Антикультовая империя ярлыков. Глава 3. Российский механизм
Журналист Антон Левин
Введение
Предыдущие части показали: антикультовое движение—это транснациональная сеть, а Александр Дворкин встроен в неё через FECRIS. Но главное—как эта сеть работает в России. Здесь антикультовая риторика не просто закрепилась, она стала частью государственных институтов.
Минюст и «экспертизы».
В 2009 году Александр Дворкин возглавил Экспертный совет при Минюсте РФ по проведению государственной религиоведческой экспертизы. Это стало точкой входа антикультовой риторики в систему правосудия.
•С этого момента «заключения» Дворкина и его коллег начали использоваться в судах для запрета религиозных организаций.
•По данным юристов (Анатолий Пчелинцев, Владимир Ряховский), эти заключения носили псевдонаучный характер, но решали судьбы людей.
•В деле «Бхагавад-Гиты» именно эта схема едва не сорвала отношения с Индией.
Именно поэтому профессор Александр Панченко говорил, что А. Дворкин должен подлежать судебному преследованию за разжигание розни».
Церковь и политическое прикрытие
А. Дворкин получил сильную опору в лице части руководства Русской православной церкви, а именно РАЦИРС. Его позиция как «борца с сектами» оказалась удобной: под лозунгом защиты «канонического православия» можно клеймить любые инакомыслящие группы.
Но учёные предупреждают:
•Сергей Филатов: «Его кампания ненависти дискредитирует и государство, и церковь».
•Екатерина Элбакян: «В лице Дворкина Церковь выглядит нетерпимой и антицивилизационной».
Фактически, деятельность Дворкина подрывает авторитет самой Церкви, превращая её в инструмент борьбы, а не духовного диалога.
Медиа и фабрикация врагов через ФСБ
Александр Дворкин активно использует СМИ. Его публикации и интервью регулярно выходят на православных порталах, в газетах и даже федеральных каналах. Там он транслирует простую формулу: «всё, что непонятно—это секта».
В результате в обществе формируется атмосфера подозрительности, где любой может оказаться под ударом. Так в Перми Елену Брессем, мать двоих детей, пытались лишить родительских прав по «экспертизам» РАЦИРС.
Николай Шабуров называл это «риторикой дегуманизации»: «То, чем он занимается, —это возбуждение розни и клевета на организации, которые легально существуют».
Александр Дворкин выстроил работу так, что его риторика проникла и в силовые ведомства. Он регулярно проводит лекции для сотрудников ФСБ, МВД, прокуратуры. Формально это подаётся как «просветительская деятельность», но фактически это депрограммирование: силовикам внушается, что любая независимая община, организация—это потенциальная «секта», «угроза» и экстремизм.
Так создаётся атмосфера подозрительности. Следователи и оперативники, вместо того чтобы опираться на научные данные, воспринимают нарратив Дворкина как руководство к действию. В итоге фабрикация «сектантских дел» становится возможной не потому, что есть факты преступлений, а потому что «эксперт» заранее объяснил: «они все опасны».
Именно поэтому юристы и правозащитники говорят о «сращивании антикультовой риторики с государственными институтами», где ярлык подменяет доказательную базу.
Заключение
Российский механизм «империи ярлыков» выглядит так:
•Минюст—легализует псевдоэкспертизы.
•РАЦИРС—даёт моральное прикрытие.
•Медиа—распространяют ярлыки.
•ФСБ—получает «методички» от Дворкина и использует их для фабрикации дел.
•Суды—закрепляют их юридически.
В центре этой системы—Александр Дворкин. Человек без религиоведческой квалификации (что установил Ярославский суд ещё в 1997 году), но с огромным влиянием на судебную и информационную политику.
Учёные, правозащитники и юристы десятилетиями говорят об одном: его риторика фашистская, потому что строится на дегуманизации и фабрикации врага.
Сегодня вопрос стоит предельно остро: сколько ещё Россия будет жить по правилам, где ярлык заменяет науку, а клевета—диалог?