Как меняется книга прямо сейчас

Пока издатели и Книжная палата фиксируют очередной спад российской книжной индустрии, количество книг, выпущенных независимыми авторами с помощью сервисов самопубликации, каждый год растет в полтора раза. Именно в этом сегменте, который не регулируется никакими требованиями к жанру и формату, сейчас есть поле для экспериментов автора — как художественных, так и коммуникационных. Сооснователь и директор по продукту издательского сервиса Rideró Алексей Кулаков делится своим видением того, как изменится книга и процесс чтения уже в скором будущем, и своими планами — первыми в России Rideró запускает новую книжную функциональность, которая претендует на то, чтобы изменить восприятие книги и ее культурную значимость.

Как изменилась среда

В последние 10 лет человечество сменило среду обитания, но не очень это заметило. Место, где мы теперь живем, — это Сеть. Наше общение стало интерактивным: мы все время взаимодействуем с разными интерфейсами, и они нам отвечают. Сегодня смартфон — основное устройство, через которое мы взаимодействуем с окружающим миром. Для многих смартфон стал неким протезом, набором цифровых чувств, который сильно влияет на наш опыт. Наверняка вам случалось гуглить слово сразу же, как только вы не можете его вспомнить, или передвигаться по городу, все время глядя в карты. У большинства городских жителей навык навигации уже наполовину нативный, наполовину цифровой, и навык общения с другим человеком такой же.

Интерактивность — одно из центральных понятий, которое повлияет на культуру в XXI веке и которое сейчас культура пытается присвоить. Посмотрите на любой культурный институт: театр, живопись, спорт, если угодно — все они сейчас пытаются адаптироваться к интерактивности. Вспомните реакцию на выпуск «Брандашмыга» — интерактивной серии «Черного зеркала»: для многих зрителей это стало первым опытом, когда повествование учитывает наличие их личности. Любое искусство, которое пытается работать с интерактивностью, ищет в происходящем деятельное место для зрителя: он должен найти свое место в истории, оставить в нем след, от него что-то должно зависеть.

Книги не исключение. Книга как статичный артефакт, как капсула времени, которую бросили из прошлого в будущее, должна поменяться. Возможность отправить свои мысли вперед и целостность произведения должны сохраниться, но при этом книга должна приобрести качества интерактивности. Как именно книга себя интегрирует в новую среду и новые паттерны поведения в ней, пока никто не знает наверняка, но можно предположить несколько вариантов развития, глядя на другие виды искусства. Например, на компьютерные игры, которые быстрее всего ушли по этому пути.

Как меняются роли

Раньше творчество всегда подразумевало дихотомию: есть творец, и есть тот, для кого он творит: автор — читатель, художник — зритель, спортсмен — болельщик и т. д. Сейчас между этими двумя ролями появляется некий градиент — промежуточные роли, которые более творческие, чем просто пассивное наблюдение, но менее полно владеющие культурным артефактом, чем его автор.

Самая большая революция, которую тоже никто не заметил, произошла в последние несколько лет в образовании. Появилось такое явление, как «летсплэй» (let’s play) — когда (обычно) ребенок играет в компьютерную игру и записывает видео самого процесса со своими устными комментариями. Смысл этой деятельности — обучить других играть в эту игру, но при этом так, чтобы им было интересно. Почему я говорю, что это революция в образовании? Потому что это очень эффективный формат обучения навыкам. То что этот навык — игра в игру — ничего не значит. Это интерактивная деятельность, которая ведется в Сети. И эти педагоги, которым по девять лет, умеют сделать обучение этому навыку интересным и эффективным. И вообще дадут фору любому взрослому преподавателю, который пытается перейти в интерактивную среду и завоевать свою аудиторию.

Хоть летсплей начался с компьютерных игр, но понятно, что в таком формате можно делать что угодно. «Вот я делаю мейкап», «вот я готовлю», «вот я собираю самолет» и т. д.

Деятельная роль бывает не только в том, что я создал первоначальный художественный контент. Есть деятельная роль — «я играю в этот художественный контент». Потом «я могу смотреть летсплей и чатиться по поводу этого». Можно быть авторитетным участником сообщества и иметь авторитетное мнение на тему того, как в эту игру играть. Это более деятельная роль, чем просто пассивная игра. Следующий градиент — быть летсплеером, который создает вторичный творческий контент. Понятно, что там много творчества, но все-таки не настолько много, сколько у создателя самой игры. Еще есть те, которые пишут всякие дополнения и моды, которые делают эту игру более интересной. Понятно, что комбинация из видео и компьютерных игр наиболее быстро уходит в интерактивность, потому что это нативное относительно диджитал-среды искусство (а я считаю, что при таком рассмотрении компьютерные игры — это именно искусство). И в нем возникает масса промежуточных ролей.

Со стороны потребителя есть массовый тренд на включенность в происходящее. Эмоция, которую люди испытывают от взаимодействия, более сильная, чем та, которую они испытывают от пассивного восприятия. Взаимодействие захватывает сильнее. Это более непосредственная обратная связь. Когда человек оборачивается назад и смотрит, что он сделал, он хочет увидеть какие-то следы себя в произошедшем. Он хочет, чтобы след его личности оставался в том, что ему важно. Это касается не только автора, но и всех промежуточных ролей.

Понятно, что между читателем и автором тоже возникнет масса промежуточных ролей. Не очень понятно — каких именно. В прошлом между читателем и автором была только одна промежуточная роль — роль художественного критика. Но в России художественных критиков мало. Можно считать, что этого института вообще нет. Людей, которые могут сказать «Моя роль в чтении книги — художественная критика», настолько мало, что их можно не учитывать. Их меньше, чем писателей. А должно быть больше или хотя бы сопоставимо.

Если мы посмотрим на какие-то комьюнити, которые вокруг книг формируются, например на fantlab, станет понятно, что у них ролей уже больше, чем две. У них есть локальный, не признанный большой литературой рецензент. Есть люди, которые просто живут на форумах и активно высказывают свою позицию, — у них есть репутация авторитетного читателя. Это все примеры, которые доказывают, что люди хотят больше включенности. Эту включенность они ищут в разных вариантах взаимодействия, они хотят, чтобы след их личности оставался в том произведении, с которым они взаимодействуют, и любой культурный институт должен это учитывать, когда планирует свое развитие.

Как меняется ценность текста

Анализируя опыт авторов, мы поняли, что когда автор пишет, он пишет для того, чтобы получить обратную связь в любой форме о том, что его мысли кому-нибудь важны. Никто сейчас не пишет в стол, когда есть возможность выпускать книгу с помощью издательских платформ, таких, как Rideró, самостоятельно без копейки затрат. Но даже тот редкий тип автора, кто все-таки пишет в стол, был бы рад, чтобы его тексты прочитали и как-то на них отреагировали. Чтобы текст как-то отозвался в душах людей и автор мог об этом узнать.

Есть разные формы обратной связи. Обычно автор думает про деньги. Я думаю, что деньги — это тоже форма обратной связи (если за мои тексты платят деньги, значит, они чего-нибудь стоят). Гонорары, которые сегодня получают в традиционной издательской модели, почти всегда настолько малы, их ценность символическая: «Мой труд оценен». В современном мире карьера профессионального писателя — это не тот путь, которым можно сознательно управлять. Еще пятьдесят лет назад можно было просто «хорошо писать», т. е. быть интересным человеком, прийти на курсы литературного мастерства, вклиниться в тусовку, много трудиться, и вот — ты писатель. У тебя есть известность, тебе платят, и с этого можно жить. Современный мир, к сожалению, устроен не так. И этот приз, когда тебя замечают настолько сильно, что с этого можно жить, он достается все меньшему проценту людей. И так на всех писательских рынках, не только в России. С одной стороны, размер приза увеличивается, с другой — количество призеров уменьшается. Хотя и у нас есть авторы, которые зарабатывают миллионы, гарантировать такое каждому мы не можем. Поскольку мы работаем с массовым автором, мы должны позаботиться обо всех: о тех, у кого читателей тысячи, сотни, десятки, единицы. Мы должны сделать так, чтобы как можно больше авторов получили какой-то позитивный эмоциональный отклик на свои произведения. И мы попытались найти такой способ. Мы придумали приделать к тексту большой многопользовательский чат, который позволяет автору позвать читателей обсудить свой текст, получить от них обратную связь, использовать эту обратную связь и для уточнения текста, и для его продвижения.

Как книга превращается из артефакта в комьюнити

Почему именно чат? Чаты — это то медиа, которое научило писать большее количество людей, чем что-либо еще. Можно сколько угодно жаловаться, что молодое поколение не читает. Но нового поколения, которое не читает чаты, не бывает. Это главная цифровая экология ближайших лет, поэтому любой бизнес и любой культурный институт должны думать, как они живут и интегрируются с чатами.

С помощью чата автор сможет получить реакцию на текст первых читателей не только до публикации книги, но даже до ее завершения. Можно позвать читателей обсуждать в чат книгу, даже когда написана только первая глава. Когда автор пишет книгу для какой-то аудитории, у него есть свои иллюзии о ней. Когда он взаимодействует со своей аудиторией в ходе написания книги, он может скорректировать текст так, чтобы книга действительно оказалась нужна этой аудитории. Так издание впоследствии будет иметь больше шансов на популярность.

Чат позволяет автору не только наблюдать за лайками и комментариями к тексту книги, но и видеть конкретный поименный список читателей, а не просто цифру в отчете «У вас было N посетителей». Напротив имени каждого из них стоит процент прочтения книги. Наша идея — развить этот инструмент таким образом, чтобы автор знал, где именно в тексте сейчас каждый из его читателей, и имел возможность спросить его мнение.

Почему такое обсуждение нельзя сделать, например, в соцсетях? Чем чат в книге лучше условного фейсбука? Да, конечно, авторы прекрасно это делают сейчас и в сетевых сообществах, например, создают закрытое комьюнити во «ВКонтакте», выкладывают туда книгу по главам и обсуждают. Но разница с чатом в книге есть.

Чат интегрирует обсуждение непосредственно в текст, любое место в нем можно выделить и обсудить. Одновременно в чате книги есть и тред, посвященный определенному месту, и общий поток чата. Любой комментарий к тексту автор сможет одной кнопкой перенести в сноску к своему тексту.

Авторский опыт с чатом книги выглядит так: у вас есть какое-то количество читателей (просто знакомых, друзей, подписчиков в соцсетях), вы сверстали свою книгу (или ее часть) в Rideró и поместили секретную ссылку на чат у себя на странице в соцсетях или отправили приглашение обсудить книгу напрямую читателям в личных сообщениях и на почту. Далее вам приходят уведомления, когда в вашу книгу пришел читатель, и вы видите, как он читает книгу, и можете начать с ним общение по поводу прочитанного.

Со стороны читателя это выглядит так: вы читаете книгу, зная, что автор прочтет ваши мысли, что они ему важны. У вас получается гораздо более включенное чтение, вы можете, например, поставить лайк отдельным мыслям в книге или написать автору, если оказались разочарованы финалом.

Важно, что текст остается основой книги. Но с помощью чата вокруг этого текста на самых ранних стадиях может возникнуть сообщество, которое будет влиять на него или станет его частью. Более того – именно в сообщество вокруг книги имеет смысл инвестировать, потому что весь дальнейший успех книги зависит от него.

У меня нет иллюзии, что мы с первого раза поймем, как книга будет интегрироваться с чатами. Мы поймем это в процессе. Это новый опыт, а новый опыт никогда не бывает сразу массовым. Будут люди, которые будут пытаться пользоваться чатами (они уже есть), а будут и такие, кто скажет, что творчество — это интимный процесс, пока я не закончу свою книгу, пока я не буду уверен в ее совершенстве, я ее никому не отдам. Но эволюционно эта стратегия хуже, не только потому что увеличивает вашу трудовую инвестицию, но и потому что оставляет меньше шансов на успех. Если вы поговорите с любым редактором, у которого получается запускать успешные книги, он скажет вам понятные любому маркетологу вещи:

Сегодня книга, как и любой другой культурный объект, уже не может быть артефактом. Теперь это всегда вертикальное комьюнити. И хотите вы этого или нет, но частью творческой роли, которую играет команда успешного проекта, является выстраивание этого комьюнити. Проблема автора в том, что в начале его пути в его команде кроме него никого нет. А мы даем ему способ эту команду увеличить. Если книга написана угрюмым гением во мраке его кабинета, скорее всего, сейчас она обречена на забвение сразу после написания. И это сейчас слабо коррелирует с качеством текста. Текст может быть сколь угодно прекрасный, но если его никому не показать и не интегрировать в нужное сообщество, то ничего не будет. А вот если текст неинтересный, то будьте готовы к тому, что вам тоже об этом скажут и вам нужно будет что-то с этим делать.

Я верю в фидбэк. Люди все делают лучше, если получают качественную обратную связь. Писатель, как продюсер собственной книги, с помощью чата в книге получает возможность, во-первых, организовать такую обратную связь от своей аудитории, а во-вторых, сделать из первых читателей своих агентов по дальнейшему распространению книги: став соавторами, они тоже становятся заинтересованы в том, чтобы книга имела успех.

Что будет дальше

У меня есть две фантазии на тему, как может спустя какое-то время выглядеть книга, интегрированная с чатом. Первая — на примере художественной книги. Допустим, вы читаете «Гарри Поттера» и в какой-то момент он вас спрашивает: «Что мне делать?» И вы можете ему что-то посоветовать, а через 15 страниц увидеть, что он сослался на вас и воспользовался этим советом. А ваш друг посоветует что-то совсем другое. И для вас обоих одна и та же история будет развиваться по-разному. А после вам придет сообщение в «Фейсбуке», где другой герой Поттерианы, например, спросит вас, какого черта вы себе позволили в диалоге с Гарри? Произведение начнет вторгаться в жизнь своих читателей. Когда человек и нейросети научатся сотворчеству — будет возможно и такое.

Вторая фантазия связана с будущим прикладных книг. Когда вы прочитали главу из полезной книги, чат может отправить вам основные тезисы этой главы и вопрос для рефлексии. Таким образом к концу книги у вас накопится некоторое количество собственных мыслей по поводу прочитанного, что очень повысит качество прикладного чтения. Потом спустя несколько лет вам будет гораздо легче вспомнить свои мысли о такой книге. И, конечно, такое чтение будет гораздо полезнее автору. Книга, в которой автор и читатель обмениваются своими мыслями, получает развитие. Одной из наших магистральных идей является то, что книгу можно обновлять хоть каждый день. В этом случае у вас появляется такой сценарий: периодически дополнять книгу мыслями читателей. Книга будет эволюционировать и становиться все лучше. И вот этот сценарий я надеюсь реализовать с помощью чатов Rideró в своих учебных пособиях для студентов. Вы можете поступить так же.

Кстати, этот текст вы тоже можете обсудить со мной в чате, заходите по ссылке и увидите, как это работает.