Мат – новый черный, или про диалог в современной коммуникации

Давным-давно я начал думать, что же такого произошло в коммуникациях в последние несколько десятилетий? Почему у меня есть устойчивое ощущение, что сексуальная революция 20-го века дала какой-то мощный рывок для всех сфер человеческого бытия, в том числе повлияла на культуру общения.

Грубость, использование матерных конструкций, хлесткие и саркастичные фразы — лишь наиболее яркие характеристики трендов общения. Разберемся с причинами происходящего.

«Мы никогда не позволяли себе материться возле школы», «я договорился с детьми, что они не матерятся при мне и я делаю вид, что не знаю, как они сквернословят в мое отсутствие», «мы бы никогда не позволили себе дерзить старшим». Все эти цитаты из серии «они не такие, как мы», в принципе, лишь отчасти про миллениалов и следующих за ними поколениями. В реальности поколение бумеров стало тем самым переходным мостиком для изменения культуры коммуникаций, который открыл доступ к мощнейшим ресурсам честности и искренности (привет, постпостмодернизм). Да, потому что это мы в 90-ые гордо повторяли за Бодровым-младшим, что сила в правде и требовали от «мальчиков» принести водочки, ведь домой летим. Мы так искали этой правды постсовковой, что было бы удивительным, если б следующие поколения не захотели превзойти нас в этой хлесткости.

Вернемся к сексуальной революции, ибо она была раньше. Произошел слом многовековых табу и на свободу вырвалась дикая энергия природной свободы. Людям стало МОЖНО говорить о сексе, заниматься сексом, делиться переживаниями о нем, сплетничать в конце концов. Не стыдливо в бане перед мужиками («нормальные пацаны» пошли в баню лет 30-40 спустя, когда выросли), а прям открыто и даже (о, боже-боже) с экрана телевизора.

Глобально — наши (бумерские) родители и бабушки-дедушки открыли нам доступ в мир, где признавать себя и свои желания нормально. Но не просто нормально!

Сексуальная революция 70-ых и более поздняя она же в России 90-ых показала, что отказ от стеснений помогает быстрее находить общий язык. Люди наконец-то стали проявлять свои истинные желания, а не социально-приемлемые схемы, начался конструктивный диалог о приемлемом и желанном между участниками взаимоотношений, этот диалог изменил все схемы взаимодействия и наглядно продемонстрировал ценность свободы от штампов и лекал.

Вот, в чем я вижу эволюционную мощь сексуальной революции, уж простите за каламбур. Она не просто открыла ворота чему-то яркому в человеческих закромах, и уж точно не была про вседозволенность и распущенность. Это событие (удивительно захватившее весь мир разом) дало возможность попробовать на вкус свободу в ее очень практичном значении.

Свобода не в либеральных ценностях, и уж точно не прочтении конвенции ООН, она (свобода) кстати скорее противоречит всему конвенциональному. Свобода дает возможность углубить взаимопонимание и перевести дискуссию в более высокое качество, дойти до той самой генеративной дискуссии, в результате которой появляются новые идеи, открываются новые смыслы и меняется мир.

Удивительный факт, именно с тех времен набирает оборот популярность брейнстормов в качестве коллективных методов творчества и выработки прорывных решений.

Так что же случилось с коммуникацией? Люди вдруг поняли, что к телесным свободам сексуальной революции можно гармонично добавить свободы в выражении своих эмоций/чувств/идей и тд. И безусловно облечь эти явления в слова понадобилось сразу многим.

Если бы мы разбирали с вами эволюцию коммуникаций с зарождения человечества по сей день, мы бы могли заметить интересные закономерности.

Сначала люди учатся говорить, чтобы выразить свои желания. До идей еще далеко. Неандертальцы к слову сказать уже могли говорить. Ровно в таком ключе: еда там, а враг там.

Потом появляется потребность договариваться, и наши предки усложняют речь, формируют первые представления о том, как легче договариваться. Так возникают первые правила общения, первые представления о вежливости.

Зачем понадобилась вежливость? Чтобы людям было легко и приятно договариваться. Вежливое общение по правилам сразу же устанавливало место каждого в социальной структуре и схему взаимодействия: раб молчит, господин командует, два гражданина древней республики могут обсуждать искусство. Все четко и по правилам.

А вот дальше интереснее. Начали возникать те, кому вдруг понадобилось разобраться во всем поглубже. И вот известные нам мыслители античного мира стали рассуждать, да дискутировать. Спорить даже. Но все еще очень вежливо! Потому что важность общности в их спорах никто не отменял. Разве что у кого-то заканчивались доводы…, но в древнем мире можно было и по голове стукнуть в качестве аргумента. Особенно, если кто-то не согласен с твоим глубоким пониманием и знанием сути вещей. В принципе тут тоже мало что изменилось.

И вот мир развивается и уже надо не просто разбираться в чем-то лучше других, надо обеспечивать результаты, дискуссия из спора переходит в новое качество — надо договориться о результате и методах его достижения. И в договоренности должно участвовать множество людей, часто незнакомых друг с другом. Это снова развивает коммуникацию, но теперь вежливость становится абсолютной обыденностью, она все еще выполняет ту же функцию — обеспечить безопасную коммуникацию.

Но вот происходит что-то удивительное. Неожиданно появляются индивиды, которые начинают считать важным человека в отдельности от социума. Индивидуальность важнее договоренностей!

А потом права человека, гуманизация и ценность жизни, признание непохожести нормой. Не толерантность. Но почему же тогда сейчас вежливость уходит?

Вежливость во все времена была гарантом сохранения диалога и принятия друг друга, это был и есть свод неких правил. Вежливость много столетий была правом сильного, великодушного. И его же пропуском в мир других сильных.

А потом вдруг случился новый уровень: большинство стало вежливым и правильным, да настолько, что интеллектуально развитый хулиган оказывается вдруг в разы сильнее. Потому что готов к своей инакости и ее демонстрации окружающим.

Цивилизационные прорывы 20-21 веков, победа индивидуализма над общностью, верховенство креативного над общепринятым породило потребность не просто взаимодействовать в рамках установленных процессов, а ежесекундно генеритьновые нестандартные подходы.

Разогналось время, понимаете? Нет пары веков, чтобы что-то эволюционно значительное происходило. Хорошо, если на изменение сознания у нас год есть. А то вон, долбанет ковид и вся планета в новой реальности.

И вот тут вежливость начинает играть с нами злую шутку! Она заслоняет нас друг от друга. Ведь с помощью вежливости мы все кажемся невероятно чудесными и приятными. Но кажемся, а не являемся. А демарш «грубоватости» позволяет открыть пространство настоящему, честному, неотполированному для других. Тому самому «быть, а не казаться».

Коммуникация нового времени потребовала учитывать мнения, идеи, энергии всех участников коммуникационного взаимодействия. И любое вранье вызывает сбой, поскольку основанные на вежливом утаивании решения с высокой долей вероятности приведут не к тому результату.

Вежливость в 21 веке — начало общения, знакомство. Дальше, даже для простого диалога нужна искренность, и она совсем не всегда любезна и велеречива, особенно если к этой искренности приходится пробираться через неудобство перед собой, ведь некая напускная грубость — атрибут силы, символ накаченных мускул.

На следующей стадии люди становятся действительно сильнее, глубже чувствуют свою безопасность и доверие к окружающим, а грубость остается просто инструментом быстрого выражения тонких оттенков эмоций и идей.

Вот так и приходишь волей-неволей к выводу, что некоторая прямолинейность и относительная грубость нынешних социальных коммуникаций — это одно из величайших достижений цивилизации.

Помните у Раневской: «Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой, воспитанной тварью»? Я с ней здесь на 146 процентов согласен. Коммуникация, в которой ты можешь прямее и ярче высказать свои идеи, в разы эффективнее. Люди, которые доверяют друг другу настолько, чтобы позволить забыть немного о вежливости, скорее смогут придумать что-то очень прогрессивное и важное для них.

Опыт организации и проведения всякого рода фасилитационных процессов, будь то стратсессияили большая конференция, показывает совершенно однозначно — самый эффективный процесс коллективного творчества начинается с момента, когда люди понимают, что могут быть безопасно разными, доверяющими друг другу. И тогда относительная грубость — это в реальности всего лишь упаковка идей, манифест свободы, инакости и знак доверия.

Как обычно, хотел сказать о грубости в коммуникации, а получилось о честности. Мы похоже и правда живем в мире, где «правда горькая сказала: не робей!»

В самом кризисе одряхлевшей вежливости лежит генезис «новой этики». Люди научились доверять другим и заговорили о том, что их волновало, заговорили в довольно грубых формах, потому что есть потребность говорить наперекор старой конвенции допустимых признаний. И у отчаявшихся говорить открыто пока нет полной уверенности в собственной правоте, а жестокость и непримиримость — всегда отличительные особенности неуверенности. Уверен, что скоро до многих дойдет маразм зашоренности и ограниченности массовых поисков ведьм, он ведь снова от страха, а не от диалога. И тогда мы увидим, как снова дискуссия вернется к нормальному формату, только на новом уровне открытости друг другу.