Правда ли, что финансисты такие же «психопаты», как в кино?

Сотрудники «Финама» сравнивают себя и коллег с персонажами знаменитой «Игры на понижение».

В кино часто показывают хладнокровных инвесторов, они наживаются на кризисах и видят космическую прибыль там, где остальные не замечают. Мы решили выяснить, насколько персонажи фильмов похожи на настоящих финансистов.

Аналитики «Финама» сравнили себя и своих коллег с героями их любимого фильма про биржу — «Игра на понижение» (The Big Short). Это история о том, как несколько не связанных между собой финансистов увидели угрозу мирового экономического кризиса за несколько лет до его возникновения и заработали состояния на понижении курса ипотечных облигаций в США.

В истории несколько трейдеров и инвесторов, но самых ярких персонажей трое — о них и пойдёт речь:

Типичный трейдер по характеру ближе к Марку Бауму (Стив Карелл) и Джареду Веннету (Райан Гослинг). Работа трейдера ненормированная, она требует большого количества энергии, стрессоустойчивости, способности быстро принимать решения и брать на себя серьёзные риски, анализировать большие объёмы данных, выделяя только главные моменты. Да и цинизм в ней лишним не будет. Инвестиционный бизнес — очень стрессовая, ответственная работа с высокой вероятностью выгорания и дальнейшими психическими проблемами. Часто людей в этой сфере можно назвать «психопатами» с медицинской точки зрения, так как они пренебрегают всем «человеческим» ради работы, накопления капитала и личностного развития.

На мой взгляд, на роль традиционного финансиста и трейдера из персонажей фильма лучше всего подходит персонаж Гослинга. Он выглядит очень убедительным, чётко знает, чего хочет, его поведение максимально продуманно. Да, он резок в общении с другими, но это можно объяснить целеустремлённостью. И такое поведение приносит плоды. Главный помощник персонажа Карелла — Винни (Джереми Стронг) — тоже соответствует портрету традиционного финансиста: он выглядит взвешенным, спокойным, часто даже контролирует своего эмоционального босса.

Марк Баум (Карелл) скорее генеральный директор, который видит ситуацию глобально, понимает проблему, но принимать взвешенное решение не может, потому что он крайне эмоциональный — мы видим это с первых минут фильма и до самого финала.

А Майкл Бьюрри (Кристиан Бейл) — очень неоднозначный герой, и его специально таким сделали. В нём есть качества, характеризующие его как хорошего финансиста и трейдера: аналитический ум, целеустремлённость, математические способности. Но есть и те, которые ему мешают, — например, трудности в коммуникациях, отсутствие интереса к большой прибыли.

Идеальному инвестиционному консультанту очень нужно умение обрабатывать большое количество информации, самостоятельно разбираться в ней и быстро обучаться, потому что в этой работе много нюансов, постоянно возникают новые тренды. Очень важны коммуникативные навыки, потому что менеджеру приходится работать с людьми и простым языком, понятно и доступно, рассказывать клиенту о сложных вещах.

Для меня к инвестиционным консультантам ближе всего Джаред Веннет, от лица которого ведётся повествование в фильме. Наша задача — взять идею на рынке и понять, принесёт ли она прибыль клиентам и компании. Если да, надо максимально эту идею распространить и предложить клиентам. Обратите внимание: Веннет очень активно, агрессивно эту идею продаёт, у клиентов в процессе реализации этой идеи возникают проблемы, но так или иначе он никому не соврал, все заработали на этом много денег. И он сам в результате тоже в плюсе. Этот герой нам наиболее близок, наша работа именно в этом и состоит.

Инвесторов и финансистов в фильмах представляют людьми без морали, зарабатывающими на кризисах, в том числе в «Игре на понижение». Но я бы не назвал то, что сделали Бьюрри и компания, злым делом. Они пытались сказать, что надвигается катастрофа, но их не послушали, поэтому и предотвратить кризис у них не вышло бы. Даже если один крупный фонд или банк выступит против всей системы, это мало что изменит.

Нельзя оценивать инвестора с точки зрения морали: не они создают тот «пузырь», из-за которого потом люди теряют деньги. Ты сохраняешь и приумножаешь деньги своих клиентов. Но приумножаешь не так, как микрофинансовые конторы, ставки или казино, которые манипулируют желаниями человека о богатстве, приводят к закредитованности и прочим проблемам. Поэтому нет, инвестор, трейдер, финансист — это не про аморальность. Это про ориентацию на прибыль и результат. Люди, которые работают в этой сфере, могут пренебрегать многими вещами для выполнения своей работы.

Очень часто люди почему-то думают, что трейдеры и финансисты хотят всех обмануть, что они жадные до денег, мечтают разбогатеть и стать миллиардерами, а на остальное им наплевать. Более чем в 50% случаев это не так, и даже фильм показывает, что трейдеры и финансисты разные. Например, Джаред Веннет показан как типичная акула бизнеса, а Марк Баум страдает от угрызений совести. Он постоянно говорил: «Вы понимаете, что американская экономика рухнет?» Ему было тяжело это осознавать, тяжело покупать свопы и играть на понижение. В самом конце он ведь был готов даже не продавать свою позицию и остаться ни с чем, потеряв даже изначальные вложения.

Инвестор или трейдер — не зло: он, как любой человек, не из альтруистов и будет выбирать себя, а не общественное благополучие. А если за ним стоят его клиенты, другие инвесторы — он тем более не может их подвести, он должен думать об их прибыли. Здесь не идёт речи о наживе за счёт проблем или банкротства других людей. Герои фильма сорвали куш скорее на проблемах всей американской экономики, которая целенаправленно создавала иллюзию стабильности.

Внешний вид играет очень большую роль в финансовой отрасли. И в «Финаме», и на моём прошлом месте работы есть дресс-код. Он очень важен не только для создания личного имиджа специалиста, но и для поддержания имиджа всей компании.

Клиенты обычно — люди с большими капиталами, и, увидев человека молодого, неопрятно одетого, с неаккуратной причёской, как Бьюрри в фильме, они не испытают к нему доверия. Другими словами, не захотят отдавать ему свои деньги. Неважно, насколько хороший он специалист.

В моём опыте дресс-код необязателен: костюмы и галстуки — это прерогатива директоров на выезде к инвесторам. Среди трейдеров можно встретить абсолютно разных людей: и в дорогих костюмах, и в толстовках. То, что Бьюрри в своём офисе ходит как «типичный айтишник», а не строгий финансист, близко к правде. Я работал в крупном европейском инвестбанке в Мюнхене, Милане и Вене, и в целом дресс-код везде был скорее smart-casual или просто casual (повседневный). На разноцветные волосы и татуировки никто особо не обращал внимания.

Дресс-код играет роль на официальных встречах с контрагентами — как рабочих, так и нет: здесь принят «деловой стиль», а на официальные банкеты или встречи стоит надевать что-то из «бизнеса». White tie (ultra-formal, как на приём к королеве) или black tie (смокинг, чёрная бабочка, строгие брюки) вам вряд ли понадобятся часто, но один-два костюма в гардеробе трейдера лишними не будут.

У трейдеров есть свои способы показать место в иерархии: помимо дорогих аксессуаров вроде часов, интересно отметить обувь — например, дорогие лоферы. Также в почёте интересные или смешные носки, платки и прочие детали, которые не нарушают общий стиль, но указывают на вкус, чувство юмора или характер.

Для инвестора, который работает с клиентами, конечно, важен дресс-код — это определённая профессиональная этика. Для других специалистов, например, аналитиков, которые не контактируют с клиентами напрямую, дресс-кода может и не быть. Впрочем, сейчас даже у тех, кто работает с клиентами, требования к одежде стали менее строгими — даже костюм и галстук уже не обязательны. Но нельзя позволять себе выглядеть как Бьюрри: одеваться в футболку, шорты и не носить ботинок. Хотя этот герой, всё же, аналитик, и, скорее всего, выглядит так только в своём кабинете. Уверен, на встречу в банке он бы оделся по классике, «как надо».

У нас в «Финаме» дресс-код есть, потому что мы не аналитики, а инвестиционные консультанты. Наша основная работа — это взаимодействие с клиентами, формирование портфелей, сделки, выдача рекомендаций. Наши правила не очень строгие: с понедельника по четверг деловой стиль, пятница более расслабленная — допускается casual.

Майкл Бьюрри приходит к пониманию грядущего кризиса в ипотечном секторе через математические расчёты, и это действительно один из самых важных инструментов для финансиста. Хотя в случае с ипотечным кризисом математический расчёт скорее последовал за логическим, поскольку и структура CDS (кредитного дефолтного свопа, страховки), и знание рынка недвижимости наталкивают на мысли о «проверке». Как любой дериватив (договор, в котором есть обязательства относительно других финансовых активов), CDS требует математических расчётов и знания теории вероятностей. Без этого докопаться до сути проблемы было бы тяжело.

Также ценно знание теории игр — дисциплины, в которой просматриваются вопросы на грани математики и поведения людей. И очень многие трейдеры пользуются так называемым «теханализом». Помимо статистических и математических методов, он предполагает работу с «паттернами». Они определяют следующее действие по движению графика. Например, если у графика было два высоких пика, значит, будет и третий: так называемые «голова и плечи». Проблема в том, что у этого события не 100% вероятность, но люди в это верят. В итоге часто они сами же этот пик и создают.

Всё, что существует на рынке, в экономике, в нашей жизни, можно описать через математические взаимосвязи. В финансовой сфере математика применяется именно для прогнозирования, потому что смысл действий трейдера — предсказать будущее. Гением, как персонаж Кристиана Бейла, быть не обязательно. Достаточно иметь хорошие знания математического анализа. То, что Бьюрри «предсказал» кризис, связано не только с расчётами, но и с тем, что он изначально заметил глобальную проблему на рынке. Только после этого он подключил цифры и формулы.

Действительно, понять, как устроены экономические процессы, как это всё оцифровать, намного проще с математическим или физическим образованием, нежели когда человек просто изучил международные отношения или макроэкономику, узнал, что такое «затраты», «выручка» и «прибыль», но не может построить простое уравнение. Строить предположения на словах мало.

Аналитические способности и умение проводить математические расчёты помогли Майклу Бьюрри очень точно предсказать крах рынка. Эти два качества действительно влияют на успех финансиста сильнее, чем знание экономики. У меня в подразделении из 15 сотрудников больше половины имеют высшее математическое образование ведущих вузов. Это разрыв шаблона о том, что финансисты — обязательно экономисты. Для экономиста изучить математику сложнее, чем для математика изучить экономику. Математический склад ума и математические навыки, особенно если они получены в хорошем университете, и особенно если эти знания идут в приложении к экономике, очень ценятся на рынке. У меня классическое экономическое образование, но в нём математике уделялось большое количество времени, и это мне очень помогает в работе.

Исследования «в поле» как метод подтверждения гипотезы в финансах существует, но применяется очень редко. Это характерно для аудиторских проверок, когда специалисты ездят по предприятиям, смотрят, как там всё устроено, как идёт работа, действительно ли всё соответствует тому, как компания рассказывает. В финансовой сфере чаще практикуются встречи финансистов с представителями компании. Аналитики и трейдеры задают им вопросы и выясняют интересующие их моменты. Но всё же мы не видим своими глазами, что на самом деле происходит, а верим словам этих представителей и цифрам на бумаге.

В реальности «живые опросы» практикуются, но в другом виде: кредитные инспекторы выезжают проверить контрагентов, которые берут у банка в долг. Учитывая, что «в долгу» у банковской системы оказался сразу весь рынок недвижимости, это было бы разумным, но очень трудозатратным решением. В их случае нужно было проверить миллионы людей, чтобы получить масштабную статистику для полноценного отчёта. Это заняло бы у героев не одну неделю. А в фильме они буквально опросили нескольких человек и уже «видят» всю картину — это не реалистично.

Майкл Бьюрри увидел проблему там, где остальные верили в незыблемость рынка, поэтому закрывали глаза на очевидное. Это показывает зрителю, что инвестор должен всё подвергать сомнению. Но не совсем корректно сравнивать как Бьюрри, так и других героев с инвесторами в целом.

Все ключевые персонажи фильма — это матёрые профессионалы с годами опыта в крупных банках и собственных фондах. Их нельзя отнести к «соло-инвесторам», они управляли миллионами долларов и имели хоть и незначительный, но вес на рынке. В реальности же «маркетмейкеры» — большие банки, фонды и корпорации — направляют движение рынка, а «единичным инвесторам» приходится просто следовать за ними. Повлиять на ситуацию они никак не смогут, если только каким-то чудом не объединят капиталы и не пойдут против рынка все вместе, как было с GameStop.

В современном мире это называется «созданием картеля» и влечёт за собой несколько лет тюрьмы, так как подразумевает манипуляции с рынком. Если вы найдёте другой способ или опишете рабочую стратегию — возможно, вам дадут Нобелевскую премию.

Подобных кризисных историй, как у героев фильма, в моей жизни не было. Но благодаря текущему кризису я увеличил свой капитал на 30%. 24 февраля я успел продать все акции российских компаний, пока они проседали только на 5–15%, а на все деньги купить доллары по 78 рублей и позднее продать по 96–98 рублей. А летом 2021 успел купить акции «Газпрома», которые позднее во время энергетического кризиса принесли около 50% дохода.

В основном я заработал на инвестициях в технологический сектор и фармацевтику — именно эти сферы меняют мир. Я достаточно консервативный инвестор, и если бы узнал о грядущем крахе ипотечного сектора, как Бьюрри, то скорее бы просто «вышел» из всех активов, связанных с недвижимостью, чтобы сохранить капитал, и реинвестировал деньги во что-то другое из «защитной» линейки. Покупать свопы я бы не стал, так как вряд ли был бы так же уверен в себе и ситуации, как герои фильма.

Сложно сейчас поставить себя на их место, и в моей жизни не было аналогичных ситуаций. Я скорее себя вижу похожей на Марка Баума: тоже эмоционально всё переживаю, и мне было бы психологически сложно делать выбор в сложившейся ситуации. Для меня важны этические вопросы. В своей работе я стараюсь честно говорить и о позитивных моментах, и о негативных. И не стала бы вводить кого-то в заблуждение, зная, что, клиенты могут понести убытки, даже если моя компания на этом заработает.