Когда слово становится дубинкой: анатомия одной “науки”
1. Слово
У каждого языка есть сердце. Иногда оно бьётся ради истины — чтобы понять, описать, приблизиться. А иногда язык забывает, зачем был создан. Он начинает судить, клеймить, делить.
Так рождается “сектоведение” — дисциплина, в которой слово больше не ищет смысл, а ищет врага.
2. Книга, которая решила быть приговором
В конце девяностых годов один человек написал книгу. Он назвал её «Сектоведение» и уверенно заявил: это наука. Но наука — это сомнение. А в его тексте не было ни одной тени сомнения. Только приговоры.
«Индуизм — религия антихриста». «Кришна — слуга диавола». «Мормонская библия — ублюдочная смесь фантазий». «Секты — духовный вирус, порабощающий сознание».
В этих фразах нет поиска. Есть диагноз. Есть приговор. Есть страсть к власти над смыслом.
3. Псевдонаука как ритуал
Можно назвать это феноменом духовного колониализма. Автор “исследует” мир религий, но не чтобы понять — чтобы очистить. Он пишет, как миссионер, получивший мандат на “спасение от неправильной веры”.
И вот рождается новая религия — религия борьбы с религиями. Она имеет свои догматы (“все секты — зло”), своих пророков (“эксперты по тоталитарным культам”) и свой суд (“экстремистская экспертиза”).
Эта религия не верит в Бога. Она верит в опасность. И чем больше опасности, тем выше чувство собственной правоты.
4. Лаборатория страха
Научный язык в руках идеолога становится лабораторией страха. Термины “тоталитарная секта”, “деструктивный культ”, “психическое порабощение” звучат строго, убедительно, почти медицински. Но за этой точностью — эмоция. Паника.
“Секты заражают общество, разрушая его изнутри.” “Лидеры сект — манипуляторы, действующие под влиянием демонических сил.”
Эти фразы не исследуют. Они программируют. Программируют на ненависть — потому что страх всегда требует объекта.
5. Когда экспертиза заменяет совесть
Сначала “эксперт” пишет статью. Потом его цитируют в суде. Потом по его словам выносят приговор. Так научный текст превращается в дубинку — тихую, официальную, без эмоций.
В решениях судов появляются выражения вроде “вербовка”, “психологическое воздействие”, “угроза традиционным ценностям”. Но все они родились из тех же страниц, где один человек когда-то написал:
“Сектанты — это больное тело на теле общества.”
С этого начинается не просвещение, а новый инквизиционный цикл — под гербом науки.
6. Механизм повторения
Каждое поколение учится у предшествующих. Теперь уже студенты цитируют ту самую книгу, не задумываясь, что повторяют готовую матрицу подозрения. Им кажется, что они изучают религии. На деле они учатся бояться.
“Секта — это всё, что не мы.”
Так страх становится частью системы образования. И в какой-то момент страна просыпается в мире, где любое отличие — диагноз.
7. Молчание науки
Религиоведы, философы, юристы пытались спорить. Писали рецензии, аналитические заключения, показывали: в книге признаки экстремизма, язык вражды, религиозная дискриминация. Но власть слушала не их — а тех, кто громче. И громче всех звучал голос “борца с сектами”.
В результате — парадокс: книга, в которой столько ненависти, стала официальным пособием для защиты “духовных ценностей” в России.
8. Постскриптум
Когда-нибудь кто-то откроет эту книгу снова. И, возможно, не прочитает ни одной цитаты. Он просто почувствует холод. Холод текста, написанного не ради истины, а ради контроля.
И, может быть, поймёт: самое страшное — не когда ненависть кричит. Самое страшное — когда она говорит языком науки.
___
Фрагменты из учебного пособия “Сектоведение” Александра Дворкина:
Индуизм, особенно в своем оккультном аспекте, питает и, возможно, составляет ядро формирующейся на наших глазах религии или, вернее, консенсуса религий антихриста»
«Как тут не вспомнить слова Спасителя о диаволе, который был человекоубийцей от начала» (о Кришне)
«С православной точки зрения, такие «заместительные крещения»… — страшное кощунство, сравнимое разве что с осквернением могил сатанистами…» (о мормонских ритуалах)
«Правда, теперь «Свидетели Иеговы»… будут лишь наслаждаться зрелищем избиения небесным воинством всех своих врагов, а когда всё закончится, примут участие в чистке Земли от оставшегося «мусора» (очевидно, и от миллиардов человеческих тел)»
«…никаких нравственных препятствий для геноцида у иеговистов нет»
«…создаёт своего собственного человека… homo jehovisticum… говорящего на уродливо-усреднённом языке, читающего усреднённо-жвачную печатную продукцию…»
«Нашлись и такие, кто, будучи маргиналами и неудачниками, не нашли себе места в западном обществе… с радостью кинулись в распростёртые объятия Прабхупады, который с готовностью взял их в рабство»
«…мормонская библия — всего лишь бесталанный вымысел…», «в итоге получился ублюдок…» (о языке книги)
«В отличие от спасительного пути, предлагаемого Православной Церковью, учения сект ведут своих последователей к духовной и психологической деградации…»
«…мормоны — не реформаты и не протестанты, а языческая секта, и принимать их нужно только через Крещение, по образцу того, как принимают язычников»
«Ни о какой свободе личности для сектанта не может быть и речи»
«В этом смысле «Свидетелей Иеговы» вполне можно рассматривать как коммерческий культ или торгово-финансовую пирамиду с идеологическо-псевдорелигиозной надстройкой…»
«…эта и им подобные заявления резко настраивают иеговистов против приверженцев всех остальных религий… Эта агрессия вырывается наружу и, естественно, рождает ответную реакцию… Так руководство секты провоцирует межрелигиозную напряжённость и конфликтные ситуации…»
«…Секта существует в своём собственном мирке и создаёт своего собственного человека — существующего вне культуры, вне социума, вне общества. Человека, говорящего на уродливо-усреднённом языке, читающего усреднённо-жвачную печатную продукцию, слушающего банальнейшую и скучнейшую музыку… — homo jehovisticum — был создан.…»
«Естественно, иеговисты считают себя единственной истинной церковью… все остальные религии стопроцентно ложные… Религиозные руководители «ложных религий» называются «одними из самых пресловутых лжецов»»