Право на дивиденды на фоне задачи по увеличению капитализации фондового рынка
Федеральный закон «Об акционерных обществах» устанавливает, что общество вправе по результатам первого квартала, полугодия, девяти месяцев отчетного года и (или) по результатам отчетного года принимать решения (объявлять) о выплате дивидендов по размещенным акциям, если иное не установлено этим законом (п. 1 ст. 42). Это означает известное всем правило: выплата дивидендов – только право общества, а не обязанность. То есть для того, чтобы акционеры получили дивиденды, необходимо, во-первых, чтобы не было ограничений на их выплату (ст. 43), а также, - что самое главное – чтобы акционерами было принято само решение о выплате (объявлении) дивидендов.
Способствует или препятствует данное правило исполнению известной президентской задачи по росту капитализации фондового рынка, или оно к ней безотносительно? Представляется, что препятствует. Каковы основания такого вывода? Они таковы:
По результатам проведения 23.04.2025 расширенного заседания Коллегии Минфина России его пресс-центр сообщает, что «Минфину предстоит решать задачи по повышению доверия к фондовому рынку и росту его капитализации до 2/3 от ВВП», и что, по словам министра финансов А.Г. Силуанова, «обеспечить такую динамику без выхода на рынок крупных госкомпаний невозможно. И цель тут не фискальная – это новое качество работы самих компаний, привлечение инвестиций на их развитие. Важно также создать систему долгосрочной мотивации менеджмента к росту капитализации госкомпаний. Главная цель – обеспечить повышение финансовой отдачи от вложенных государством в капитал средств»*.
Также министр финансов сообщал, что «деньги с депозитов могут перетекать в строительный сектор на улучшение жилищных условий и на финансовый рынок. В этом мы видим источники для того, чтобы развивать финансовый сектор. Вопрос, откуда появятся новые размещения?», и что «Новых крупных компаний (на бирже - ИФ) без того, чтобы продать часть организаций с госучастием, наверное, столько не появится. Если появятся, то небольшие компании, и тоже слава богу. А если обеспечить показатели, которые поставил в задачу президент, без госкомпаний это невозможно»**.
Практически несомненно, что в случае выхода госкомпаний на биржу государство или сохранит контрольный пакет акций за собой, или введёт «золотую акцию», объём полномочий по которой устанавливает само же государство.
Упомянутое выше понимание того, что к фондовому рынку необходимо повышать доверие, возникло не вчера. Но в результате ряда событий случилось так, что сегодня это доверие нужно сначала поднять до «вчерашнего» уровня, и только потом развивать.
Дело в том, что в сознании миноритария глубоко сидит мысль об игнорировании его интересов мажоритарием. Это не какая-то национальная «фишка», это везде так. Но этим мажоритарием нередко выступает не физическое или юридическое лицо, а Российская Федерация или субъект Российской Федерации. И здесь получается совпадение интересных статусов: Российская Федерация одновременно и публично-правовое образование (и законодатель, и правоприменитель, и судья; при этом русскому сознанию идея разделения властей не прививается и попыток таких не наблюдается), и участник корпоративных отношений. Модель корпоративного управления в России мало чем походит на американскую; в России высококонцентрированная собственность, высоко влияние банков, собственность и управление фактически не разграничены, наблюдается значительное огосударствление советов директоров, полностью отсутствует трудовая детерминация управленческих решений и т.д.
В такой «парадигме» вполне понятно, что участники рынка ценных бумаг не разграничивают Российскую Федерацию как публично-правовое образование и Российскую Федерацию как участника корпоративных отношений, и любое её действие на рынке ценных бумаг воспринимают именно как действие публичной власти, и вот здесь возникла проблема.
Хочется ошибаться, но представляется, что на данный момент доверие миноритариев (и не только) к фондовому рынку подорвано известным иском к миноритариям ОАО «Соликамский магниевый завод». Любое действие, направленное на прекращение прав миноритария помимо его воли – это действие исключительное по своему значению, которое способно сформировать недоверие к фондовому рынку. Во-первых, вне зависимости от юридической обоснованности и экономической необходимости иска миноритарий будет оценивать происходящее с ним с точки зрения того, по-человечески ли поступили по отношению к нему или нет. Во-вторых, если с точки зрения этики и простого житейского понимания попытка сделать доброе вменяется как доброжелательность безотносительно к достижению результата, то попытка сделать не доброе невольно воспринимается как недоброжелательность безотносительно к тому, достигнут результат или нет. Что с такой недоверчивостью делать – не известно. Но то, что Мосбиржа и Центральный банк РФ заняли позицию миноритариев, едва ли устранит возникший «осадочек».
Таким образом, в сложившейся ситуации выход госкомпаний на биржу уменьшает свою перспективу. Инвестор может скептически оценивать целесообразность инвестирования в акционерное общество, мажоритарием которого прямо или косвенно является публично-правовое образование. Также он будет задаваться вопросами о том, каковы гарантии качества корпоративного управления? какова выгода от инвестиций? не окажется ли его инвестирование в итоге беспроцентным кредитом? не будет ли введена «золотая акция»? не появятся ли фискальные административные процедуры в правовом, в т.ч. техническом, регулировании предпринимательской деятельности? не ухудшится ли налоговое регулирование? не ухудшит ли последующее корпоративное законодательство его статус? И т.д.
Думается, что одним из способов, который может привлечь инвестора к покупке акции госкомпаний, может стать обязательность дивидендов.
В настоящее время, как и потом, при выходе госкомпаний на биржу, мажоритарий может по самым разным соображениям голосовать против принятия решения о выплате (объявлении) дивидендов, направляя чистую прибыль на развитие и т.д. Интерес же миноритария, в сущности, - курсовая разница или, скорее всего, дополнительный доход, т.е. такой же, как и от долгосрочных сбережений, что упомянуто на указанной выше Коллегии Министерства финансов РФ: «Объем долгосрочных сбережений населения должен увеличиться до 40% от общего размера сбережений, что будет приближаться к уровню развитых стран. Для граждан это станет надежным источником дополнительного дохода, в том числе после завершения трудовой деятельности», - отметил Министр»*.
Обязательность дивидендов можно обеспечить или внесением изменений в законодательство, или, теоретически, корпоративным договором. Однако даже если и помыслить корпоративный договор в ПАО по дивидендам, то совет директоров всё равно может не рекомендовать выплаты дивидендов, и корпоративный договор (акционерное соглашение) окажется обездвиженным. Поэтому, если в порядке исключения и ради привлекательности выхода госкомпаний на биржу, менять концепцию «выплата дивидендов – право общества» на концепцию «выплата дивидендов – обязанность общества», то представляется, что для этого требуется изменение законодательства. Данный вариант не исключает и того, чтобы акционеры могли направить чистую прибыль на развитие акционерного общества. Это уже сторона вопроса, которая просто требует своей проработки в случае, если принимается сама концепция.
* Антон Силуанов: работа Минфина направлена на улучшение жизни людей за счет роста экономики и проведения ответственной финансовой политики [Электронный ресурс]. URL: https://minfin.gov.ru/ru/press-center/?id_4=39686-anton_siluanov_rabota_minfina_napravlena_na_uluchshenie_zhizni_lyudei_za_schet_rosta_ekonomiki_i_provedeniya_otvetstvennoi_finansovoi_politiki (дата обращения: 12.05.2025).
** Решение задачи роста капитализации рынка невозможно без выхода на биржу госкомпаний – Силуано [Электронный ресурс]. URL: https://e-disclosure.ru/vse-novosti/novost/6150 (дата обращения: 12.05.2025)