Несчастнейший

В дождливой Англии, средь вереска полей,

В месте, что не воспоёт Орфей,

Покоится могила, что сокрыл туман.

«Несчастнейший» — ей эпитафия и стан.

Могила вскрыта — внутри пустота,

От трупа не осталось ни следа.

Но была ли хоть когда полна она?

Ведь нет следов — лишь пустота видна.

Уродливо несчастье — воплощенье:

Узреть хотели мрачное виденье

Того, чья жизнь — лишь боль от края и до края,

И жребий горький — соль морская.

«Несчастнейший» — желанный статус для ума,

Что бремя тяжко носит без конца.

В нём каждый видит отраженье боли,

Судьбу свою считая всех гроше, поневоле.

И всё же в могиле пустота.

Может, мёртвый разомкнул глаза?

И бродит неприкаянно во тьме ночной,

Не найдя покой за гробовой чертой.

Иль вовсе не было его?

Во что тогда лилось вино?

Но паломники, на пути к гробу вступая,

Идут шеренгой, себя там представляя.

У гроба собралась несчастная толпа,

И кто-то хочет достучаться дна:

Ведь, как известно, в могилах — покой,

И жильцы их не ведают скорби людской.

Ведь мёртвые не тлеют и не горят,

Не болеют и не болят.

Мёртвые не зреют и не гниют

,Не страдают — не живут.

— Это я! Нет, это я! —

Кричат паломники, слюной плюя.

Как решить нетривиальный спор?

Кто здесь несчастнейший, а чей жребий — вздор?

Несчастны те, чьи души смерти полны страхом

Перед тьмой и холодом забвенья:

Знают, что с концом, последним вздохом

Исчезнет мир, не будет продолженья.

Но есть другие, чья душа больна,

Чей взор устал от тягот и лишений.

Им жизнь — тюрьма, где боль не исцелима,

И смерть — желанный призрак избавления.

И тот, кто меркнет перед ликом смерти,

И тот, кто жизнь несёт, как тяжкий крест,

Обоих скорбь не равна на висах у Дике,

И всё же «Несчастнейший» не их обет.

Вспомним о Вечном Жиде — грустное преданье:

Что Христу в покое гнусно отказал,

И проклят был на вечно смерти ожиданье:

Наказание бессмертием он принял.

Счастлив, кто в старости свой век пройдёт,

Счастливей тот, кто юным мир покинет,

Но счастливейший лишь тот, кто вовсе не придёт

И бремя жизни на себя не примет.

И всё же от чего могила пуста?

Ибо несчастнейшему жизни нет конца:

Не примет смерть его в объятия.

Скитаться вечно — вот ему проклятье.