Олег Ульянский, СЕО Твиди.ру, рассказал нам про самый крупный детский проект в России, про кошелек Твиди и про свои планы заработать 6 млн долларов к 2017 году.
Саша Пеганов: Олег, добрый день. Я не очень разбираюсь в детских проектах, но так понимаю, что Твиди – крупнейший в России?
Олег Ульянский: Да. Крупнейший проект, больше 2 млн месячная аудитория. Для сравнения, Дисней.ру – порядка 700 тыс, Смешарики – порядка 600 тыс. То есть, мы сильно опережаем наших коллег. С другой стороны, вообще количество детей в домашнем интернете в России в нашем сегменте 8-14 лет — порядка 4,5 млн. Мы где-то уже подходим к половине всей детской аудитории рунета. И продолжаем расти, хотя и не так быстро. При этом есть ВКонтакте, который не является детским проектом, но там большая детская аудитория.
СП: Про детей, вы говорите, 8-14 лет. То есть, моложе 8 лет у вас не бывает?
ОУ: У нас регистрация с 6 лет. Но дело в том, что у нас часть сайта требует каких-то коммуникационных навыков, дети должны уметь писать. А мы знаем, что более или менее вменяемо они начинают писать лет с 8. Без этого ребенку на сайте трудно общаться.
СП: Кстати, а сейчас нет какой-то статистики – дети чаще начинают писать ручкой или на айпаде печатать?
ОУ: В Англии провели исследование и выяснили, что 65 или 75% шестилетних детей умеют пользоваться компьютерной мышкой, и 11% умеют завязывать шнурки. Понятно, что дети все больше уходят в такие диджитал-навыки. Это не хорошо и не плохо – это так. 300 лет назад любой ребенок мог развести костер или поймать крысу, а сегодня уже не может.
СП: Кстати, сколько ВКонтакте детей из вашего сегмента?
ОУ: 4,5млн. Практически все. Но это 4,5 млн аккаунтов, это не месячная аудитория. Там можно через настройку рекламы понять охват, но насколько он реален в этот период – другой вопрос.
CП: Мало какой родитель пустит своего ребенка от 8 до 10 лет ВКонтакт, потому что понятно, что в этой соцсети не все гладко с контентом.
ОУ: Да, но надо понимать, что родители ничего не могут запретить детям в интернете. Большую часть времени дети предоставлены сами себе. И все фильтры, которые настраивают родители – дети их обходят. Это дети, как правило, объясняют родителям, как найти что-то в интернете, что-то настроить и т.д. Если попытаетесь контролировать детей там, где не сможете – вы потеряете авторитет.
Мы отличаемся от ВКонтакте не только тем, что мы дружественные и безопасные, мы отличаемся тем, что мы по характеру взаимодействия с ребенком ближе его уровню развития. Навыки социализации, которые требуют соцсети – это навыки более высокого уровня, а дети еще маленькие. На наш портал ты приходишь, и если даже у тебя нет френдов, тебе есть, где поиграть, что посмотреть, что почитать. Поэтому мы не социальная сеть. У нас есть внутри и соцсеть – но только как один из сервисов сайта. Дети знакомятся больше не через френдленты, а через виртуальные миры, где они ходят – это как бы большая многопользовательская очень простая казуальная игра. Virtual world – в мире это вообще отдельная большая тема, где десятки миллионов долларов доходов и громадные сделки. Дисней, например, купил Club Penguin за $350 млн.
СП: Такой WoW для детей?
ОУ: Или SimCity, неважно. У нас ребенок создает свое виртуальное Я, и с ним ходит по разным локациям. Там они и дружат между собой.
СП: Сколько у вас в компании работает людей?
ОУ: 10 человек.
СП: Всего 10? Включая разработчиков?
ОУ: У нас нет разработчиков. Мы стартап по лицензии, совместный проект РБК-Tweegee. Tweegee – это израильская технологическая компания, которая придумала эту платформу и дистрибутирует ее в разные страны мира на похожих условиях, как правило, 50 на 50 с каким-то крупным местным игроком. Местный игрок дает деньги, персонал, опыт, знание местных реальностей – а они дают платформу, сервисы и их развитие. Tweegee ведет разработку, там работает человек 15-20. И такие проекты, аналогичные Твиди, есть в Турции, в Бразилии, сейчас запускается портал в Италии.
СП: То есть, вы не стартап в привычном понимании слова – вы сами не делали проект?
ОУ: Мы не технологический стартап, мы маркетинговый стартап.
СП: Но весь контент, тексты, поддержка – все на вас, правильно?
ОУ: Да. На нас тексты и решения. Помните, была такая премия Плющева? Мы ее получили как стартап года в 2009 года. В технологическом смысле - да, мы являемся представителями другого израильского стартапа. Но с точки зрения маркетинга – абсолютный стартап.
СП: Давайте поговорим про ваш виртуальный кошелек – вы запустили его недавно, и теперь дети могут клянчить у родителей деньги на одежду для своего персонажа. Такая идея?
ОУ: Не совсем. У нас на сайте всегда была внутренняя валюта, твидики, и всегда был некий оборот. Эту валюту нельзя было купить, можно было только заработать: играть, дружить и т.д. Этого мы не поменяли, но прикрутили еще одну возможность: тем, у кого не хватает – покупать. Если ты активный – тебе не надо ничего покупать, если ленивый – покупай.
СП: Ленивый и богатый. Так работают все фримиум-игры.
ОУ: Так работает наш мир. Остальное – искусство манипулировать потоками: как сделать так, чтобы количество потраченных виртуальных денег было больше, чем количество заработанных.
СП: Уже есть какие-то результаты?
ОУ: Есть, но пока совсем лабораторные. Но мы довольны. Практически все, что мы делаем – мы заново изобретаем. Потому что проект хоть и маленький, но беспрецедентный. В России реально беспрецедентный, да и в мире редкий. Если мы возьмем Club Penguin или другие, главная бизнес-модель – это direct monetization. Они берут деньги с детей, кто-то по подписке, кто-то фримиум, неважно. У них нет рекламы, а мы вообще начинали с рекламы. Такой бизнес-модели в мире вообще почти нет, никто не базирует бизнес на рекламе, направленной на детей. По целому ряду причин.
СП: Первая – это, наверное, этическая сторона вопроса?
ОУ: Вы знаете, у меня нет никаких проблем с этичностью детской рекламы. Дети живут в открытом мире, они ходят по улицам и смотрят телевизор. Они ходят не только в детский интернет, и видят разную рекламу. Мы не можем защитить детей от рекламы, потому что реклама – это часть коммуникационной среды, в которой они живут.
СП: С одной стороны, я вас понимаю, но с другой, реклама, направленная на детей, стимулирует у них потребление. В таком возрасте важно развивать другие качества: целеустремленность, коммуникационные навыки и так далее.
ОУ: Конечно, лучше, когда дети сидят дома в тепле, а не ходят по улицам, где дождь и снег, и плохо убирают. Но мы же говорим о реальной среде, в которой находится ребенок. Вот если бы был такой чудный мир без рекламы – и тут мы, развратители детских душ… Но это не та ситуация. Если есть социальные нормы, где блондинка с маленькой собачкой в открытом авто пользуется своей сексуальностью как двигателем успеха, - то девочки так воспринимают мир. И чем больше мы дадим им альтернативной информации, тем лучше. Вот такая у меня позиция. Плюс, мы жестко себя ограничиваем: например, закон ничего не говорит про энергетики, но мы не возьмем их рекламировать.
СП: Можете привести пару примеров рекламодателей для детей?
ОУ: Легче сказать, каких детских брендов у нас нет. У нас есть Данон, Читос, Дисней, Макдональдс, Лего и так далее. Нет Ферреро, Кока-Колы и Пепси-Колы. Есть практически все детские фильмы.
СП: Возвращаясь к кошельку, у вас тут в кабинете на доске подсмотрел план…
ОУ: По захвату мира.
СП: Это оборот пользовательских платежей – 200 тыс долларов в 2013 году? А в 2017 – 3 млн?
ОУ: Да.
СП: Это реально?
ОУ: Такие темпы роста у нас и по рекламе. Мы так умеем работать.
СП: Вы входите в медиахолдинг РБК, и у вас, как у любой компании из РБК, нет цели стать прибыльными?
ОУ: У вас устаревшие данные об РБК, у всех четкая установка на то, чтобы быть прибыльными. Но мы не входим в холдинг, мы имеем к нему отношение. Мы больше израильская компания, чем российская.
CП: Интересно еще, стоимость рекламы для детей и для взрослых – она различается в какую сторону?
ОУ: Ну, мы дорогие. У нас CPM высокий.
СП: У вас в структуре доходов реклама занимает главное место, но наверняка не единственное.
ОУ: Пока только реклама. Мы только запустили кошелек и еще одну вещь, лицензирование. Это вообще уникальная вещь для российского рынка и редкая в мировом.
СП: Лицензирование контента?
ОУ: Всего. Персонажей, контента – всего. У нас уже на стадии подписания договор на журнал Твиди, лицензируем и персонажей, и контент сайта.
СП: Можно в двух словах для тех, кто не очень понимает, что такое лицензирование? У вас есть набор персонажей и контент, вы его где-то регистрируете и начинаете продавать в магазинах?
ОУ: Продавать права. У нас есть активы, все, что нами создано: персонажи, геймплей и т.д. Это медийные активы, так как у нас есть аудитория. То есть, это имеет медийную ценность: производитель конфет может выпускать конфеты Твиди, и т.д. Понятно, что мы ничего не упускаем – мы получаем роялти, и делаем это с помощью лицензионного агентства «Мармелад», которое относится к Рики Group, «Смешарики».
СП: Зафрендились с конкурентами?
ОУ: Они конкуренты условные, сегмент другой. У них дети помладше, до 8.
СП: Насколько я могу как взрослый завести себе аккаунт в Твиди и общаться с детьми?
ОУ: Плавно подходим к вопросу безопасности? Вы, как Саша Пеганов, можете. Мы реально получаем жалобы от взрослых, что их заблокировали. Я не люблю говорить много о безопасности, потому что чем больше я скажу, тем более понятно будет, как это обходить.
СП: Я брал интервью у Мамбы и спрашивал, как они вычисляют проституток. Они тоже не говорят.
ОУ: Я когда-то занимался Loveplanet, поэтому понимаю всю эту историю. В целом наша политика – взрослым вход воспрещен. Мы отслеживаем их на разных этапах: регистрации, аномального для детей поведения. Особенно «плохих» взрослых. Основная проблема – она не с педофилами. Педофилы – это тяжелая проблема, но она не массовая, а троллей очень много.
СП: В целом родители как-то могут контролировать поведение ребенка на вашем сайте? Или только подойти к компьютеру и попросить дать доступ?
ОУ: Только так. У нас нет родительского интерфейса. Это как вы пришли в торговый центр, где есть детская комната. Мы понимаем, что это наша ответственность – у нас куча модераторов, которые там следят за всем.
СП: Они не входят в число 10 сотрудников?
ОУ: Нет, они на аутсорсе.
СП: У вас были проблемы с законом? Тот же ВКонтакт открыт и взаимодействует с органами.
ОУ: Мы один раз писали заявление, и за все время не получили ни одной жалобы от родителей. Сейчас, когда пошла тема монетизации, есть такая родительская обеспокоенность. Поймите, тот, кто отвечает за детей – это родитель, и не надо искать крайнего. Родители решают, сколько ребенок сидит в интернете, и история про то, что «вы делаете сайт, а дети должны гулять на улице и заниматься спортом» - ваши же дети, пусть гуляют и занимаются. А уж если ваш ребенок сидит в интернете, пусть сидит на специальном сайте. Пусть лучше гуляет на детской площадке, чем пойдет пить пиво на стройке с мужиками.
СП: Согласен. Вы поддерживаете мобильные устройства?
ОУ: Мы поддерживаем их финансово, покупая себе в больших количествах (смеется). На сегодняшний день у нас есть одна игра, которую мы должны вот-вот запустить, для айпада. Но это просто игра. Сейчас мы выпускаем – пока рабочее название TweeGee Mote – это история, когда вы скачиваете приложение, наводите гаджет на экран компьютера с сайтом Твиди и получаете remote контроль и возможность управлять с айфона. В целом понятно, что в этом направлении надо двигаться. С другой стороны, если мы возьмем наших западных коллег, никто из них пока не смог создать адекватное дополнение или альтернативу себе в мобайле. Поэтому это пока не простая задача.
СП: Можете рассказать про какие-то цифры оборота? Хотя бы порядки?
ОУ: Могу сказать, что мы вышли на прибыль в прошлом году. Наши рекламные доходы – десятки миллионов рублей в год. Мы растем на 30-40 процентов в год и будем продолжать расти, все детские бренды у нас уже есть, сейчас мы идем в область полудетских брендов. Мы хотим видеть существенные доходы, сравнимые с рекламой, и от монетизации, и от лицензирования. За этот год хотим отладить систему и там, и там – и идти вперед.
СП: А нет проблем с командой в Израиле? Насколько я понял, вы не имеете влияния на принятие решений на той стороне? Что если вы придумаете гениальную штуку – и не сможете это реализовать?
ОУ: Все планы развития виртуальных миров – это наш заказ. Мы в Tweegee в авангарде и во многом сами определяем, что как будет выглядеть.
СП: Стартаперы сейчас делают разные проекты, но почему-то крайне мало делают для детей. Почему, ведь это крайне перспективная и денежная ниша?
ОУ: Есть несколько причин. Во-первых, в России очень мало детей. В России детей столько же, сколько в Турции, а ведь Турция в разы меньше России. Для сравнения, в Израиле 1/6 населения – до 18 лет. Поэтому в Израиле 5 или 6 детских сайтов, 5 или 6 детских каналов, из них 2-3 местных, на иврите. Вторая причина – то, что в России традиционно недооценивают kids power, влияние детей как экономический фактор. Третья причина – в России детская тема часто выглядит как социальная (Астахов, детские дома и пр). Такое советское мышление, которое говорит, что на детях не зарабатывают. А этично ли зарабатывать на детях? Я обычно говорю – спросите об этом Диснея.
СП: Думаю, четвертая причина в том, что большинство стартаперов – это молодые люди, у которых пока нет детей.
ОУ: Думаю, они и сами еще борются с детьми внутри себя.
СП: И последний вопрос. Какая у вас машина?
ОУ: У меня Toyota Highlander 2002 года, я ее купил лет 5-6 назад. У меня друг недавно поменял одну старую подержанную на новую подержанную, доплатив 25 тыс. Чтобы я взял и просто выложил 25 тыс, если у меня ничего не ломается? Не знаю, что для этого должно случиться. Я очень утилитарно отношусь к автомобилям. И буду ездить на своей машине, пока она не посыплется.
СП: Спасибо!
***
Саша Пеганов: Олег, добрый день. Я не очень разбираюсь в детских проектах, но так понимаю, что Твиди – крупнейший в России?
Олег Ульянский: Да. Крупнейший проект, больше 2 млн месячная аудитория. Для сравнения, Дисней.ру – порядка 700 тыс, Смешарики – порядка 600 тыс. То есть, мы сильно опережаем наших коллег. С другой стороны, вообще количество детей в домашнем интернете в России в нашем сегменте 8-14 лет — порядка 4,5 млн. Мы где-то уже подходим к половине всей детской аудитории рунета. И продолжаем расти, хотя и не так быстро. При этом есть ВКонтакте, который не является детским проектом, но там большая детская аудитория.
СП: Про детей, вы говорите, 8-14 лет. То есть, моложе 8 лет у вас не бывает?
ОУ: У нас регистрация с 6 лет. Но дело в том, что у нас часть сайта требует каких-то коммуникационных навыков, дети должны уметь писать. А мы знаем, что более или менее вменяемо они начинают писать лет с 8. Без этого ребенку на сайте трудно общаться.
СП: Кстати, а сейчас нет какой-то статистики – дети чаще начинают писать ручкой или на айпаде печатать?
ОУ: В Англии провели исследование и выяснили, что 65 или 75% шестилетних детей умеют пользоваться компьютерной мышкой, и 11% умеют завязывать шнурки. Понятно, что дети все больше уходят в такие диджитал-навыки. Это не хорошо и не плохо – это так. 300 лет назад любой ребенок мог развести костер или поймать крысу, а сегодня уже не может.
СП: Кстати, сколько ВКонтакте детей из вашего сегмента?
ОУ: 4,5млн. Практически все. Но это 4,5 млн аккаунтов, это не месячная аудитория. Там можно через настройку рекламы понять охват, но насколько он реален в этот период – другой вопрос.
CП: Мало какой родитель пустит своего ребенка от 8 до 10 лет ВКонтакт, потому что понятно, что в этой соцсети не все гладко с контентом.
ОУ: Да, но надо понимать, что родители ничего не могут запретить детям в интернете. Большую часть времени дети предоставлены сами себе. И все фильтры, которые настраивают родители – дети их обходят. Это дети, как правило, объясняют родителям, как найти что-то в интернете, что-то настроить и т.д. Если попытаетесь контролировать детей там, где не сможете – вы потеряете авторитет.
Мы отличаемся от ВКонтакте не только тем, что мы дружественные и безопасные, мы отличаемся тем, что мы по характеру взаимодействия с ребенком ближе его уровню развития. Навыки социализации, которые требуют соцсети – это навыки более высокого уровня, а дети еще маленькие. На наш портал ты приходишь, и если даже у тебя нет френдов, тебе есть, где поиграть, что посмотреть, что почитать. Поэтому мы не социальная сеть. У нас есть внутри и соцсеть – но только как один из сервисов сайта. Дети знакомятся больше не через френдленты, а через виртуальные миры, где они ходят – это как бы большая многопользовательская очень простая казуальная игра. Virtual world – в мире это вообще отдельная большая тема, где десятки миллионов долларов доходов и громадные сделки. Дисней, например, купил Club Penguin за $350 млн.
СП: Такой WoW для детей?
ОУ: Или SimCity, неважно. У нас ребенок создает свое виртуальное Я, и с ним ходит по разным локациям. Там они и дружат между собой.
СП: Сколько у вас в компании работает людей?
ОУ: 10 человек.
СП: Всего 10? Включая разработчиков?
ОУ: У нас нет разработчиков. Мы стартап по лицензии, совместный проект РБК-Tweegee. Tweegee – это израильская технологическая компания, которая придумала эту платформу и дистрибутирует ее в разные страны мира на похожих условиях, как правило, 50 на 50 с каким-то крупным местным игроком. Местный игрок дает деньги, персонал, опыт, знание местных реальностей – а они дают платформу, сервисы и их развитие. Tweegee ведет разработку, там работает человек 15-20. И такие проекты, аналогичные Твиди, есть в Турции, в Бразилии, сейчас запускается портал в Италии.
СП: То есть, вы не стартап в привычном понимании слова – вы сами не делали проект?
ОУ: Мы не технологический стартап, мы маркетинговый стартап.
СП: Но весь контент, тексты, поддержка – все на вас, правильно?
ОУ: Да. На нас тексты и решения. Помните, была такая премия Плющева? Мы ее получили как стартап года в 2009 года. В технологическом смысле - да, мы являемся представителями другого израильского стартапа. Но с точки зрения маркетинга – абсолютный стартап.
СП: Давайте поговорим про ваш виртуальный кошелек – вы запустили его недавно, и теперь дети могут клянчить у родителей деньги на одежду для своего персонажа. Такая идея?
ОУ: Не совсем. У нас на сайте всегда была внутренняя валюта, твидики, и всегда был некий оборот. Эту валюту нельзя было купить, можно было только заработать: играть, дружить и т.д. Этого мы не поменяли, но прикрутили еще одну возможность: тем, у кого не хватает – покупать. Если ты активный – тебе не надо ничего покупать, если ленивый – покупай.
СП: Ленивый и богатый. Так работают все фримиум-игры.
ОУ: Так работает наш мир. Остальное – искусство манипулировать потоками: как сделать так, чтобы количество потраченных виртуальных денег было больше, чем количество заработанных.
СП: Уже есть какие-то результаты?
ОУ: Есть, но пока совсем лабораторные. Но мы довольны. Практически все, что мы делаем – мы заново изобретаем. Потому что проект хоть и маленький, но беспрецедентный. В России реально беспрецедентный, да и в мире редкий. Если мы возьмем Club Penguin или другие, главная бизнес-модель – это direct monetization. Они берут деньги с детей, кто-то по подписке, кто-то фримиум, неважно. У них нет рекламы, а мы вообще начинали с рекламы. Такой бизнес-модели в мире вообще почти нет, никто не базирует бизнес на рекламе, направленной на детей. По целому ряду причин.
СП: Первая – это, наверное, этическая сторона вопроса?
ОУ: Вы знаете, у меня нет никаких проблем с этичностью детской рекламы. Дети живут в открытом мире, они ходят по улицам и смотрят телевизор. Они ходят не только в детский интернет, и видят разную рекламу. Мы не можем защитить детей от рекламы, потому что реклама – это часть коммуникационной среды, в которой они живут.
СП: С одной стороны, я вас понимаю, но с другой, реклама, направленная на детей, стимулирует у них потребление. В таком возрасте важно развивать другие качества: целеустремленность, коммуникационные навыки и так далее.
ОУ: Конечно, лучше, когда дети сидят дома в тепле, а не ходят по улицам, где дождь и снег, и плохо убирают. Но мы же говорим о реальной среде, в которой находится ребенок. Вот если бы был такой чудный мир без рекламы – и тут мы, развратители детских душ… Но это не та ситуация. Если есть социальные нормы, где блондинка с маленькой собачкой в открытом авто пользуется своей сексуальностью как двигателем успеха, - то девочки так воспринимают мир. И чем больше мы дадим им альтернативной информации, тем лучше. Вот такая у меня позиция. Плюс, мы жестко себя ограничиваем: например, закон ничего не говорит про энергетики, но мы не возьмем их рекламировать.
СП: Можете привести пару примеров рекламодателей для детей?
ОУ: Легче сказать, каких детских брендов у нас нет. У нас есть Данон, Читос, Дисней, Макдональдс, Лего и так далее. Нет Ферреро, Кока-Колы и Пепси-Колы. Есть практически все детские фильмы.
СП: Возвращаясь к кошельку, у вас тут в кабинете на доске подсмотрел план…
ОУ: По захвату мира.
СП: Это оборот пользовательских платежей – 200 тыс долларов в 2013 году? А в 2017 – 3 млн?
ОУ: Да.
СП: Это реально?
ОУ: Такие темпы роста у нас и по рекламе. Мы так умеем работать.
СП: Вы входите в медиахолдинг РБК, и у вас, как у любой компании из РБК, нет цели стать прибыльными?
ОУ: У вас устаревшие данные об РБК, у всех четкая установка на то, чтобы быть прибыльными. Но мы не входим в холдинг, мы имеем к нему отношение. Мы больше израильская компания, чем российская.
CП: Интересно еще, стоимость рекламы для детей и для взрослых – она различается в какую сторону?
ОУ: Ну, мы дорогие. У нас CPM высокий.
СП: У вас в структуре доходов реклама занимает главное место, но наверняка не единственное.
ОУ: Пока только реклама. Мы только запустили кошелек и еще одну вещь, лицензирование. Это вообще уникальная вещь для российского рынка и редкая в мировом.
СП: Лицензирование контента?
ОУ: Всего. Персонажей, контента – всего. У нас уже на стадии подписания договор на журнал Твиди, лицензируем и персонажей, и контент сайта.
СП: Можно в двух словах для тех, кто не очень понимает, что такое лицензирование? У вас есть набор персонажей и контент, вы его где-то регистрируете и начинаете продавать в магазинах?
ОУ: Продавать права. У нас есть активы, все, что нами создано: персонажи, геймплей и т.д. Это медийные активы, так как у нас есть аудитория. То есть, это имеет медийную ценность: производитель конфет может выпускать конфеты Твиди, и т.д. Понятно, что мы ничего не упускаем – мы получаем роялти, и делаем это с помощью лицензионного агентства «Мармелад», которое относится к Рики Group, «Смешарики».
СП: Зафрендились с конкурентами?
ОУ: Они конкуренты условные, сегмент другой. У них дети помладше, до 8.
СП: Насколько я могу как взрослый завести себе аккаунт в Твиди и общаться с детьми?
ОУ: Плавно подходим к вопросу безопасности? Вы, как Саша Пеганов, можете. Мы реально получаем жалобы от взрослых, что их заблокировали. Я не люблю говорить много о безопасности, потому что чем больше я скажу, тем более понятно будет, как это обходить.
СП: Я брал интервью у Мамбы и спрашивал, как они вычисляют проституток. Они тоже не говорят.
ОУ: Я когда-то занимался Loveplanet, поэтому понимаю всю эту историю. В целом наша политика – взрослым вход воспрещен. Мы отслеживаем их на разных этапах: регистрации, аномального для детей поведения. Особенно «плохих» взрослых. Основная проблема – она не с педофилами. Педофилы – это тяжелая проблема, но она не массовая, а троллей очень много.
СП: В целом родители как-то могут контролировать поведение ребенка на вашем сайте? Или только подойти к компьютеру и попросить дать доступ?
ОУ: Только так. У нас нет родительского интерфейса. Это как вы пришли в торговый центр, где есть детская комната. Мы понимаем, что это наша ответственность – у нас куча модераторов, которые там следят за всем.
СП: Они не входят в число 10 сотрудников?
ОУ: Нет, они на аутсорсе.
СП: У вас были проблемы с законом? Тот же ВКонтакт открыт и взаимодействует с органами.
ОУ: Мы один раз писали заявление, и за все время не получили ни одной жалобы от родителей. Сейчас, когда пошла тема монетизации, есть такая родительская обеспокоенность. Поймите, тот, кто отвечает за детей – это родитель, и не надо искать крайнего. Родители решают, сколько ребенок сидит в интернете, и история про то, что «вы делаете сайт, а дети должны гулять на улице и заниматься спортом» - ваши же дети, пусть гуляют и занимаются. А уж если ваш ребенок сидит в интернете, пусть сидит на специальном сайте. Пусть лучше гуляет на детской площадке, чем пойдет пить пиво на стройке с мужиками.
СП: Согласен. Вы поддерживаете мобильные устройства?
ОУ: Мы поддерживаем их финансово, покупая себе в больших количествах (смеется). На сегодняшний день у нас есть одна игра, которую мы должны вот-вот запустить, для айпада. Но это просто игра. Сейчас мы выпускаем – пока рабочее название TweeGee Mote – это история, когда вы скачиваете приложение, наводите гаджет на экран компьютера с сайтом Твиди и получаете remote контроль и возможность управлять с айфона. В целом понятно, что в этом направлении надо двигаться. С другой стороны, если мы возьмем наших западных коллег, никто из них пока не смог создать адекватное дополнение или альтернативу себе в мобайле. Поэтому это пока не простая задача.
СП: Можете рассказать про какие-то цифры оборота? Хотя бы порядки?
ОУ: Могу сказать, что мы вышли на прибыль в прошлом году. Наши рекламные доходы – десятки миллионов рублей в год. Мы растем на 30-40 процентов в год и будем продолжать расти, все детские бренды у нас уже есть, сейчас мы идем в область полудетских брендов. Мы хотим видеть существенные доходы, сравнимые с рекламой, и от монетизации, и от лицензирования. За этот год хотим отладить систему и там, и там – и идти вперед.
СП: А нет проблем с командой в Израиле? Насколько я понял, вы не имеете влияния на принятие решений на той стороне? Что если вы придумаете гениальную штуку – и не сможете это реализовать?
ОУ: Все планы развития виртуальных миров – это наш заказ. Мы в Tweegee в авангарде и во многом сами определяем, что как будет выглядеть.
СП: Стартаперы сейчас делают разные проекты, но почему-то крайне мало делают для детей. Почему, ведь это крайне перспективная и денежная ниша?
ОУ: Есть несколько причин. Во-первых, в России очень мало детей. В России детей столько же, сколько в Турции, а ведь Турция в разы меньше России. Для сравнения, в Израиле 1/6 населения – до 18 лет. Поэтому в Израиле 5 или 6 детских сайтов, 5 или 6 детских каналов, из них 2-3 местных, на иврите. Вторая причина – то, что в России традиционно недооценивают kids power, влияние детей как экономический фактор. Третья причина – в России детская тема часто выглядит как социальная (Астахов, детские дома и пр). Такое советское мышление, которое говорит, что на детях не зарабатывают. А этично ли зарабатывать на детях? Я обычно говорю – спросите об этом Диснея.
СП: Думаю, четвертая причина в том, что большинство стартаперов – это молодые люди, у которых пока нет детей.
ОУ: Думаю, они и сами еще борются с детьми внутри себя.
СП: И последний вопрос. Какая у вас машина?
ОУ: У меня Toyota Highlander 2002 года, я ее купил лет 5-6 назад. У меня друг недавно поменял одну старую подержанную на новую подержанную, доплатив 25 тыс. Чтобы я взял и просто выложил 25 тыс, если у меня ничего не ломается? Не знаю, что для этого должно случиться. Я очень утилитарно отношусь к автомобилям. И буду ездить на своей машине, пока она не посыплется.
СП: Спасибо!
0
показов
4.5K
открытий