Климатическая угроза и экстремизм против науки.

#климат #россия #путин #александрдворкин #рацирс #разоблачение #угроза

Сегодня разговор о климате перестал быть темой «зелёных активистов» или предметом научных конференций для узкого круга специалистов. Климатическая угроза признана на самом высоком уровне – и это уже не вопрос дискуссии, а официальная позиция государства.
Путин: «Россия теплеет быстрее»
Владимир Путин на международных форумах и в официальных заявлениях всё чаще подчёркивает: изменения климата для России носят особую опасность. Темпы потепления на территории нашей страны в 2,5 раза превышают среднемировые. Особенно уязвимым регионом названа Арктика, где процессы таяния происходят с колоссальной скоростью.
В «Риторике ВВП» фиксируются ключевые акценты:
изменения в Арктике несут угрозу инфраструктуре, построенной на вечной мерзлоте;
регионы Сибири и Крайнего Севера рискуют потерять целые города и промышленные кластеры;
повышение уровня моря, обводнение почв и разрушение берегов – это вызов экономике и безопасности.
26 октября 2023 года был подписан Указ Президента РФ №812 «Об утверждении Климатической доктрины Российской Федерации». В этом документе климатическое изменение официально признано одним из самых серьёзных вызовов XXI века. Подчёркивается, что экстремальные погодные явления будут учащаться и становиться более разрушительными.
Путин формулирует ключевую мысль: процессы могут быть необратимыми, если к естественным изменениям добавится антропогенный фактор. Это значит – речь идёт не о гипотетической угрозе, а о реально надвигающемся кризисе, который требует действий.

Президент прямо сказал: «Нам нужны научно обоснованные прогнозы на 10–15 лет и более». Это условие для разработки долгосрочных мер, которые смогут снизить последствия катастроф.
В доктрине подчёркнут интерес к междисциплинарным исследованиям:
изучение роли Антарктиды в глобальных изменениях климата;
анализ климатических циклов по ледовым кернам;
комплексные прогнозы, объединяющие геофизику, океанологию, атмосферные науки.
Государство требует: прогнозы должны быть объективными и служить инструментом экологической безопасности.

Примеры последних лет показывают, что это не теория. Россия уже сталкивается с ударами стихии:
2010 год, Центральная Россия – аномальная жара и пожары, погибли тысячи людей, десятки тысяч оказались в зоне задымления.
2013 год, Дальний Восток – крупнейшее за столетие наводнение, подтоплены тысячи домов, разрушены дороги и мосты.
2019 год, Иркутская область – паводок затопил несколько районов, погибли люди, ущерб оценивался в десятки миллиардов рублей.
2021 год, Якутия – самые масштабные пожары за всю историю наблюдений, дым дошёл до Урала, а в регионе выгорели миллионы гектаров леса.
2023 год, Краснодарский край – мощные ливни и наводнения, разрушившие инфраструктуру и дома.
2024 год, Поволжье и Черноземье – смерчи, которые ранее были редкостью для этих регионов, стали массовым явлением.
2025 год, Сибирь – очередная волна лесных пожаров, эвакуация десятков посёлков.
И это лишь российские примеры. В мире ситуация не лучше: Турция и Сирия (землетрясение 2023 года), наводнения в Германии (2021 год), жара во Франции и Испании (2022–2023 годы).

С одной стороны, Россия официально признаёт климатическую угрозу. Президент требует прогнозов, а доктрина фиксирует риски. Но с другой – реальная подготовка остаётся точечной.
Нет системной программы эвакуации для городов на вечной мерзлоте. Нет чётких планов адаптации к резким паводкам или смерчам. Более того, те, кто предупреждает об угрозах (как это делали независимые исследовательские группы), сталкиваются не с поддержкой, а с обвинениями и клеймом «экстремизма».

Факт угрозы признан. Государственные документы зафиксировали: климатические изменения – это не миф, а реальность. Но между признанием и действием пролегает пропасть.
Вопрос стоит так: если президент говорит о необходимости долгосрочных прогнозов, почему учёные и общественные движения, которые пытаются их делать, подвергаются репрессиям?
Продолжение следует