Николай Зоря
Публикую шикарный пост. Аналитика. Николай Дмитриевич Зоря (1907—1946) заместитель генерального прокурора СССР, помощник главного обвинителя на Нюрнбергских процессах, государственный советник юстиции 3-го класса (1943). 20 ноября 1945 года в Нюрнберге начал свою работу Международный военный трибунал, целью которого было наказание главных нацистских преступников. Нюрнбергский трибунал стал первым в истории случаем международного судебного преследования. Главной загадкой трибунала стала таинственная гибель одного из советских обвинителей Николая Зори. Даже спустя 70 с лишним лет эта история вызывает множество вопросов. Союзники по антигитлеровской коалиции пришли к согласию по вопросу о послевоенной судьбе своих врагов ещё в 1942 году.
Тогда на совещании министров иностранных дел СССР, США и Британии была достигнута договорённость о том, что лидеры нацистов должны понести ответственность за развязывание войны и многочисленные преступления, совершённые в ходе неё. Тем не менее они не пришли к окончательному решению по поводу формы, в которой это будет происходить. Этот вопрос был отложен до конца войны. Наконец, в феврале 1945 года на конференции союзников в Ялте было принято решение о создании специального трибунала, который осудит ключевых деятелей нацистской Германии.
Главными инициаторами трибунала были представители СССР и США, поскольку англичане предлагали просто наказать нацистских лидеров лишением союзников на том основании, что злодеяния нацистов очевидны и огромны и их подтверждение не нуждается в судебном процессе. Активная подготовка к созданию трибунала началась летом 1945 года, когда представители СССР, США, Британии и Франции, встретившись в Лондоне, подписали соглашение о создании трибунала и договорились о принципах его работы. Более мелкие преступники, совершившие свои злодеяния на территориях оккупированных нацистами стран, передавались местным судам. Новый трибунал изначально создавался с прицелом на лидеров нацистов. На той же Лондонской конференции были обсуждены списки подсудимых. Стороны также договорились не поднимать на суде некоторые щекотливые вопросы.
Так, советская сторона настаивала на неупоминании секретного соглашения о разделе сфер влияния, дополнявшего пакт Молотова - Риббентропа. Англичане не желали поднимать вопрос о Мюнхенской конференции, на которой они вместе с французами согласились отдать немцам часть Чехословакии. Для координации и руководства работой советских представителей на трибунале в Москве была сформирована специальная комиссия под председательством Вышинского - бывшего генерального прокурора СССР, ныне занимавшего пост заместителя министра иностранных дел.
Комиссия должна была не только руководить работой советских юристов, но и информировать политбюро и согласовывать с ним все вопросы. Согласно уставу, каждая из четырёх стран-победительниц выдвигала своего главного обвинителя, а также члена трибунала. СССР в Нюрнберге представляли заместитель председателя Верховного суда СССР Никитченко, ставший членом трибунала, а также прокурор Украинской ССР Руденко, назначенный главным обвинителем от советской стороны. Утром 20 ноября 1945 года трибунал в Нюрнберге начал свою работу. Суд решено было сделать максимально показательным и гласным, поэтому к его освещению были привлечены практически все крупные средства массовой информации, существовавшие на территории стран-победительниц. 23 обвиняемых (уже мёртвый к тому времени Борман обвинялся заочно, поскольку существовали подозрения, что ему удалось скрыться), доставленных в Нюрнберг, были размещены в местной тюрьме.
Они находились в одиночных камерах, к каждой из которых был приставлен солдат из караула, наблюдавший за тем, что там происходило. Такие меры предосторожности были предприняты, чтобы не позволить обвиняемым наложить на себя руки. Обвиняемым было позволено выбрать любого адвоката на своё усмотрение. Их труд оплачивался организаторами трибунала, причём оплачивался достаточно щедро. За одного подзащитного платили гонорар и предоставляли жильё на время процесса. Правда, подсудимым не было позволено пользоваться услугами американских или английских адвокатов.
Также разрешалось вызывать на процесс свидетелей со стороны защиты, однако их количество было ограничено под предлогом опасений затягивания судебного процесса. 28 декабря 1945 года в самый разгар работы трибунала в Нюрнберг прибыл советский юрист Николай Зоря, назначенный помощником главного обвинителя со стороны СССР Руденко. Зоря был ровесником Руденко, но такой блестящей карьеры не сделал. Впрочем, ему грех было жаловаться. Хотя Зоре ещё не исполнилось и сорока лет, он уже успел побыть помощником военного прокурора Московского военного округа, военным прокурором нескольких армий и даже зампрокурора СССР. Зоря был хорошо знаком с бывшим прокурором СССР Вышинским, ныне возглавлявшим Правительственную комиссию по Нюрнбергскому процессу.
Зоря, в своё время учившийся в МГУ, был секретарём комсомольской ячейки как раз в то время, когда ректором вуза был Вышинский. Как помощнику главного советского обвинителя, Зоре было поручено выступить с обвинениями по нескольким пунктам. В частности, принудительный труд и угон советского населения, агрессия против СССР и «катынское дело», в котором советская сторона обвиняла нацистов. С последним возникли сложности, и простая формальность превратилась в головную боль. Дело в том, что, согласно уставу трибунала, все документы правительственных комиссий должны были приниматься как правдивые по умолчанию и не нуждающиеся в доказательствах. Таким образом, отчёт комиссии Бурденко должен был быть прикреплён к делу без всяких прений и проверок. Однако сторона защиты сочла советский отчёт настолько неубедительным, что потребовала вызова в суд свидетелей, и трибунал удовлетворил ходатайство.
Это вызвало сильное недовольство в Кремле. Советская сторона была не готова к такому повороту дела. Через советского представителя Руденко Москва попыталась сделать внушение трибуналу, указывая, что этим решением создаётся опасный прецедент, а кроме того, оно противоречит букве устава. Однако суд всё же назначил прения и предоставил обеим сторонам время на подготовку списка свидетелей для вызова. Зоря неожиданно оказался в центре политической интриги с самыми серьёзными последствиями.22 мая 1946 года в разгар подготовки к рассмотрению трибуналом «катынского дела» Николай Зоря погиб при крайне странных и загадочных обстоятельствах. Тело советского представителя с огнестрельным ранением головы было обнаружено на следующий день в номере, где он жил.
Это была уже вторая загадочная смерть человека, связанного с «катынским делом», за последние несколько месяцев. Менее двух месяцев назад, в конце марта 1946 года, был убит польский прокурор Роман Мартини, занимавшийся сбором материалов по «катынскому делу». Убийцей оказался бывший солдат Армии Крайовой, а ныне милиционер по фамилии Любич-Вроблевский. Официально мотивом убийства была названа месть за соблазнение его молодой невесты. Однако в некоторых западных СМИ озвучивались другие версии. В частности, намекалось на то, что юрист был устранён агентами советских спецслужб, поскольку раскопал некие компрометирующие материалы.
И вот новая смерть. Загадочная и необъяснимая. При этом действия советской стороны только напустили тумана на это дело и всё окончательно запутали. За прошедшие 70 с лишним лет появилось множество версий гибели Зори, но ни одна не является по-настоящему убедительной. Официально было объявлено, что с советским представителем произошёл несчастный случай. Он чистил своё оружие и по неосторожности выстрелил себе в голову. Объяснение вызывает вполне обоснованные сомнения, поскольку имеет множество противоречий. Теоретически можно представить, что так всё и было и советский юрист на сон грядущий действительно решил почистить оружие, хотя и не совсем понятно, зачем ему это понадобилось в нашпигованном силами безопасности союзников городе.
Но даже если так и было, то это не объясняет, каким образом он оказался в постели. Тело Зори нашли в кровати с простреленной головой. Можно ли заниматься чисткой оружия в кровати? Наверное, можно, но как-то совсем неудобно. К тому же непонятно, почему никто в гостинице не слышал звука выстрела. В конце концов, Зоря был далеко не последним представителем советской делегации на важнейшем как с имиджевой, так и с политической точки зрения судебном процессе. Могло случиться всякое, какой-нибудь сумасшедший нацист-мститель мог попытаться совершить покушение. Вряд ли столь крупные делегаты были представлены сами себе и находились без охраны и присмотра. Но почему же никто не слышал выстрела?
Но даже если представить, что всё могло совпасть таким удивительным образом, что Зоря действительно прилёг в кровать почистить оружие и случайно выстрелил в себя и этого никто не слышал, это всё равно не объясняет странного поведения советской стороны. Вместо того чтобы вернуть тело на родину и похоронить его со всеми полагающимися почестями, его кремировали и похоронили прямо в Германии. Такие действия не совсем ясны, особенно учитывая, что Зоря всё-таки не какой-то уголовник-рецидивист, а человек в генеральском чине, с неплохим послужным списком и с ответственным заданием, умерший буквально на посту. Например, когда за границей умер Вышинский, его тоже кремировали, однако прах привезли в Москву и с почётом захоронили в Кремлёвской стене.
Учитывая всё это, версия с несчастным случаем представляется не очень убедительной. И другие версии не слишком убеждают. Одна из самых популярных неофициальных версий это убийство советского представителя. Правда, кто и за что убил, также не совсем понятно. Наиболее частое объяснение таинственной гибели, юрист Зоря будто бы ознакомился с советскими документами по «катынскому делу» и потребовал встречи с московским руководством, чтобы рассказать им о том, что процесс провалится, или даже намереваясь отказаться от него. А за это Сталин будто бы приказал НКВД избавиться от не в меру ретивого юриста.
Но и в этой версии немало нестыковок. Во-первых, лично Зоря не занимался никакой работой по «катынскому делу». Со свидетелями работали совсем другие люди из других ведомств. Они же занимались документационным обеспечением. Ещё в марте 1946 года на заседании правительственной комиссии по Нюрнбергскому процессу были чётко распределены роли. Подготовка свидетелей почти полностью была взвалена на спецслужбы. С болгарскими и немецкими свидетелями обвинения поручено было работать Абакумову, с советскими свидетелями работал Меркулов, также занимавшийся документационным обеспечением стороны обвинения. С польскими свидетелями работал генеральный прокурор СССР Горшенин. Задачей Зори было только озвучить советскую версию на суде, но не подготовить её. При этом к моменту таинственной гибели Зори ещё не всё было готово.
Только через день после его смерти по распоряжению Вышинского была сформирована комиссия из советских юристов, задачей которой было ознакомление с имеющимися документами и их отбор для трибунала. В конце концов, остаётся непонятным, что именно могло заставить советские спецслужбы избавиться от Зори в столь авральном темпе. Даже если такое желание в Кремле и возникло, гораздо проще было под благовидным предлогом отозвать Зорю в Москву и уже там по-тихому с ним разобраться. Переполох со стрельбой в Нюрнберге устраивать было ни к чему, тем более что до начала слушаний по «катынскому делу» было ещё больше месяца и спешить было некуда.
Другая версия связывает гибель Зори не с «катынским делом», а с утечкой секретных документов. Хотя организаторы Нюрнбергского трибунала заранее условились не поднимать щекотливых тем, адвокату Гесса удалось раздобыть копию секретного дополнения к пакту Молотова - Риббентропа о разделе Европы на сферы влияния. Сторона защиты (адвокат Гесса Зайдль) настаивала на приобщении этих материалов к делу, но ей было отказано, поскольку копия не была заверенной. Тем не менее в Москве будто бы решили «наказать» Зорю на проявленную нерасторопность. Однако в обязанности советского представителя обвинения не входил контроль за секретными материалами. Кроме того, Зайдль сообщил суду о наличии копии секретного соглашения ещё в середине апреля, а Зоря погиб в конце мая, когда эпопея с протоколом уже была благополучно завершена в советскую пользу.
Так что эта версия ещё более сомнительная, чем версия о связи с «катынским делом». Согласно ещё одной версии, советский юрист совершил самоубийство. Версия выглядит логично, но не хватает главного - мотива. Что могло побудить молодого юриста с хорошей карьерой и без каких-либо политических и личных проблем покончить с собой в такой момент? По отзывам свидетелей, видевших Зорю в последние дни жизни, он выглядел вполне энергичным и бодрым, ничто не свидетельствовало о том, что он находится в подавленном состоянии и планирует свести счёты с жизнью.
Сторонники версии о самоубийстве считают, что советский обвинитель, ознакомившись с документами по «катынскому делу», понял, что его ждёт неминуемый провал, но, будучи не в силах отказаться, покончил с собой накануне начала слушаний. Однако «катынское дело» стало рассматриваться 1 июля, а Зоря погиб 22 мая. Более того, к моменту его смерти новые материалы были ещё не готовы и он вряд ли имел возможность познакомиться с ними раньше, чем в начале июня, поскольку комиссия по отбору этих материалов была создана только 24 мая. Теоретически допустимо, что Зоря мог покончить с собой из-за появления на процессе секретного протокола Молотова - Риббентропа или из-за сомнений в «катынском деле», но их даты не позволяют связать гибель с тем или иным случаем.
Вероятнее всего, если он и покончил с собой, то по какой-то другой причине. В годы перестройки, когда секретные архивы приоткрылись, сын погибшего юриста Юрий (преподаватель Военно-дипломатической академии, где готовили военных разведчиков) пытался выяснить правду о гибели отца, но ему так и не удалось ничего раскопать. Гибель Николая Зори в разгар Нюрнбергского процесса так и осталась тайной. Несмотря на обилие версий, ни одна из них не является достаточно убедительной, чтобы принять её в качестве неопровержимой. Источник.