Международные отношения: взаимное уничтожение или цивилизационное многообразие

В современной международной политике то, что определяет существование элемента безопасности, сводится к способности обеспечивать безопасность себя и других. В частности, безопасность сводится к способности выдерживать влияние угроз существованию определенных объектов (Buzan, et. al., 1998). Так, те, которые поставляют безопасность - приобретают определённую силу, которая позволяет им определять, и возможно ограничивать набор альтернатив или вариантов доступным другим.

Некоторые современные системные изменения международной жизни, принесли с собой новые угрозы, такие как экономические кризисы, многочисленные региональные конфликты, международный терроризм, увеличение миграционных потоков, с которыми нельзя больше с успехом бороться методами, основанными только на поведенческой динамике, на сдерживании, дилеммах безопасности, балансе силы и использовании стратегий гибкого ответа (Buzan).

Новая сущность вызовов и угроз также сочетается с изменением понятий суверенитета и территориальности, которые обусловлены повышением взаимозависимости мировых процессов (Nye, Keohane). Новая эмпирическая реальность 2023 года, создала ситуацию, при которой «простота, стабильность и изоляция труднодостижимы, тогда как сложность, изменения и открытость плохо подходят для жизни» (Hassner).

В тоже время, государство остается главным участником международных отношений. Также, нужно заметить, что внутренние структуры государства не составляют главные составляющие элементы социальной идентичности. Государства формируют свою идентичность и узнают об идентичности других посредством взаимодействия и социального опыта участия в международной жизни. Как заметил Александр Вендт, определение своей идентичности зависит от идентичности другого участника международной жизни. Следуя похожей логике, последователи постмодернизма заметили, что физическое формирование сущности государства требует чёткого различия между собственной и чужой социальной идентичностью. В тоже время, всегда каждое государство выходит за рамки своей собственной идентичности.

Можно привести пример формирования идентичности западного мира во время блокового противостояния на основе идеологического отличия между капитализмом и коммунизмом, или в географическом смысле между Западной Европы и Советским Союзом (Lipgens W.). Тогда, для многих после десятилетий атмосферы противостояния двух систем, в которое был втянут весь остальной мир, эти идеи были очень притягательны. Например, тогда же по окончанию холодной войны США заявили о особой миссии в мире. Нужно заметить, что распространение западной модели развития приняло наиболее яркие формы в процессе расширения НАТО и ЕС на восток, которые в общем и целом были продиктованными геополитическими причинами. Это действительно так, несмотря на то, что многими представителями научного сообщества во многих западных странах и странах кандидатах на членство, расширение ЕС было представлено только как избавление от бремени коммунизма и возращение в Европу (Return to Europe).

Это противостояние во многом вписывалось и в идею борьбы цивилизаций, представителем которой являлся Самуил Хантингтон, который в 1993 году опубликовал свою противоречивую и часто критикуемую, но достаточно влиятельную статью «Столкновение цивилизаций». Главная идея состоит в том, что в XX веке разногласия между государствами будут определяться не идеологиями или экономическими причинами, а принадлежностью к той или иной цивилизации. Хантингон выделяет существование в мире западной, конфуцианской, японской, исламской, индийской, православной, латиноамериканской и, возможно, африканской цивилизаций и приводит аргументы, поддерживающие свою идею. Автор подчёркивает реальный и фундаментальный характер различий между цивилизациями, которые характеризуются разной историей, языком, культурой, традициями, и самое главное, религией.

После распада СССР, в Европе научные круги забили тревогу по поводу утери национального самосознания своих стран и народов ещё до того, как политики стали принимать во внимание эффекты конца холодной войны на европейскую идентичность (Aggestam, L., 1999). Но, медленно и верно в Европе появились новые разделения. Так, относительно Европы, автор использует метафору «бархатного занавеса» в Европе, который пришёл на смену «железному занавесу» времён холодной войны и приводит пример конфликта в Югославии, в которой западные страны поддерживали боснийских мусульман в их борьбе с православными сербами.

В этом смысле, нужно заметить, что появление общей внешней политики Европы не было продиктовано чёткой внешней угрозой европейским ценностям (Sjursen, Н.) или существованием другой сопоставимой идентичности. Другими словами, появление европейской идентичности не было вызвано внешними социальными факторами. Скорее это было результатом внутренней динамики социальных и корпоративных структур.

Возвращаясь к Хантингону, нужно заметить, что все цивилизации в среднесрочной и долгосрочной перспективе модернизируются, и в тоже время, не теряют своей культурной идентичности. Так, всё больше стран и народов успешно справляются с целями развития на основе особенностей своей собственной культуры, обогащаясь мировыми знаниями, технологиями, и опытом. Они также пытаются найти приемлемый компромисс между развитием и традиционной культурой и ценностями. Может, один из самых ярких примеров в этом смысле представляет Китай.

Принимая это во внимание, Хантингон делает главный вывод, что Запад должен принять новую реальность, при которой не будет существовать одной универсальной цивилизации, а окружающий мир будет определяться более ярко выраженным многообразием цивилизаций, которым нужно учиться сосуществовать и жить в согласии.

В этом смысле, с точки зрения теории цивилизаций одним из главных элементов современного мира является православная цивилизация со своими определяющими характеристиками, элементами и ценностями, которые отличают её от остальных, в том числе от западной католической и протестантской цивилизации. Православную цивилизацию, где центром является Россия и Русская Православная Церковь, можно определить, как человеческую общность с совершенно особенным пониманием бытия, и со специфическим историческим духовным наследием, правилами, принципами, законами, и собственной моделью государства и общества. Вообще, одним из главных факторов, определяющих принадлежность к цивилизации является конфессиональный, то есть специфический тип верования. Главным же элементом этого может быть только религиозная догматика, которая остаётся неизменной на протяжении столетии. Этот факт выделяет и Тойнби, и Шпенглер, и Сорокин, и Хантингтон.

Так, великий русский мыслитель и учёный в области общественных и естественных наук, и автор замечательных трудов «Россия и Европа» и «Дарвинизм», Николай Яковлевич Данилевский выработал теорию возникновения и развития локальных цивилизаций, которые носят название культурно-исторических типов. Суть учения Данилевского состоит в том, что он научно доказывает ложность модели истории как линейного прогресса, то есть движения к единому универсальному мировому государству, объединяющему все страны и народы планеты. Исторически, разделение человечества на разные культуры было положено еще во времена так называемого Вавилонского столпотворения, когда и появились разные культурные и языковые группы. Целью разделения было создание некоторого баланса между разными человеческими сообществами и предотвращение гибели мира. Это разделение произошло по воле Божьей.

Совершенно верно, что внешнее объединение на основе синкретических идеологий может означать только одно, а именно скорую гибель человеческой цивилизации вообще. В этом смысле концепция Данилевского глубокого пронизана духом христианства и совсем не является биологической или материалистической. В основе этого сознания лежит убеждение автора в существовании Творца и смысла человеческого жизни за рамками земного бытия.

Также история человечества не линейна, и составляет всего лишь общность историй частных цивилизаций, или культурно-исторических типов. Каждый тип представляет особенное и целостное человеческое сообщество со своими законами и культурно­историческими характеристиками. В этом смысле, не существует единых критериев развития, которые могут быть применимы ко всем человеческим сообществам вне зависимости от их географической принадлежности или культурных особенностей. Технологическое или материальное развитие не может служить единственным и главным критерием оценки многообразия мира. В тоже время, развитие того или иного культурно-исторического типа ограниченно временными рамками и подчиняется законам исторического развития.

По Данилевскому, главная цель человечества в истории состоит в том. чтобы «исходить всё поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях». В осуществлении этой цели «каждая историческая национальность имеет собственную задачу, которую должна решить, свою идею, свою отдельную строну жизни, которые стремится осуществить - задачу, идею, сторону жизни, тем более отличные и оригинальные, чем отличнее сама национальность от прочих в этнографическом, общественном, религиозном и историческом отношениях». В тоже время, русский мыслитель делает тонкое различие между индивидуальной жизнью каждого человека, которая вечна и жизнью народа, которая ограничена во времени и пространстве.

Только на фундаменте соответствующего духовного миропонимания появляются стабильная и исторически успешная политическая, экономическая и социальная организация общества, а также правосознание, отражающее понимание добра и зла и шкалу жизненных ценностей. То есть, в принципе, именно «цивилизационное ядро» должно определять внешние рамки государственного устройства, быть регулятором общественной жизни.

Более того, только в случае опоры на фундаментальные внутренние верования и ценности, любая модернизация будет иметь успех, принося развитие, общественный мир и благосостояние, а не социальную напряжённость и конфликты. Это относится и к международной жизни, где отношения должны строится на взаимоуважении социальных, экономических, политических и культурных отличий друг друга.

Каждое государство и народ должны иметь свободу и возможность самим определять свою собственную идентичность и судьбу на основе своей цивилизационной принадлежности, которая наиболее приемлема для успешного развития в исторической перспективе. Только эта парадигма развития способна исключить региональные и глобальные конфликты, так как в мире, где существуют совершенные технические средства уничтожения и еще более совершенные средства доставки, любая эскалация, включая те, которые являются результатом тайных гибридных войн, может привести к полному исчезновению человеческой цивилизации.