Мария выбежала на призыв дочери Анны. Перед ней стояли двое мужчин. Худые, словно обтянутые кожей скелеты, они еле держались на ногах. «Есть, есть!» – просили пришедшие. Озираясь, как бы кто не увидел, Мария завела нежданных гостей в дом и закрыла дверь. Их могли увидеть в окно, а задернутые занавески вызвали бы подозрение, пришлось спрятать и еду отнести в сарай.
«Мне их безумно жаль… Давай поможем им, они без помощи не выживут!» – шептала Мария, а слезы сами катились из ее глаз. «На нас могут донести! Тогда мы и Анна…» – муж Марии не смог закончить страшную фразу, но она знала, какой страшный конец ждет их и их дочь Анну, если узнают, что они скрывают беглецов. Ей было всего четырнадцать… Помимо Анны, у Марии было и четверо сыновей – все они воевали на Восточном фронте; Мария каждый день молилась, чтобы они вернулись домой живыми и здоровыми. И сейчас, увидев несчастных беглецов, которым была уготована смерть, Мария думала, что где-то далеко их ждут матери, а на этих солдат – уже бывших, потому что только тень человеческая осталась от них – объявлена настоящая охота с выслеживанием, с собаками. С болью в сердце принимала судьбоносное для всех них решение, потому что иначе поступить не могла. «Возможно, что тогда Бог сохранит жизнь и нашим сыновьям», – это было решающей фразой.
Между тем население тихой австрийской провинции будто сошло с ума: почти все жители вооружились – кто винтовками, кто вилами и вышли на «охоту». «Охотились» на беглых заключенных, накануне ночью сбежавших из Маутхаузена. Сбежать удалось 419 людям – это был самый массовый побег из лагеря. Красная Армия освобождала новые и новые города, спасала таких же узников из концлагерей, но советские заключенные в Маутхаузене боялись, что просто не доживут до прибытия советских войск. Замерзшие, полуголые и голодные люди прятались где могли. У них попросту не было сил далеко убежать… Их искали, находили, убивали. Зверства продолжались несколько дней. Люди как будто потеряли человеческий облик и были ведомы одними инстинктами.
Комендант лагеря Франц Цирайс призвал население помочь в поимке или уничтожении беглых пленных. Ночью к Ланталерам пришли с обыском. Солдаты обыскали все комнаты, заглянули в чулан, проткнули сено в сарае штыками. Чудом штыки не задели спрятавшихся беглецов. Перед самым рассветом Мария перевела солдат из сарая в каморку на чердаке и рассыпала вежде табак. Уже утром пришли с собаками, но табак помешал взять след. Нужно было сохранять спокойствие и невозмутимый вид, не выдать волнения, чтобы не вызвать никаких подозрений. Марии казалось, что ее сердце слишком громко бьется, слишком гулко звучит.
Рид-ин-дер-Ридмаркт каждый день собирал кровавую жатву – дань фашистскому режиму, а семья Марии жила будто обычной жизнью. На вопрос гостя, почему наверху поскрипывает, будто кто-то ходит, хозяйка невозмутимо отвечала, что шумят голуби, а на вопрос, для кого они в голодное время, когда и самим нечего есть, откладывают хлеб, нашла ответ, что готовится к эвакуации в случае бомбежки, сушит сухари. Только благодаря ее внешнему спокойствию и находчивости семья Марии и спасенные ею солдаты не оказались в пасти режима.
5 мая 1945 года Рид-ин-дер-Ридмаркт проснулся другим: ранним утром в село прибыли американские войска, и теперь сторонникам свернутого режима нужно было опасаться. Мария поднялась на чердак, позвала гостей и сообщила, что теперь они могут беспрепятственно ехать домой. И расплакалась… Все напряжение, которое было в ней эти три месяца, покинуло ее, теперь можно было стать слабой, дать выход своим эмоциям.
Мария умерла вскоре после окончания войны. Все ее четверо сыновей вернулись домой живыми. Добро, сделанное Марией во имя материнской любви, сохранило жизнь ее сыновьям.
Спасенные в доме Лангталеров солдаты тоже вернулись домой и прожили долгую жизнь. Их звали Николай Цемкало и Михаил Рыбчинский. Всего разными людьми было спасено 11 солдат – человеколюбие покинуло не всех жителей округа Мюльфиртель. В 2011 г. в Рид-ин-дер-Ридмаркте был открыт памятник сбежавшим узникам Маутхаузена. На стеле 419 палочек – 408 зачеркнуты, 11 свободны.