Последнее время я часто слышу негодование по поводу того, что «мы в России, оказывается, не производим поезда/оборудование/педали для КАМАЗов — ну что мы, совсем что ли без рук!? » Хочется прояснить, как эта ситуация выглядит с экономической точки зрения.
Если коротко, то тот факт, что мы мало что «производим сами» — это скорее хорошо, признак либеральной экономики, вписанной в общую мировую экономику и глобальную систему распределения труда (а кавычки вокруг слова «производим» я объясню ниже).
Вообще, понятие системы разделения труда — определяющее в данном контексте, и с него стоит начать.
Разделение труда — залог эффективности
Внутри компании — при создании продукта, компетенции и процесс распределены (разделены) между сотрудниками — один держит, другой приколачивает. Только так можно масштабировать производство — это доказал еще Адам Смит на примере производства булавок.
На уровне компании как единого целого происходит похожий процесс — вы не можете заниматься всем сразу, а выбираете во всей цепочке создания ценности какой-то кусочек и его оптимизируете.
Если вы торговая сеть, то ваш бизнес (и бизнес-модель) — это продажа товаров, а цепочка создания ценности выглядит так: найти поставщиков → организовать доставку → спроектировать точки продаж → сделать товар доступным для локального потребителя. Огурцы выращивают фермеры — вы их продаете.
Когда речь идет об очень крупных компаниях, можно говорить о вертикальной интеграции — компания идет «глубже» по цепочке создания ценности и начинает, например, выращивать огурцы и помидоры, как это делает «Магнит». Но для небольших компаний фокус ресурсов и компетенций необходим для роста.
Глобальное разделение труда — залог прогресса
Распределение труда работает и на глобальном уровне — ни один высокотехнологичный продукт не производится целиком в одной стране. Главный конструктор «Боинг» при проектировании нового самолета открывает глобальный справочник поставщиков и ищет наиболее подходящих по цене, качеству, срокам и объемам поставок. А появление тех самых поставщиков обусловлено промышленным, региональным и образовательным контекстом конкретной страны.
Сборка Айфона — это процесс, в котором задействованы десятки стран. А процессоры, которые мы называем в быту «кремниевыми чипами», на самом деле состоят из 97 элементов таблицы Менделеева — ни у одной страны мира нет таких запасов. Многие продукты, которыми мы сегодня пользуемся, были бы невозможны без глобальной торговли и распределения труда между странами и континентами.
Для примера, приведу фрагмент из книги «От двери до двери» Эдварда Хьюмса — о том, как собирается одна лишь кнопка Home (!) на Айфонах:
Путешествие кнопки Home начинается в провинции Ухань, Китай, в компании Lens Technology, Ltd. в городе Чанша, где сверхтвердый прозрачный искусственный сапфировый кристалл используется для изготовления «крышки» кнопки.
Затем сапфировое покрытие приклеивается к металлическому окантовочному кольцу, которое доставляется с завода LY Technology в провинции Цзянсу, а затем отправляется на сборочный и испытательный завод NXP Semiconductors, принадлежащий голландской компании, в Гаосюн, Тайвань. Там сапфирово-металлическое кольцо соединяется с микросхемой драйвера, импортированной с завода в Шанхае, и микросхемой датчика Touch ID с завода NXP по производству кремниевых пластин в Европе.
Далее, кнопочный переключатель, импортированный дочерней компанией Panasonic, доставляется из Японии вместе с пружинящим пластиковым компонентом, называемым «ребрами жесткости», с завода в Шанхае, принадлежащего американской компании Molex. Эти части соединяются на другом тайваньском заводе Mektec, который добавляет свою собственную часть, называемую гибкой схемой.
Затем Mektec отправляет эту сборку в Японию, где на заводе технологического гиганта Sharp все детали свариваются лазером в герметичный и функциональный модуль Touch ID. Готовая сборка отправляется на завод Foxconn в Чжэнчжоу, Китай, виртуальный высокотехнологичный город с 128 439 рабочими, где происходит окончательная сборка iPhone.
Любое производство вписано в глобальную экономику и цепочки поставок — не только высокотехнологичное. Например, российские птицефабрики этой весной столкнулись с тем, что яйца закупали в Европе на специальных фермах — и попали под влияние санкций.
У любой компании есть core-бизнес, её основная цепочка создания ценности, а сопутствующие средства производства она закупает — оборудование, материалы, компетенции. И, конечно, любая компания ищет где бы эти средства достать с минимальными издержками.
Экономическая логика VS Импортозамещение
Возьмем, например, ситуацию с производством оборудования для автомобильных заводов. Допустим, у нас в стране это оборудование не делается, а мы хотим его производить. Но эта ситуация проблемна с двух сторон — и спроса, и предложения.
С точки зрения покупателя, выгоднее приобрести уже готовые импортные аналоги — здесь и сейчас, с понятным качеством, уже в 100 000 раз откатанной партии, с гарантией и технической поддержкой.
Для этого не нужны никакие откаты менеджерам и распилы, на которые привычно пеняют — это простая экономическая логика.
Вот вы главный инженер завода, ваша задача — запустить новую линию сборки. Что вы выберете — запуститься через год, но на импортном оборудовании или через три, но на отечественном (и не понятного качества)? А как вы будете свой выбор обосновывать акционерам?
Фронтальное импортозамещение не происходит по банальной причине — оно противоречит простой экономической логике
Не легче выглядит и ситуация со стороны производителя — ведь первое, что делают инвесторы, это оценивают объем рынка. В России всего 16 автомобильных заводов и далеко не все готовы работать с вами, а значит — объем рынка очень мал, чтобы отбить огромные затраты в R&D.
Выход — международные рынки. Но там — конкуренция с компаниями, которые уже десятилетиями специализируются именно на этом оборудовании и у них есть имя на этом рынке. «Дизраптить» этот рынок не очень получится, он довольно консервативный и уже отлаженный. То есть нужно вкатываться прямиком в «красный» океан.
А это значит, что выход на эти рынки еще более тернист. И инвесторы начинают задавать вопросы: «А надо ли оно нам? Может, найдем что-то более понятное и с понятной бизнес-моделью, незанятой нишей? Чтобы хотя бы увидеть траекторию окупаемости инвестиций».
Сложное производство не берется из ниоткуда, по одному только желанию и хотению — к его созданию всегда есть предпосылки, контекст: компетенции, ресурсы, рынок, время и место. Некая уникальная ситуация.
Многие сложные производства работают с самого начала формирования собственных рынков — как какой-нибудь Intel — и за это время проделали огромный эволюционный путь, который нельзя просто взять и скопировать.
Заключение
Резюмирую — совершенно нормально, когда производство вписано в глобальную экономику и распределено между наиболее эффективными её участниками, потому что это позволяет в конечном итоге снижать цены для конечных потребителей (а в некоторых отраслях и просто выпускать продукт в принципе).
Такой сложный производственный цикл, как производство самолета, никогда не станет на 100% замкнутым ни в одной стране — просто потому что на территории страны элементарно не будет всех необходимых для производства полезных ископаемых.
Поэтому, сейчас не совсем понятно, о каком импортозамещении в авиационной отрасли и автопроме идет речь — ведь в какой-то точке эту цепочку все равно придется «разрезать» и разделить производство пусть теперь уже только с «дружественными» странами. Более того, не понятно, что считать критическим уровнем импортозамещения, потому что 95% трактора — это не трактор, а груда металла. А многие поставщики — глобальные монополисты и «продублировать» их не получится.
Спасибо, что дочитали до конца. Если вам интересны подобные рассуждения, подписывайтесь на мой телеграм-канал «Стереомаркетинг».
Статья хорошая, но все изложенное работает в условиях хотя бы чуть свободного рынка. Ситуация последних уже десятков лет показывает, что рынок в хлам политизирован и если твои действия не нравятся крупнейшим политическим администраторам рынка, то тебя исключают из всех рыночных цепочек.
Блокируют цепочки даже со странами на других континентах, которых твои действия вообще не затрагивают, но которые подчинены (даже если делают вид, что нет) этим единичным администраторам.
Американские учителя, которые воспитывали автора, как обычно забыли ему сказать, что Теория свободного рынка Адама Смита давно уже сломалась и не работает. И ладно бы она не работала только в нашей сугубо неправильной (ну, конечно) стране. Она и в США не работает от слова совсем. Потому что есть политические решения, политика сдерживания «неправильных» стран, лоббизм, коррупция, импортозамещение под субсидии (ага, всё там есть, это не наше изобретение). Есть и «американские» товары, когда готовый вагон метро привозится из Канады или Китая на завод в США, у него снимаются колёса, потом ставятся на место, и прикручивается шильдик Made in USA.
Зачем вам своя авиапромышленность, у вас плохие самолёты, они шумные и у них убогие салоны, мы продадим вам свои боинги и эйрбасы, они дешевле и лучше! Зачем вам производить свой инсулин, у вас дорогое и неэффективное производство, мы вам продадим свой инсулин, у нас он в пять раз дешевле и более качественный! Зачем вам вообще что-то производить — у вас же есть нефть, мы сами её добудем, продадим, вам дадим денег, вы на них купите всё, что захотите! Свободный рынок! Каждый производит то, что лучше умеет! Всеобщее равноправие, счастье, хотите жевачку?