Как я работала пиарщиком, выгорела и стала психологом с частной практикой

Пять лет назад я была пиарщиком, делала крупные городские проекты, но что-то совсем не могла этому порадоваться и всё больше и больше загоняла себя в состояние «жизнь — боль, а я никчёмна».

— Полина, я понимаю, что ты любишь свою работу, но посмотри, в каком ты состоянии.

— А что мне делать? Я не понимаю, чем мне заниматься, кроме этого…

Я уходила от психолога с мыслью «Блин, опять какая-то ерунда». Обесценивать каждого специалиста, к которому я приходила за помощью, было моей стандартной практикой. Последней я позвонила после очередной серии рыданий «Я так больше не могу» и попросила встретиться как можно скорее. А она не избавила меня от моих страданий, зачем вообще я приходила? Я люблю свою работу, только чувствую себя на ней ничтожеством и плохо работаю. Просто поменяйте это.

Через пару дней я подумала: «А почему бы нет? Почему бы не взять отпуск для учебы?». Учеба как бы легитимизировала уход «в никуда». Я вспомнила, что как раз долгое время до поступления в политех на связи с общественностью хотела пойти учиться на психолога.

Но я жила в маленьком городе в Ленинградской области, в котором единственный психолог был в школе — и это был не лучший пример. Да и страшилок про зарплату в 15 тысяч рублей я наслушалась от мамы.

В итоге решила, что PR мне подходит больше. Я тогда уже писала для школьной газеты и интернета, участвовала в организации всевозможных мероприятий. Решила, что сделать это своей работой будет классно, к тому же там и психологии много.

После окончания университета я успела побыть PR-директором Санкт-Петербургского международного кинофестиваля, фестиваля Stereoleto, помочь с продвижением финских и эстонских музыкальных событий, организовать выставки американских художников и понять, что дальше так не могу.

Проблема была в том, что мне казалось, что я работаю отвратительно, с публикациями и партнерскими проектами просто везет или это все ерунда. К обратной связи от руководителей и клиентов я не прислушивалась, хотя мне говорили обратное.

Это потом работа с синдромом самозванца (самозванки) станет моей специализацией, а пока мне только исполнилось 25 лет, я поступила в Санкт-Петербургский институт гештальта и уехала ненадолго в Стамбул, как бы в отпуск. На самом деле я понимала, что отпуск продолжится и по возвращению: мне должен был прийти гонорар (180 тысяч рублей) за музыкальный проект с алкогольным брендом, и на него я планировала отдыхать до конца года.

Кстати, до сих пор смеюсь с того, как я выбирала учебное заведение. Я подумала, что прокачка психологии для пиарщика неплохо, мало ли куда я решу пойти. С другой стороны, я выбирала заведение, которое даст мне максимум практической учебы и супервизий (координации студентов, психологов в ходе их собственной работы), чтобы я сразу после выпуска могла начать собственную психологическую практику. Два разнонаправленных желания.

В перерывах между семинарами я ничего не делала: слонялась по квартире, играла в «Ведьмака» на приставке. Плохо засыпала, плохо просыпалась, сил делать что-то особо не было. Отказалась от нескольких музыкальных проектов.

В конце ноября мне позвонила моя подруга и позвала на пару недель поработать на Международном культурном форуме. Я руководила пресс-центром деловой площадки и понимала, что ничего вообще не изменилось. Я точно так же срываюсь, считаю, что делаю какую-то ерунду — все повторялось по-новой. Тогда я решила, что пора бы все же устроить длительный психотерапевтический процесс, тем более диплом бы мне без него не выдали.

Наступил 2016 год, я все еще была в ужасном состоянии — сил не было ни на что мозгозатратное. Продолжала учиться, вернулась на танцы, и все. «Ведьмака» я уже прошла к тому моменту давно. Деньги, кстати, тоже стали понемногу заканчиваться.

В марте я стала аккуратно возвращаться к работе: сперва начала брать копирайт, чтобы особо не взаимодействовать с большим количеством людей, потом проекты чуть побольше, потом случился недолгий период PR в ресторанной индустрии, далее череда разных проектов, никак не связанных с культурой и городом.

В итоге летом 2017 я опять обнаружила себя с вопросом в голове «Чем мне заниматься в этой жизни?». Забавно, что на своей психотерапии я ни разу не поднимала этот вопрос, а решила, что обращусь к карьерному консультанту. Мыслей было много, вплоть до ухода в большую корпорацию и переезда в Москву, но все это мало вдохновляло.

В самом начале консультации специалистка сказала мне: «Полина, я слышу про ваши мысли с корпорациями, но то, что вы говорите, и результаты ваших тестов показывают, что вы больше предприниматель, чем сотрудник в найме. Мы можем подогнать резюме под требования и подготовить вас к собеседованию. Или можем обсудить, как вам реализовать предпринимательскую историю. Чего бы вы хотели?».

Я выбрала второй вариант. И рассказала, что вообще учусь на психолога, что хочу практиковать, но наверно, чуть попозже. Тогда я не очень понимала, чтобы стать хорошим психологом «чуть попозже», надо начинать уже сейчас.

Потом начался долгий период в моей психотерапии, когда я разбиралась со своим стыдом, с мыслями, что если я ухожу из профессии, то я неудачница, что страшно начинать все с нуля и так далее.

Справедливости ради стоит сказать, что я тогда и правда стала работать хуже — начинался очередной виток выгорания, включающий в себя уже и телесные симптомы. У меня могла внезапно подняться температура, ни с чего случиться несварение. В итоге по инициативе заказчика я рассталась с последним проектом, и это стало хорошим пинком, чтобы больше не затягивать со сменой деятельности.

Подушка безопасности была значительно меньше, около 80 тысяч, пришлось откровенно поговорить с молодым человеком. Вообще, факт того, что меня финансово поддерживал мужчина был очень мотивирующим — я люблю сама себя обеспечивать, мне стыдненько, когда меня содержат.

Одно дело, когда платят в ресторане, другое: «Дай, пожалуйста, денег, я завтра к супервизору иду». С супервизором была отдельная история. Мой первый супервизор (он же дипломный руководитель) был не особо заинтересован в моем дипломе, часто уезжал и отказывался в поездках читать мой материал.

Вообще, с ним я опять попала во все свои старые модели поведения — решила, что это я плохо работаю, и стала прикладывать в два раза больше усилий. Но какой толк, если на это вообще не смотрят. Короче, период был так себе: напряжение от того, что я особо не зарабатываю (я брала тогда 600-800 рублей за сессию с записью под диплом), напряжение в отношениях с супервизором, напряжение от того, что я новичок и не работаю идеально, как профессионал с десятилетним стажем.

Тут еще были сложности с активным продвижением — у меня же еще не было диплома, разве я могу себя продвигать как психолога? Но зимой и весной 2018 первостепенная задача была просто написать диплом. В итоге я забила на встречи со своим супервизором, общалась со своим психотерапевтом на все вышеобозначенные темы, обсуждала диплом на интервизиях, а за неделю до защиты просто прислала его на одобрение.

Когда появился диплом, жить стало проще. Начиная с того, что я стала брать 1500 за консультацию и более активно продвигать себя. Статьи, совместные мероприятия с дружественными проектами, Instagram. Но какого-то большого результата не было. Я страдала, что у меня только восемь клиентов в неделю, а старшие коллеги на меня смотрели и говорили: «Полина, это очень хорошо».

Сам процесс работы радовал тоже не всегда. Мне нравилось работать. Я любила гештальт-терапию за целостный подход к человеку, за возможность подключать в работу не только разговор, но и телесные эксперименты, за юмор, который иногда только и помогает, за человечность и отсутствие подхода «нормы-здоровья».

Но я страдала от того, что не могу помочь всем и всегда. Что в каких-то ситуациях я бессильна. Есть мои компетенции, техники, которым я научилась, но есть психика человека, и я не нейрохирург, я не вскрою мозг и не смогу ее изменить. Ну и стыд за то, что я не идеальна в своей новой профессии, тоже мало приятного приносил.

Совсем недавно на одном семинаре (я продолжаю учиться на специализированных программах) прозвучала фраза: «То, что клиент приходит, — это большая поддержка для терапевта». То, что клиенты приходили и оставались в длительной психотерапии, нарабатывали свои результаты — это было классно. Это то, что помогало мне не свалиться, верить, что все не зря.

Хотя ориентироваться исключительно на результат клиента — такое себе, очередная дорожка к выгоранию. Соединять ниточки связей, вместе с человеком исследовать его процессы, видеть, как он растет, меняется и все больше становится собой — что-то волшебное. Звучит пошло, конечно, ну и ладно.

Про сам процесс работы мне всегда хочется говорить много, но из-за конфиденциальности обычно обхожусь метафорами. Идеальной считаю метафору Карен Хорни: «Вам не нужно (да вы и не можете) учить желудь, как ему вырасти в дуб. Но если желудю дать возможность, его внутренняя сущность раскроется сама собою. Сходным образом, если человеку предоставлена возможность, он склонен раскрывать заложенные в нем человеческие задатки».

Осенью 2017 года я еще немного подняла цену — я стала ценить свою работу и больше понимала роль денег как инструмента в процессе психотерапии. Тем временем у меня был тот период, который одна моя коллега-коуч назвала «период набухания почек».

Когда ты уже много сделала и продолжаешь делать, но чтобы результат показал себя, должно просто пройти время. Это самый сложный этап, на котором необходимо очень много поддержки.

И здесь мне просто очень сильно повезло. Оказалось, что чем больше ты выходишь из тени, тем больше люди откликаются. Чем больше ты проявляешь себя, тем больше людей рядом, которым это нравится. Внезапно я стала получать очень много поддержки от бывших коллег, (надо же, они не сочли меня неудачницей :)), от родителей, партнера.

С февраля этого года я стала чувствовать себя уверенней — наработалась практика, появился отдельный кабинет, в который меня позвала моя старшая коллега. Я смогла позволить себе дополнительную учебу — отдельные семинары у зарубежных преподавателей.

Летом почувствовала себя почти как те артисты, концерты которых я когда-то делала: на мою лекцию в рамках Creative Mornings пришло более 200 человек. Недавно Instagram подкинул мне воспоминания ноябрьского концерта Brainstorm в 2015 году — я прибежала туда сразу после семинара на первом курсе. Я вдруг поняла, какой огромный путь был пройден.

Я увидела, что сейчас мое расписание достаточно плотно занято — около 20 часов с клиентами в неделю. Я продолжаю писать статьи и вести блог, хочу побольше лекций и воркшопов с живой аудиторией. А то знаете, профессия психолога в частной практике весьма одинокая. А еще и очень затратная, помимо хорошего дохода у меня есть приличный список расходов: аренда кабинета (20 тысяч рублей), собственный психолог (12 тысяч), супервизор (10 тысяч) и большой аппетит к учебе (от 12 тысяч рублей за семинар).

Я не скачу на работу каждый день с радостью. А в конце октября я почувствовала свои стандартные признаки выгорания. Выгорают в первую очередь те, кто любит свою работу, буквально горит ею. Я так же устаю, бывает, даже радуюсь, когда отменяются клиенты. Но я вижу значительно больше смысла и ценности в своей деятельности, у меня есть секретные (на самом деле не очень) рецепты, как позаботиться о своем состоянии. Это моя профессиональная обязанность.

Недавно я рассказывала одной приятельнице свою историю, связанную с работой в музыкальном бизнесе, и закончила её фразой «а потом выгорела окончательно и стала психологом».

«Прикольно, — ответила мне она, — не то, что выгорела, а все остальное». То, что выгорела, очень прикольно. Если бы этого не произошло, я бы оставалась на классной, но не такой уж и любимой работе, никогда бы не поверила в свои силы, никогда бы не узнала, как много вокруг классных людей, готовых поддержать, не провернула бы кучу интересных проектов, не помогла бы тем, кто приходит ко мне в кабинет (или скайп), не устроила бы себе свой прекрасный мир, а страдала бы и думала: «Эту лямку мне тянуть всю жизнь».

Любой «симптом», который вы приносите коучу, психологу, на который жалуетесь вы или ваши друзья/коллеги, несет с собой очень важную информацию о том, что на самом деле происходит. Легко наклеить на свое поведение ярлыки «лень», «прокрастинация» и многие другие. Гораздо сложнее прислушаться к ним и попробовать понять, что вам пытается сказать ваша психика. И именно это может стать поворотным моментом.