«Если у банков и есть человеческое лицо, то это не то лицо, которое хотят видеть клиенты»

Заместитель председателя правления «Газпромбанка» Олег Ваксман о криптовалютах, корпоративном акселераторе, «Тинькофф банке» и слухах об отзыве лицензий.

Олег Ваксман занял должность заместителя председателя правления «Газпромбанка» в 2013 году. До этого с 2010 года он занимался организацией процесса управления рисками на посту первого вице-президента «Газпромбанка».

В интервью vc.ru банкир рассказал, как организация работает с проектами стартапов для нужд своих клиентов, почему не стоит воспринимать биткоин в качестве реальной валюты и каким банкам доверять в области хранения сбережений.

Сейчас клиентов банков интересует технологическая составляющая. Все привыкли к решениям «Рокетбанка», «Тинькофф банка», «Альфа-банка», а что в этом направлении делает «Газпромбанк»?

Я не технологический директор и не могу говорить о трансформации всего банка, но могу рассказать о наших начинаниях с точки зрения корпоративного акселератора GPB Digital.

Но важно понимать, что любой банк адаптирует собственные технологии для той бизнес-модели, которую он реализует. «Газпромбанк» — это то, что традиционно называется CIB (Corporate Investment Bank). У нас только 10% баланса составляет розничный бизнес. То есть фокус на цифровой рознице — новое для нас направление.

То же самое происходит на Западе. Если вы сравните, например, Goldman Sachs (GS) и Bank of America, то последний уделяет гораздо больше внимания технологиям в области цифровых решений для потребителей. GS, в свою очередь, сфокусировался на трейдинговых технологиях и инвестициях (может, даже в те же самые цифровые розничные банки).

Взять и сказать: «Вот этот хороший, высокотехнологичный, а этот — плохой и отсталый», — вредное обобщение, которое не учитывает, чем занимается тот или иной банк.

Разумеется, как универсальный банк мы понимаем, что нам нужно продвигаться с технологической точки зрения, но сравнивать «Газпромбанк» и «Рокетбанк» — это примерно то же самое, что сравнивать производителей экскаваторов и швейных машинок.

Не хотел бы «Газпромбанк» увеличить количество молодых предпринимателей, владельцев малого бизнеса, как это делают различные сервисы вроде «Точки»?

Наш бизнес — это крупные корпорации и их сделки. Естественно, мы как любой банк хотим диверсифицироваться, и следствием этого является расширение розничной платформы.

Услугами «Газпромбанка» пользуются более четырех миллионов розничных клиентов. Мы, естественно, должны улучшать их уровень обслуживания, тем более, что сейчас есть хорошие примеры ИТ-платформ.

Малый бизнес — новый сегмент для нас. Как мы это видим сейчас? В мире есть две концепции. Первая — работа над собственной экосистемой. Их обычно создают корпорации с огромной долей рынка, вроде Google и Facebook. Например, в России «Сбербанк» строит собственную экосистему, имеющую гигантскую долю на отечественном рынке.

Вторая концепция — это партнерство, которое некоторые называют white label. Это могут быть бухгалтерские программы и предоставление сервисов для малых предпринимателей.

Суть в том, что любой хороший бизнес может выглядеть для клиента как банк. Если совсем упрощенно, то сервису для этого нужно лишь добавить кнопку «перевести деньги» и получить ссуду.

Так какой подход выбрал «Газпромбанк»?

В работе с малыми предпринимателями мы сейчас экспериментируем с моделью white label. Лично я не верю, что банк и банковские экосистемы станут всеобщими.

Никто не желает приходить и получать ссуду, все хотят купить товар. Мы хотим новые кроссовки, но не готовы брать на них кредит. Даже платить за них не хотим, но приходится.

Банки, создающие экосистему, которая позволяет купить цветы, вести бухгалтерию и вместе плясать, как мне кажется, невозможны. Такие организации — это большая неповоротливая машина.

Банк — сложная структура, которая стала чрезвычайно зарегулированной во всем мире после кризиса 2008 года. Банковский бизнес — низкомаржинальный и технически сложный.

С моей точки зрения, надо оставить решения для малого бизнеса профессионалам, которые работают в этом направлении.

В 2000 году я работал в ЮАР над проектом, в рамках которого мы пытались создать банк «с человеческим лицом»: построили кафе и поставили диваны. Но сколько кофе ни подавай, люди хотят сидеть в кафе, а не в банке. Этот проект не особо пошел.

Никто не собирается общаться с банковским менеджером, не потому что он плохой, а потому что это не базовая потребность, а необходимое зло. И та же судьба, думаю, постигнет банковские приложения, какими бы удобными они ни были. Хотя важным моментами могут стать геймификация и интеграция данных приложений в соцсети.

На ваш взгляд, в России нет банка с человеческим лицом?

В России пытаются создать такой банк. Вообще наша банковская система с точки зрения цифровых решений для потребителей — одна из самых продвинутых в мире. У нас эффективно реализованы системы платежей, легко открываются кошельки и есть интегрированные системы переводов.

Но я считаю, что если у банка и есть человеческое лицо, то это не то лицо, которое хотят видеть клиенты. Я работаю в этой сфере уже 20 лет и не верю, что кто-то просыпается с радостной мыслью: «Сегодня я открою свое банковское приложение, которое я так люблю, и куплю себе в нем наушники». Нет, для этого есть Amazon.

Конечно, у цифровых банков в России есть очень удобные приложения. Но через два-три года все банковские сервисы будут делать примерно одно и то же.

Говоря о строительстве экосистем, вы упоминали интернет-корпорации. У них есть шанс усилить банковскую составляющую? Сейчас Facebook и «ВКонтакте», например, предоставляют функцию переводов.

В 2008 году я написал статью «Окончание эпохи свободного трейдера», в которой у меня была мысль о том, что банки станут инфраструктурой. От банковской системы мы хотим понимания, что наши деньги никуда не исчезнут. Это наше главное требование. Также мы хотим, чтобы нам было легко и удобно проводить ежедневные транзакции.

Так что да, интернет-корпорации могут пойти в этом направлении. Но захотят ли они заняться инфраструктурным бизнесом? Нужно ли высокорентабельному с мультипликатором бизнесу как Facebook назвать себя банком и начать исполнять огромную регуляторную базу? Например, держать капитал по Базелю-2, Базелю-3, соответствовать миллиону других требований, которые представлены во всем мире. Думаю, нет.

Вы несколько раз сказали про строгое регулирование в банковской сфере. Если говорить о России, то что делать с паникой как простых клиентов-частников, так и корпораций? Все боятся отзывов лицензий. Постоянно появляются слухи о скором закрытии того или иного банка.

Я считаю все эти слухи вредительством. Но в банковском секторе часто говорили, что есть большое количество организаций, которые нельзя считать банками, потому что они — отмывочные конторы. Велись разговоры, что надо наводить порядок. Но когда последние 4-5 лет власти начали этим заниматься, все закричали, мол, какой ужас.

Необходимо решить, или мы наводим порядок в банковской системе, и, действительно, некоторые не смогут соответствовать правилам, или не наводим. Но тогда не надо говорить, что у нас 85% банков занимаются неизвестно чем.

Это процесс совершенно нормальный, он должен был произойти. Мы не могли всю жизнь играть в Дикий Запад, который у нас был в части банков.

А что делать обывателю?

Обывателям нужно прежде всего учитывать собственные цели. Если вы хотите сберечь средства, то храните их там, где вам спокойно. В случае если ваша цель — тратить средства, то пользуйтесь теми карточками и приложениями, которые удобны. В России сейчас так легко тратить и переводить деньги. Третья потребность — займы. Здесь нужен банк, который предоставляет вам кредит по выгодной ставке.

Я не хочу звучать как госбанкир, который говорит: «Идите в крупные банки и оставьте маленькие». Но Россия — не США, посмотрите на структуру экономики. Это там нужно огромное количество банков, в стране диверсифицированная экономика — много штатов и разных бизнесов.

В России экономика концентрированная. Может, нам не нужно 700 банков, которые работают с населением, а нужно, например, 20-30? Похожая ситуация в Австралии, ЮАР, Израиле или Канаде. Там 4-5 доминирующих организаций.

Центробанк опубликовал список системообразующих банков. Наверное, это индикатор, что есть институты, которые соответствуют более строгим стандартам.

Конечно, вы можете все потребности закрывать в одном банке, но сейчас легко пользоваться услугами разных организацией. Если вы найдете банк, где вам спокойно, удобно и выгодно, то считайте, что вам повезло. Но мало кто хранит все средства в одном банке.

Некоторым сейчас кажется, что комфортнее хранить деньги не в банках, а покупать криптовалюту.

Эта валюта не обеспечена ничем и никем. Раньше у нас были деньги, обеспеченные золотом, сейчас золотого стандарта нет, но есть гарантии государства.

Но никто не может оценить ее реальную стоимость. Это похоже на рынок деривативов (производный финансовый инструмент от базисного актива — vc.ru) в 2008 году. Мы тогда думали, что тот или иной дериватив стоит столько потому, что так сказали 4-5 уважаемых банков, рейтинговые агентства и аудиторы. Вдруг стоимость изменилась и балансы рухнули.

За биткоином нет никакой гарантии, и именно поэтому так тяжело из него сделать реальную расчетную валюту. Сейчас он больше похож на финансовый инструмент, на дериватив, где базисными активами являются энергетика и конечная цена, определяемая спросом. Чтобы биткоин стал полноценной валютой, потребуется много времени и регуляторная база.

Многие активисты, выступающие за глобализацию, считают, что люди повально не понимают, как обеспечивается цена рубля, доллара или евро.

Но при этом они доверяют тому, что владелец кошелька «Красная шапочка» сказал владельцу кошелька «Зеленый попугайчик», что заплатит $6400 за биткоин? Здесь больше доверия, чем государству? Всё познается в сравнении.

Да, мы можем не доверять банкам и государствам, обеспечивающим валюты, ведь есть вопросы с долгом у многих крупнейших стран. Но это же вопрос, кому ты доверяешь больше, а не кому доверяешь на 100%.

Биткоин — независимый финансовый инструмент. Просто общество в какой-то момент договорилось, что он стоит на бирже $6400. Почему? Потому что есть спрос на него и потребление, supply and demand. Но этого недостаточно для того, чтобы стать валютой.

Сейчас это физически невозможно, мы понимаем, что издержки большие. И биткоин технологически сделан не для того, чтобы им платили за кофе — «0,0000000001 биткоина и я купил себе латте». Сейчас это экономически тяжелая и ненужная транзакция.

Биткоину нужно регулирование, я не верю в свободную от стандартов валюту.

Регулировать должно каждое отдельное государство или должны быть универсальные стандарты? Технологии всё же безграничны, мы не можем рассматривать биткоин только в России.

Вот это интересный вопрос. Есть путь Китая, который запретил биткоин и собирается создать криптоюань. В России говорят о крипторубле. Если мы пойдем путем создания национальной криптовалюты, то я не вижу никакой особой разницы между ней и фиатной. Ну, разве что она будет сделана на базе блокчейна.

Мир стал экономически диверсифицированным, но в нем сейчас доминирует одна валюта — большинство расчетов идут в долларах.

Может ли межнациональная криптовалюта в один прекрасный день стать той валютой, о которой мы все договоримся, что она не будет зависеть от одного государства? Я считаю, это хорошая цель, к ней нужно идти, хотя пока мы далеки от нее.

Вы сами покупали биткоины?

У меня есть немного. Честно говоря, я покупал ради эксперимента. Не так давно, шесть месяцев назад.

Есть люди, которые покупали биткоин, когда он только-только появился, а сейчас избавляются от него и неплохо зарабатывают на этом.

Это совершенно правильно, потому что на нем можно хорошо заработать, как и на любом спекулятивном активе. Но также можно и потерять. Здесь прослеживается полная параллель с деривативным рынком.

Биткоин не ведет себя как валюта. Потому что нет валюты, которая растет на 40% в год, и потому что за ним стоит непонятно что. У нас есть какой-нибудь ВВП, который растет 40% в год? Нет. У нас есть какой-нибудь большой продукт, который чем-то обеспечен? Нет. Зато у нас почему-то есть интересные рывки в середине и в конце месяца, когда биткоин сильно растет. Кто-то его отторговывает. Для нас, банкиров, это достаточно понятная тема.

Говоря о криптовалютах, нельзя не упомянуть ICO. По вашей оценке, когда пузырь начнет сдуваться?

Когда успокоится рост биткоина. Я думаю, что ICO сейчас в большинстве не связаны с самими продуктом. Во многих случаях валютная переоценка больше, чем реальный рост активов.

Но можно ли поднять $30 млн на Kickstarter? Практически нет. Почему ICO сейчас поднимает тикеты намного больше, чем Kickstarter? За счет биткоина.

Как только высокорастущий финансовый актив перестанет быстро расти, мы сразу перейдем к тикету Kickstarter. Можно ли краудфандить реально большие проекты? Это большой вопрос.

Если посмотрите на большие бизнесы в финтех-сегменте, то их инвесторы — банки и фонды. Деньги — это не краудфандинг.

То есть все разговоры о том, что блокчейн и биткоин убьют банковскую отрасль — это пока далеки от реальности?

У нас уже много раз убивали разные отрасли. Давайте возьмем в качестве примера Uber. Говорили, что он убьет рынок такси. Модель Uber прекрасна и инновационна, но она во многом была создана на регуляторном арбитраже — не нужна была лицензия на извоз, таксистом мог стать любой человек.

Но сейчас компания стала уходить от этого. Да, ты можешь вызвать такси через приложение, но водитель будет все равно с лицензией. Он более ответственный, а пользователи не доверяют абы кому.

С банками то же самое. Они будут выглядеть немного по-другому, смогут организовать IPO через ICO. Банкиры будут консультировать, как правильно провести ICO. Но я как-то спросил у мегаконсультанта в этой сфере, предупреждает ли он о валютных рисках ICO? У собеседника не было такого понятия.

Сделать из ICO серьезный инвестиционный инструмент можно будет тогда, когда консультанты будут информировать клиента и вся система станет более прозрачной.

Может, в будущем банки будут организовывать ICO или рассчитываться через сеть, основанную на блокчейне, а не на SWIFT. Но это не значит, что банков не станет. Я считаю, что произойдет огромная трансформация особенно в розничном сегменте. Она уже происходит.

В начале нашего разговора вы сказали про акселератор GPB Digital. Что делает «Газпромбанк» в этом направлении?

Прежде всего я хочу отметить, что GPB Digital — это не cloud-банк, не «Рокетбанк» и не «Тинькофф банк». GPB Digital остается в рамках b2b-сегмента, а не b2c. Мы сфокусировались на том, что понимаем лучше других. То есть на нашей клиентской базе — корпоративных клиентах. Мы работаем с разными индустриями, от металлургов и нефтяников до сельского хозяйства.

Почему не b2c?

Мы видим, что это перенасыщенный сегмент. Все вокруг строят облачные банки, Telegram-банки, WhatsApp-банки и так далее. Также монетизация в b2b происходит быстрее и лучше прогнозируется.

У больших цифровых фондов есть две основных модели. Первая звучит так: «Давайте расхайпим некую тему и заплатим за пользователей. Неважно, сможем ли мы монетизировать проект. Как-нибудь когда-нибудь придумаем». А вторая модель выглядит так: «У нас много-много денег, вложимся в тысячу стартапов, и один из них выстрелит. Потом мы всем расскажем, что у нас было видение, как Facebook выстрелит».

Наш GPB Digital — это акселератор, в рамках которого мы выстроили систему, которая быстро отбирает стартапы с точки зрения их перспектив и потребностей разных наших клиентов и самой группы.

Цель GPB Digital — собрать или инициировать идею, в которой мы видим перспективы монетизации, и продвинуть ее, помочь ей развиться деньгами или экспертизой. Чаще всего и тем, и другим.

Как давно стартовал проект?

Акселератор запустился в июле 2017 года. Можно сказать, что мы классический корпоративный акселератор. Такие есть и у зарубежных, и российских банков.

В «Газпромбанке» традиционно работал инновационный кластер, в рамках которого мы инвестировали в такие проекты, как самая большая в России биометрическая платформа «Центр речевых технологий». У нас также есть Российский квантовый центр, занятый разработками по передаче квантовых данных.

Мы увидели у наших клиентов интерес к технологиям. Они спрашивали: «Мы вот это делаем, а что вы можете сделать?». И здесь мы поняли, что можем в акселераторе поставить фильтр для подготовки решений для клиентов. Клиентам комфортнее использовать то, что прошло акселерацию. И тот факт, что «Газпромбанк» может войти в капитал стартапа и оставаться в нем, дает дополнительный комфорт.

На какие технологии есть спрос у клиентов?

Клиенты хотят не технологии, а решения, которые помогут им трансформировать бизнес. Сейчас наш фокус — это поиск проектов в сфере образования, тяжелого машиностроения, сельского хозяйства и, конечно, финансов. Но мы готовы рассматривать идеи для других b2b-индустрий.

Сколько сейчас компаний в акселераторе? На всех стадиях.

С июля по октябрь — около десяти. В работающей — два, в стадии проработки — еще четыре, три совсем наверху.

Вы сказали, что есть проекты, которые GPB Digital ведет с идеи.

Да. Изначально мы взяли 300 идей и пропустили их через сложную систему фильтрации. Остались три идеи. Одну мы заморозили, от другой решили отказаться, а одна прошла — ей стал сервис Wish Ninja.

Этот проект важен для нас с точки зрения будущей модели покупок. Для пользователя он выглядит как приложение, которое позволяет сберегать средства, получая подарки от своих друзей. Часто дарят то, что не нужно. А если у вас есть желание, например, поехать в Таиланд, то ваши друзья с помощью приложения могут вам перевести деньги на это.

То есть краудфандинг?

Это скорее про подарки. Но да, это краудфандинг.

Но почему я говорю, что мы фокусируемся на b2b-сегменте, хотя здесь, на первый взгляд, b2c? Монетизация присутствует только в b2b-направлении.

На сайтах интернет-магазинов есть кнопка «купить». В некоторых случаях можно приобрести товар в кредит. Но нет кнопки, которую по-русски можно назвать «купить вскладчину». Wish Ninja позволит установить магазину такую кнопку, с помощью которой пользователь сможет приобрести то, что хочет благодаря друзьям.

Ваша прибыль за счет чего складывается? От того, что какой-то интернет-магазин установил у себя клики?

Да, за клики. Как за действие, так и за переход по ссылке, и за просмотр.

Какую выгоду получают сами стартапы, которые принимают участие в вашем акселераторе? В чем преимущество перед «Сколково», ФРИИ и другими?

Во-первых, главное преимущество — понятный выход через наших клиентов. Во-вторых, мы считаем, что наша методология одна из лучших с точки зрения проведения стартапа за три-четыре месяца от идеи до работоспособного проекта. В-третьих, стартап работает под крышей крупного бизнеса и получает все его преимущества.

#интервью