По мнению Сэма Альтмана, главы OpenAI, ИИ заберёт ту работу, которая не является "настоящей"
Глава OpenAI Сэм Альтман на недавнем интервью с Rowan Cheung заявил, что работа, которая вскоре может быть полностью заменена искусственным интеллектом, «возможно, и не была настоящей работой». По его словам, критерии полезности труда всегда определялись историческим контекстом. «Фермер 50 лет назад, увидев, чем занимаемся мы с вами, сказал бы — это не работа», — отметил Альтман.
Это заявление не прозвучало как шутка. Оно вписывается в общее представление Альтмана о будущем экономики: ИИ избавит людей от рутинных и формализованных задач, а взамен — создаст пространство для «новых форм продуктивности». Каких именно — он не уточняет.
За последние два года в публичных выступлениях Альтман несколько раз высказывал мысль, что ИИ — это не просто инструмент, а катализатор сдвига в том, как человек понимает труд. В последнем интервью он добавил: многие современные профессии могут оказаться временными по своей сути. То, что сегодня считается полноценной карьерой, завтра может быть воспринято как игра, придуманная для заполнения времени.
Отдельно он подчеркнул, что технологический прогресс всегда переопределял то, что считается ценным вкладом. В этом смысле его заявление — не столько оправдание будущих увольнений, сколько попытка заранее переосмыслить роль труда как социального института.
Тем не менее, реакция на высказывание Альтмана была противоречивой. Одни увидели в нём форму утешения: мол, если работа исчезает, значит, она и не была особенно значимой. Другие — сигнал к легитимации массовых увольнений: если труд можно отменить без потерь, значит, его и защищать не нужно.
Особенно остро такие слова воспринимаются на фоне того, как быстро ИИ входит в те сферы, которые ещё недавно считались «умственным трудом»: программирование, анализ данных, копирайтинг, преподавание, консультирование. Это не фабрики и не склады — а как раз та работа, которая десятилетиями строилась как социально престижная и «по-настоящему интеллектуальная».
Парадокс в том, что исчезновение таких профессий не отменяет их важности — особенно для самих людей, которые через них определяли свою роль в обществе. Если ИИ займёт это место, что будет считаться вкладом? Какие виды деятельности останутся «настоящими»? И кто будет определять их статус?
Ответов на эти вопросы пока нет. Но в них — главный конфликт ИИ-эпохи. Он не только в том, что машины заменят людей. А в том, что вместе с этим исчезнет привычная шкала, по которой измерялась полезность и ценность человеческого труда.
Альтман уверен, что на смену придёт что-то новое. Но пока ясно лишь одно: для миллионов людей работа, которую они делают сейчас, может быть названа ненастоящей — не ими самими, а теми, кто создаёт инструменты её замены. И мы пока не знаем, будут ли людям предложены достойные аналоги.
А как вы считаете? Является ли та работа, которая больше всего уязвима перед возникающими ИИ сервисами, «ненастоящей»? И что в таком случае считать «настоящей» работой?