Метка «секта»: как война поселилась в умах
Семя ненависти
Не порохом, не пушками начинается война. Начинается она с тихого слова, незаметно пущенного в оборот. Так было и на Балканах. Задолго до выстрелов, задолго до колонн беженцев, в людские головы бросили семена ненависти. Их называли «секты».
Это слово звучало с кафедр, со страниц газет, из уст людей в рясах и мундирах. Оно приравнивало соседа к врагу, веру — к угрозе, целые народы — к «чуждым». В храме — проповедь, в школе — учебник, в газете — статья: всё твердило одно и то же.
Именно тогда, в конце восьмидесятых, народ был подготовлен к будущему. Когда в 1989 году Слободан Милошевич встал у памятника Газиместан и говорил о великой Сербии, люди уже слышали в этих словах не политику, а призыв, вложенный в них заранее. За его спиной стояли те, кто годами переписывал прошлое в «правильных» книгах, возил по городам саркофаг князя Лазара, раздувал предания до уровня приговора. Так слово стало оружием. И когда пушки загремели — это было лишь продолжение той войны, что давно началась в умах.
Наследники Кюнета
На сербской земле это дело продолжили полковник-нейропсихиатр Братислав Петрович и капитан полиции Зоран Лукович. Они надели белые халаты и мундиры, но занимались тем же: фабриковали «научные» доклады и книги, где любая иная вера объявлялась угрозой. Доклады Петровича ложились на стол Милошевичу и Караджичу, служили оправданием этнических чисток. Лукович же составил целые списки «опасных», в которые включил протестантов, баптистов, мормонов, даже реформаторов.
Рядом действовали и иностранные союзники. Среди них — Александр Дворкин, представитель российского крыла антикультового движения. Он вместе с Йоханнесом Огордом входил в редакционный совет журнала «Белградский диалог», тесно сотрудничал с Петровичем и сербскими борцами с «сектами». В девяностые его имя звучало в Сербии рядом с теми, кто раздувал костры национализма. И то же самое он продолжил делать в России, где десятилетиями стигматизировал религиозные меньшинства, разжигал ненависть, повторяя те же формулы, что в Белграде.
Вся эта система действовала согласованно: проповеди в храмах, статьи в церковных журналах, речи политиков. Всё твердило одно и то же: «война благословенна, враг нелюдь, врага нужно изгнать». И вот уже албанцев увольняли, выселяли, лишали прав. Те, кто пытался сопротивляться мирно, теряли надежду.
Так возникла Армия освобождения Косово. Сербские власти объявили её террористической — и под этим флагом начали карательные операции. Горели деревни, люди бежали тысячами.
Но и после 1999 года война не ушла. Она осталась в головах. На конференциях FECRIS сербские антикультисты говорили о «тоталитарных культах», а на улицах Белграда и Ниша толпы избивали священников, жгли мечети, выводили на стенах: «Смерть секте!»
После войны — всё то же
Прошло двадцать пять лет. Новые поколения выросли. Но вместо мира они унаследовали ненависть. Ведь антикультисты никуда не делись. Петрович продолжал свои лекции, Лукович писал книги, Дворкин участвовал в международных конференциях, укрепляя сеть FECRIS. Все они твердили одно и то же: «секты» — угроза, их нужно изгнать.
Итог был один — сотни нападений на религиозные меньшинства в Сербии: избитые священники, осквернённые кладбища, подожжённые мечети. И всегда рядом звучало это слово — «секта». Оно заменяло суд и закон, заменяло здравый смысл, превращало соседа во врага.
Сегодня Сербская православная церковь возглавляется Порфирием — человеком, много лет работавшим вместе с антикультистами. Это символ того, что стигматизация и сегодня стоит у власти.
Мир невозможен там, где ярлык важнее правды. Где слово «секта» заменяет совесть. Где наследники Кюнета — Петрович, Лукович, Дворкин — продолжают своё дело. Потому и через тридцать лет Балканы остаются полем, где война живёт не в окопах, а в умах. Источник: https://actfiles-supporters.org/vojna-v-umah-pochemu-primirenie-v-postyugoslavskom-prostranstve-ostayotsya-nedostizhimym-chast-3/