«Крах опоры, на которой 40 лет держалась экосистема техстартапов»: как обанкротился банк Silicon Valley Bank Статьи редакции

По словам некоторых, крах спровоцировали сами клиенты: они бросились снимать деньги со счетов и, раздув панику, помешали компании привлечь инвестиции и найти покупателя. Правда, и она могла бы предусмотреть такой сценарий.

Основанный в 1983 году Silicon Valley Bank, или SVB, считался «краеугольным камнем» экономики технологических стартапов и числился 16-м по величине банком США. По его собственным данным за 2021 год, он обслуживал около половины проектов с американским венчурным финансированием, среди которых были Roku, Roblox, Pinterest и другие, а также сотрудничал с самими венчурными вкладчиками.

Ещё 7 марта 2023 года — на выступлении перед инвесторами — гендиректор компании Грэг Беккер беззаботно спрашивал, что помогает им избавиться от напряжения, и советовал больше кататься на велосипеде. Через несколько дней он оказался вынужден просить предпринимателей не выводить деньги со счетов в Silicon Valley Bank.

10 марта банк закрылся из-за неплатёжеспособности. Управление его активами регулятор передал Федеральной корпорации по страхованию вкладов (FDIC), а банкротство учреждения признали вторым крупнейшим финансовым крахом за всю историю США после провала Washington Mutual в 2008 году.

Последствия ещё предстоит оценить, но аналитики уже не исключают, что они коснутся не только американских стартапов и инвестиционных фирм.

• 8 марта 2023 года SVB объявил о планах разместить акции на сумму $2,25 млрд, чтобы привлечь дополнительные средства на «компенсацию» убытков по казначейским облигациям и ценным бумагам с ипотечным покрытием. Убытки по ним возникли из-за роста процентных ставок в США.
• Несмотря на то что для компаний это стандартная практика, трейдеры сочли новость тревожным звонком, бросились распродавать бумаги и 9 марта обвалили рыночную стоимость банка на 60%: она опустилась ниже $7 млрд.
• Банк не смог привлечь средства и 10 марта стал искать покупателя на активы, однако отток денег из банковской казны помешал процессу.
• В тот же день контроль над SVB взяло правительство США, а именно — FDIC. Корпорация зарегистрировала новую организацию DINB, в которую перевела все депозиты, и заявила, что все «застрахованные вкладчики» получат полный доступ к деньгами «не позже утра 13 марта».
• Тем, у кого страхования не было, обещали «дивиденды» на неделе с того же 13 марта, но о каких суммах пойдёт речь и что будет дальше — неизвестно. Всё будет зависеть от того, как FDIС решит распорядиться полученными активами.

Банк принимал депозиты и вкладывал эти деньги в ценные бумаги, но США повышали процентные ставки, так что в целом «безопасные» активы стали падать в цене. При других рыночных условиях SVB дождался бы срока погашения, чтобы их продать, и особо бы не пострадал, пишет Vox.

Но в 2022 и 2023 годах приток инвестиций сократился, поэтому клиенты всё чаще обналичивали депозитные счета. Компания терпела убытки, теряла вклады, а попыткой скорректировать баланс спровоцировала ещё больший отток средств. Одного только 9 марта клиенты сняли со счетов по меньшей мере $42 млрд, а кассовый разрыв составил $958 млн.

Сложившуюся ситуацию в деталях разъяснил финансовый аналитик Марк Рубинштейн. Далее в этой главе — выжимка его ключевых замечаний.

Куда банки вкладывали клиентские депозиты

Во время пандемии Covid-19 в банки принимали рекордные объёмы денег в виде депозитов: так, с конца 2019 года по первый квартал 2022-го их общий размер в США вырос на $5,40 трлн. Острого спроса на займы при этом не наблюдалось, так что на кредиты шло лишь 15% депозитных вкладов. Остальное банки хранили в виде наличных и вливали в ценные бумаги.

Покупая ценные бумаги, банк должен сразу решать, как их классифицировать: как инвестиции, «удерживаемые до погашения» (HTM — c фиксированными сроками и платежами), или как активы, «имеющиеся в наличии для продажи» (AFS — оцениваются по «справедливой стоимости с отражением прибылей и убытков»).

HTM-бумаги не привязаны к рынку и считаются по амортизированной, то есть изначально определённой стоимости, поэтому компании в принципе неважно, падает их цена на бирже или нет. AFS-активы, наоборот, зависят от рыночных колебаний и влияют в связи с этим на размер банковского капитала.

Правда, AFS-активы можно продать в любой момент без особых трудностей. С HTM дела обстоят сложнее: если компания решит сбыть хотя бы одну бумагу из портфеля, ей придётся провести переоценку всего «набора». Поэтому до 2020 года банки, как правило, предпочитали именно AFS и держали в таком виде около 75% бумаг.

Время, впрочем, шло, и вместе с этим менялись и рыночные условия. США повышали процентные ставки, цены на облигации падали, а банки стали терять деньги, рассказывает Рубинштейн.

Часть банков решила переклассифицировать AFS в HTM, чтобы обезопасить себя от дальнейшего оттока средств, — например, JPMorgan «сконвертировал» портфели на сумму $342 млрд. Его примеру последовали и другие, так что к концу 2022 года средняя доля AFS по банковскому рынку составляла уже не 75%, а чуть более 50%.

Правда, проблема заключалась не только в том, какую характеристику дать тому или иному активу, но ещё и в том, как в целом управлять портфелями в сложившейся ситуации. Упомянутый JPMorgan многое вложил в наличные деньги и выбрал агрессивную стратегию для оставшихся AFS: он продавал дорогие бумаги с высокой доходностью и покупал бумаги подешевле.

Fifth Third, в свою очередь, не спешил перекладывать депозитные деньги в ценные бумаги и закончил год не хуже, а в некоторых случаях и лучше коллег, которые «спешили». Silicon Valley Bank же допустил ошибку, пишет Рубинштейн.

Как обращался с деньгами Silicon Valley Bank

На протяжении 40 лет SVB предлагал компаниям множество услуг — это депозиты, кредиты, инвестиционные инструменты, управление денежными средствами. У только начинающих свой путь компаний обычно больше денег, чем долгов, поэтому особой популярностью в банке пользовались именно вклады.

Основную часть всех депозитных денег Silicon Valley Bank вливал в ценные бумаги. Стоимость его AFS-портфеля выросла с $13,9 млрд на конец 2019-го до $27,3 млрд в первом квартале 2022-го, а HTM — с $13,8 млрд до $98,7 млрд соответственно. Лишь часть прироста обеспечила конвертация ASF-бумаг на сумму $8,8 млрд в HTM, остальное — это «рыночные покупки».

Проблема была в том, что на фоне роста процентных ставок «страдают» ипотечные активы, которые в SVB составляли большую часть. Сроки погашения HTM-обязательств в итоге увеличились до 6 лет и 2 месяцев, а нереализованные убытки поднялись с нулевой отметки в июне 2021-го до $16 млрд к сентябрю 2022-го.

«Технически» к тому моменту банк утратил платёжеспособность, пишет автор, так как убыток превысил размер его материального капитала в $11,8 млрд. Но тогда ситуация не казалась «губительной». Финансовый директор SVB говорил, что приток с инвестиций есть (как минимум $3 млрд в квартал) и что убытки будут сокращаться по мере погашения облигаций.

Вот только ни он, ни генеральный директор не подумали о том, что клиенты могут броситься массово снимать депозиты. «Что странно, ведь такое на их памяти уже бывало — после краха доткомов», — замечает Рубинштейн.

В качестве экстренной меры банк решил продать AFS-активы суммой $21 млрд с убытком в $1,8 млрд, но это, в свою очередь, посеяло панику среди инвесторов, которые параллельно с этим наблюдали за крахом другого банка — Silvergate.

Глава SVB убеждал клиентов и партнёров, что причин для паники нет, и просил их «поддержать банк так же, как банк поддерживал их в трудную минуту». Но те не поверили, что ситуация наладится. В итоге против банка сыграла его же клиентская база, где все друг друга знали. Сперва это помогало, так как один довольный клиент звал другого. На этот раз с ещё большей силой по цепочке распространялись и опасения.

Что банк мог сделать

В теории он мог попытаться привлечь ещё больше депозитов, предложив клиентам более высокие ставки. Он всё-таки контролировал внебалансовые счета, на которых на конец февраля 2023-го лежал в общей сложности $161 млрд. Однако его ставка и так была привлекательнее конкурентских: 1,17% против средних 0,65%.

Ещё один вариант — взять заём: например, у FHLBank San Francisco, где он уже занимал $15 млрд в 2022-м. Но платить банку более 4% сверху при доходности с HTM-портфеля в 1,79% — не лучшая затея в сложившейся ситуации. (Ну а привлечь деньги со стороны, как упоминалось выше, не получилось из-за паники на рынке, — vc.ru).

Инвестор Restive Ventures Райан Фалви считает, что закрытию способствовали его же клиенты: по его словам, они «думали, что помогают себе, но сделали себе же хуже».

Крупные фонды вроде Union Square Ventures и Coatue Management сразу просили клиентов вывести деньги из SVB, а Sequoia Capital призвал к «диверсификации». Тем самым они раздули панику и помешали компании привлечь средства и спасти бизнес. По сути это тот самый сетевой эффект, о котором писал Рубинштейн.

Определяющими для вкладчиков станут последующие дни. У SVB 106 тысяч клиентов, чьи вклады полностью застрахованы, но это всего $4,8 млрд от общего объёма депозитов. Из $173 млрд на конец 2022-го целых $152 млрд были не защищены.

От того, сколько денег получат владельцы незастрахованных счетов и получат ли, зависят и зарплаты их сотрудников: у многих фирм выплаты намечены на 15 марта, но не исключено, что платить будет нечем.

Крах SVB также сказался на фондовых индексах США и котировках отдельных организаций. Бумаги First Republic Bank, который тоже обслуживает техфирмы, обвалились в цене на 22% 10 марта, акции Bank of America — на 1%, Morgan Stanley — более чем на 2%.

В остальном, впрочем, спекулировать аналитики отказываются. Как писала редакция Axios, неизвестно, что «принесёт завтрашний день», если всего 24-48 часов могут перевернуть целую экосистему с ног на голову.

#siliconvalleybank #банки