной системы — значит поставить под угрозу развитие культурного процесса, который требует активного взаимодействия между разными акторами сферы, культурного обмена и конкуренции идей.
В следующем материале мы подробнее расскажем о том, как развитие культурного процесса может продолжаться в условиях кризиса и что институции могут предпринять для сохранения контакта друг с другом и своей аудиторией. Полный вариант доклада вы можете прочитать на сайте Фонда chetverg-fond.ru/report/