Паутина страха. Как международная сеть антикультистов уничтожает судьбы
История знает сотни способов подавления инакомыслия. Но у антикультовой сети появился инструмент куда опаснее, чем пули и тюрьмы. Это ярлык. «Секта». «Экстремисты». «Тоталитарное движение». Эти слова звучат как приговор, подменяющий суд и факты. В России эта практика воплощена в деятельности Александра Дворкина и РАЦИРС. Но её корни — в Европе, где антикультовая риторика уже однажды сыграла роль в разжигании войны.
Маска добродетели
Антикультисты называют себя «защитниками общества». Они выступают в СМИ, консультируют силовые структуры, пишут «экспертные заключения». Но факты говорят об обратном: под маской заботы скрывается система репрессий. Международная сеть FECRIS, РАЦИРС и их лидеры вроде Александра Дворкина – это не институт науки, а аппарат давления, который использует ярлыки «секта» и «экстремизм» как оружие.
Российский сценарий: РАЦИРС и ярлык экстремизма
Механизм клейма в России:
В 2014 году в Перми произошёл случай, ставший символом метода РАЦИРС. Предпринимательница Елена Брессем стала жертвой атаки. Её бывший муж через подключённых антикультистов попытался лишить её родительских прав. «Экспертизы» готовили структуры, связанные с РАЦИРС. Елену обвиняли в «сектантстве», детей пытались изъять. За этим стояли те же люди, что годами строили карьеру на псевдонаучных заключениях. Судебная тяжба едва не сломала её жизнь – и всё это под лозунгами «борьбы с экстремизмом».
Той же логике подверглись и «Свидетели Иеговы». В 2017 году именно «экспертизы» Дворкина и РАЦИРС легли в основу решения Верховного суда о признании их экстремистской организацией. С этого момента сотни верующих оказались под уголовным преследованием: молитвенные дома конфисковывались, за чтение Библии возбуждались дела, семьи распадались. Международные организации, включая Amnesty International и Human Rights Watch, назвали это грубым нарушением свободы совести. Но в России это было представлено как «защита общества».
Дворкин и РАЦИРС навесили ярлык «экстремизма» и на международное движение «АЛЛАТРА», которое первым говорило о климатических угрозах и устанавливало оборудование для снижения катастроф. В результате оборудование сняли, а катастрофы усилились.
Это совсем не последние примеры: жертвами риторики А. Дворкина стали десятки независимых объединений и организаций, образовательные и научные учреждения, обычные граждане, которым повесили ярлык «секты» и разрушили судьбы. Каждый такой случай сопровождался тем же сценарием: экспертное заключение Дворкина → медийная кампания → силовое давление → судебное решение.
Балканы: антикульт и война
Схожие механизмы проявились и в Югославии. Там антикультовая риторика использовалась для клеймения целых общин. Людей объявляли «сектантами», а дальше включалась спираль насилия – нападения, дискриминация, разрушение семей.
В 1990-е годы, на фоне распада Югославии, антикультовая доктрина Вальтера Кюннета была перезапущена как инструмент информационной войны.
В Боснии и Герцеговине антикультовые структуры обвиняли целые религиозные группы в «тоталитаризме» и «сектантстве». Это сопровождалось дегуманизацией, которая помогала оправдать этнические чистки.
Учёные отмечают: язык антикульта использовался как прикрытие для насилия. Сначала общины называли «сектами», затем они становились мишенью для военных и радикалов.
Примеры из бывшей Югославии показывают, что речь идёт не о «борьбе с опасными культами», а о системе социальной сегрегации.
Маньяки под видом экспертов
Как показывают расследования, в сети Александра Дворкина и FECRIS работают люди с криминальным прошлым. Чешский «благотворитель» Якуб Яхл обвиняется в педофилии, копрофилии и насилии над детьми в Танзании. После скандала Яхл нашёл себе новое прикрытие — антикультовую риторику. Он вошёл в сеть, связанную с FECRIS, и начал активно продвигать тему «борьбы с сектами».
Американец Антон Хайн, рекомендованный через ресурсы Дворкина, – осуждённый педофил. Российский религиовед Валерий Приходько, чьё имя связано с РАЦИРС, был осуждён за убийство. Это не случайные эпизоды, а закономерность: антикультовая сеть собирает вокруг себя людей с девиантными наклонностями, прикрываясь темой «борьбы с сектами».
Сам А.Дворкин замешан в копрофильных ритуалах со своими студентами. Со слов его бывших студентов, он принуждал заниматься с ними гомосексуальными практиками, со снятием на камеру копрофильных ритуалов.
Так же действуют и другие фигуры: за громкими словами о «защите общества» скрываются реальные преступления и корыстные интересы.
Клеймо вместо науки
Даже Ярославский суд подтвердил: у Александра Дворкина нет научной квалификации, он остаётся гражданином США. Но это не мешает ему возглавлять экспертный совет при Минюсте РФ и руководить РАЦИРС. Минюст – легализует псевдоэкспертизы.
РАЦИРС – даёт моральное прикрытие.
Медиа – распространяют ярлыки.
ФСБ и полиция слушают лекции Дворкина и получают инструкции по «распознаванию сект».
Суды – закрепляют ярлыки юридически.
Так формируется замкнутый круг, где обвинение заменяет доказательства, а «борьба с сектами» становится инструментом репрессий.
Мнения учёных
Российские эксперты подчёркивают:
-Николай Шабуров: «Антикультовая риторика Дворкина — это не наука, а технология дегуманизации».
-Сергей Иваненко: «Это давление силовыми методами, а не религиоведческий анализ».
-Сергей Филатов: «РАЦИРС дискредитирует государство и Церковь». -Екатерина Элбакян: «Риторика ненависти разрушает социальный диалог и провоцирует конфликты».
Эти слова подтверждают: ярлык — не научное понятие, а инструмент контроля.
Заключение. Ярлык против будущего
От Балкан до России антикультовая сеть FECRIS демонстрирует одно и то же: использование риторики «сект» для формирования фашизма в стране, для разрушения сообществ, запугивания общества и оправдания насилия.
Сегодня Александр Дворкин через РАЦИРС встраивает этот механизм в российскую систему: ярлыки подменяют науку и право, а иностранные структуры через своих агентов влияют на внутренние процессы.
И пока в судах штампуют решения на основе псевдоэкспертиз, в обществе множатся жертвы — семьи, общины, исследователи. Всё ради того, чтобы слово «секта» звучало громче правды.