Злоупотребление правом на осуществление экономической деятельности через участие в хозяйственном обществе как основание ответственности дочернего общества по долгам основного
Ранее, в заметке «Ответственность дочернего общества по долгам основного», была выражена позиция о том, что в случае, если основное хозяйственное общество (ОХО, материнская организация) злоупотребляет правом на иммунитет (отсутствие ответственности) дочернего общества (ДО) по обязательствам основного, то ДО должно отвечать наряду с материнской организацией перед кредитором последней. Конечно, здесь имеется в виду дóлжное не как прямое нормативное указание, ибо его нет, а как дóлжное, которое с необходимостью выводится из закона, и даже может быть, что как дóлжное в смысле нереализованного наличного, как потенциальная форма сущего.
Необходимо раскрыть некоторые аспекты указанной позиции.
Первые два вопроса: кто является субъектом гражданского права, совершающим злоупотребление в рассматриваемом случае и какое право осуществляется заведомо недобросовестно?
Можно предположить, что этим правом является право на осуществление экономической деятельности через участие в хозяйственном обществе. Однако осуществление данного права раскрывается не через имущественную обособленность, а через иные права и возможности, возникающие у основного хозяйственного общества (ОХО) как у участника хозяйственного общества. Очевидно, что субъективное право на осуществление экономической деятельности принадлежит не дочернему обществу (ДО), а ОХО. А вот ограничение ответственности (по общему правилу) относится к обоим лицам: ОХО не отвечает за ДО перед кредиторами ДО, а ДО не отвечает за ОХО перед кредиторами ОХО. Имущественная обособленность является разделительной чертой как минимум 2-х лиц: для одного юридического лица (ЮЛ) и как минимум для одного участника ЮЛ. Любой из них может сказать про другого: имущество этого лица отделено от моего имущества, вы обратились не по адресу, вашим должником являюсь не я.
Данная разделительная черта называется корпоративной завесой или корпоративным щитом. В сущности, корпоративная завеса существует от чужих кредиторов.
Но если корпоративная завеса обязывает кредитора идти каждый к своему должнику, то этой обязанности противостоит субъективное право не отвечать по чужим обязательствам. Таковое субъективное право принадлежит не-должнику: как ДО (от требований кредитора ОХО), так и ОХО (от требований кредитора ДО).
В рассматриваемом случае не-должником и носителем права на иммунитет является ДО. Однако здесь ДО не может совершить злоупотребление правом: у него своё имущество, свои кредиторы, оно является самостоятельным субъектом гражданского права. Кредитор ОХО с ним не связан правоотношением. Даже если ДО и связано правовыми отношениями с кредитором ОХО, то по иным основаниям, безотносительным к кредиторскому статусу. Органы ДО и само ДО не обязаны и даже более того, не имеют права предпринимать действия по погашению не своей задолженности, т.к. это будет являться действием, направленным на уменьшение имущества ДО, т.е. противоречить вменяемым интересам общества, в т.ч. цели извлечения прибыли.
Следовательно, в нашем случае совершить злоупотребление правом может только должник по правоотношению, т.е. ОХО. А поскольку в совокупности прав участника хозяйственного общества не обнаруживается то право, которое осуществляется недобросовестно во вред кредитору, то представляется, что таковым правом следует считать само право на осуществление экономической деятельности через участие в хозяйственном обществе.
Таким образом, лицом, совершающим злоупотребление в рассматриваемом случае, может являться ОХО. Злоупотребление совершается правом на осуществление экономической деятельности через участие в хозяйственном обществе.
Критерии злоупотребления правом носят оценочный характер и проявляются в каждой ситуации по-разному. Если материнская организация и её имущество находится в одном государстве, а в другом государстве находится кредитор, и материнская организация, не погашая перед ним задолженность, ведёт деятельность на территории данного другого государства через своё дочернее общество, обладающее иммунитетом от требований кредитора ОХО, то данные действия надлежит признавать злоупотреблением право.
В описанной ситуации рядом со злоупотреблением правом находится невозможность исполнения обязательства, вызванная действиями публичной власти той страны, где учреждено ОХО. Если абстрагироваться от «наших» / «не наших», от «красных» / «белых», от «друзей» / «врагов», от «своих» / «чужих», и рассматривать ситуацию с юридической стороны, то видим следующее.
В современной обстановке в стране, где учреждено ОХО, могут иметься специальные ограничения имущественных и личных неимущественных прав лиц (например, кредитора, как в нашем случае) другого государства. Как известно, соблюдение этих ограничений обеспечено возможностью государственного принуждения и у должника в таком случае выбор не богатый. В таком случае государство, чьи лица претерпевают данные ограничения, может установить ответные ограничения. Однако внешне действия должника-ОХО могут оказаться неотличимы от злоупотребления правом. Можно даже предположить ситуацию, ровно противоположную злоупотреблению, а именно, что ОХО будет вынужденно следовать установленным ограничениям, но при этом вести деятельность из соображения, что со временем ограничения будут отменены и положительный эффект от деятельности выступит дополнительной гарантией последующего исполнения обязанности перед кредитором.
В обоих случаях имеет место нарушение прав кредитора ОХО.
Если конкретные обстоятельства позволяют квалифицировать поведение ОХО как злоупотребление правом, то привлечение ДО к ответственности по обязательствам ОХО должно выглядеть как разумная дополнительная мера даже при том, что по общему правилу предусмотрено обращение взыскания на акции или доли в уставном капитале. В противном случае механизм защиты от злоупотребления правом не задействован.
Если конкретные обстоятельства не позволяют квалифицировать поведение ОХО как злоупотребление правом, то привлечение ДО к ответственности по обязательствам ОХО становится вопросом применения контрсанкционного законодательства и выходит за рамки данной заметки.