«Главное — не воспринимать как трагедию»: Дмитрий Костыгин — об аресте, принципах жизнестойкости и своей книге

Издание Reminder узнало, что занимает бывшего совладелеца «Юлмарта» после ареста и потери бизнеса.

Еще недавно Дмитрий Костыгин был в списке богатейших россиян Forbes: он был совладельцем крупных розничный сетей («Лента», «Рив Гош», «Дикая Орхидея»). А главным его активом был интернет-магазин электроники и бытовой техники «Юлмарт».

Но в 2016 году в компании случился акционерный конфликт, после чего начались проблемы с кредиторами. Против Костыгина было заведено уголовное дело по обвинению в мошенничестве, он угодил в изолятор временного содержания, а потом — под домашний арест. Спустя год Костыгин сумел выйти на свободу под залог, хотя расследование продолжается. В конце 2020-го он был признан банкротом.

Но арест и потеря бизнеса, как признается Костыгин, не стали для него катастрофой — они дали ему возможность заняться саморазвитием, высвободили время для работы над книгой «Жамевю» о методах повышения эффективности организации, которую сам Костыгин считает революционной.

Reminder поговорил с начинающим писателем о том, как его изменил арест, в чем он черпает силы в сложные времена и как борется с физиологическим и эмоциональным стрессом.

«Главное — не воспринимать как трагедию»: Дмитрий Костыгин — об аресте, принципах жизнестойкости и своей книге

Арест для меня не стал потрясением. Акционерный конфликт перед этим длился уже второй год, оппоненты были серьезные. Я верил в здравый смысл всех участников. Но на всякий случай готовился, что в какой-то момент они могут отправить меня «на парковку». И жил в каком-то смысле в ожидании этого, в предчувствии. Что, конечно, подтачивало силы.

Поэтому, когда меня взяли под стражу, я подумал: «Ну, слава богу, облегчение. Я сделал все, что мог, и даже слишком. Можно передохнуть, перевести дух». В такие моменты совсем на волю божью отдаешься. Как он рассудит — так и будет.

То, что я оказался в изоляторе временного содержания, я не считал каким-то сверхиспытанием. Потому пережил все это без особых внутренних метаний. У меня там даже появлялось ощущение, что это все — «ночь в музее». Сам изолятор очень атмосферный: историческое здание с толстыми стенами, арестантов в нем держат третий век. Там провели последние дни перед казнью Ульянов-старший (Александр Ульянов, старший брат Владимира Ленина. — Reminder) и Николай Гумилев. Кажется, будто их души часто навещают это здание. И я говорил себе: «Здесь такие глыбы побывали…»

Когда-то я читал «Колымские рассказы» Шаламова, «Один день Ивана Денисовича» Солженицына, «Сказать жизни “Да”» Виктора Франкла. Когда сравниваешь свое положение с положением тех, кто был в тех или иных лагерях, это помогает не накручивать себя, не изводить тревожными мыслями.

Люди же способны жить в любых условиях, если не воспринимают их как трагедию. Вот еда в изоляторе была вполне приличная. Ну, а если нет, то достаточно вспомнить, чем люди в блокадном Ленинграде питались. Калория и есть калория, не важно, из коры она или из морковки. Кушать захочешь — съешь все.

В какой-то момент я даже начал почти радоваться своему положению. Это случилось, когда из изолятора меня перевели под домашний арест. Никому вроде такого не пожелаешь, но для меня это время оказалось ценным опытом: позволило почти на целый год сфокусироваться на детях.

У меня четверо сыновей, старшему тогда было 11. И сидя дома взаперти, я мог проводить с ними времени вволю. Вспомнил, как в детстве, когда я болел, отец читал мне сказки, и решил сделать так же. Мы впятером перечитали сказки русские, арабские, китайские, индийские, цыганские, про Ходжу Насреддина и про старика и море. Очень много всего обсудили. Сейчас тоже читаем, но реже.

Я вообще во время ареста позволил себе невероятную роскошь — стал еще больше читать. Раньше все дела нужно было делать, все чтение по бизнесу было.

Первое, за что люди, оказавшиеся в моем положении, берутся — Уголовный кодекс. Второе — Библия. Тебя высшие силы к ней вроде как подталкивают, нежно так, ласково. А после Библии я перечитал «Божественную комедию» Данте.

Есть такой богослов Александр Филоненко, который эту книгу хорошо растолковывает. Он считает, что «Божественная комедия» — руководство по тому, как пройти через ад: когда у тебя все плохо и ты чувствуешь, что с каждой секундой падаешь все быстрее и все ниже, верь — это трамплин, скоро ты взлетишь очень высоко, главное — оставаться собранным.

Если принять эту точку зрения, справляться с кажущимися бедами становится проще. Вот у меня в прошлом году товарищ умер от оторвавшегося тромба, когда плавал в бассейне. Другой застрелился. Третий умер от пневмонии. Еще один заснул и не проснулся. В какой-то момент от этих событий накатывает грусть. Но вспоминаешь про «Божественную комедию» и понимаешь: то, что с тобой происходит, — испытание, ты его пройдешь — все начнет налаживаться. И грусть отступает.

Еще во время ареста стал слушать классическую музыку. Вообще, раньше от музыки я был далек. Даже пластинки не собирал, и консерваторию от филармонии не отличал. И тут вдруг, сидя под арестом, я послушал Брамса — сонату для пьяно форте №1 в исполнении Григория Соколова. И меня мощно накрыло классикой.

Я стал все время слушать ее: Паганини, Рамо, Моцарта, Бетховена, Рахманинова, Прокофьева, Шостаковича. В какой-то момент даже напрягся: наверное, думаю, у меня опухоль мозга, иначе с чего во мне такая любовь к музыке проснулась. Сделал МРТ — вроде все в порядке.

Теперь хочу пойти учиться музыкальной композиции. Понять не могу, как можно написать такую невероятную по силе вещь, как та же седьмая соната Прокофьева. Мне надо в этом разобраться.

Основа любой жизненной устойчивости — тот фундамент, который закладывается еще в детстве силами бабушек-дедушек, мамы и папы, дядьев и теть. Если, когда ты еще совсем маленький, все тебя целуют-обнимают, то ты вырастаешь уверенным, верящим в свои силы, смелым, доверяющим миру и людям. И уже сам начнешь на этом фундаменте строить свой микрорайон: с помощью книг, разговоров со знающими людьми, через религию.

Когда я учился в шестом классе, моя матушка заболела раком. Она долго лечилась, страдала и умерла через два года. Я тяжело это переживал. И когда нужно выбирать, куда идти после школы, у меня было два варианта: философский факультет или медицинский. Выбирая, рассуждал так: врач философом может стать, а вот философ врачом — нет.

В общем, пошел в Военно-медицинскую академию. Нас там учили, как спасать жизни в полевом госпитале в прифронтовой зоне, куда поступают раненые, у которых руки-ноги оторваны, кишки наружу. Это была суровая закалка.

Как бы крут ты ни был, никогда нельзя забывать: силы человеческие не безграничны. Есть виды психики, которые в стрессе стабилизируются. По большей части я именно такой. По молодости даже не понимал, как люди в панику впадают — со мной такого не случалось. Долго могу функционировать в кризисе: проблемы сыплются одна за другой — у тебя открывается второе, третье, четвертое дыхание — и ты их решаешь.

Таким Гераклом становлюсь, который с гидрой борется: срубаю одну голову — на ее месте вырастают две, срубаю их — вырастают четыре, и так до тридцати двух. На этом уровне начинаешь утомляться. Главный признак этого — я медленнее реагирую, хуже придумываю.

В этом случае выход один — перечитать древнегреческий эпос — там есть методика борьбы с гидрой. Состоит она в том, что отрубленные головы надо прижигать, как делал Иолай, когда Геракл их рубил. Сразу становится легче.

Лучше, конечно, перегруза не допускать: научиться управлять пиковыми нагрузками. Меня в Военно-медицинской академии готовили для службы в военно-воздушных силах, я помню правила реабилитации летного состава, в том числе после перегрузок, и применяю эти методики.

  • Первое правило: нужно высыпаться. Во время ареста и после него у меня не было бессонницы. Для этого я в том числе медитировал перед сном. Метод такой: представляешь себе золотую точку или бриллиант чистой воды, фокусируешь на этом все свои мысли — и голова очищается от них.
  • Второе правило: нужно полноценно и регулярно питаться, даже если аппетита нет. Иначе сил для отстаивания своих убеждений не будет. Кофе и другие стимуляторы лучше заменить хорошим зеленым чаем. Он действует мягче, не столько бодрит, сколько стабилизирует состояние. Я могу пить его даже на ночь.
  • Третье правило: желательно каждый день гулять под открытым небом, хотя бы 15 минут, это будет улучшать настроение. Во время прогулок наши глаза совершают множество быстрых движений — а это один из методов предотвращения угнетенных состояний.
  • Четвертое правило: физические нагрузки, они отлично голову отключают. В последнее время я увлекся мотокроссом. В нем есть все, что мне нужно: руки и ноги тренируются, скорость и сложная трасса — никаких лишних мыслей в голове не остается.

Ну и атмосфера в семье и вокруг должна быть хорошая. Если есть любящие тебя близкие, хорошие друзья и интересы помимо работы, ты будешь способен выдержать любой пресс.

После ареста я стал осторожнее. Раньше я всегда вкладывал деньги в людей, а не в идеи. Когда человек обращался ко мне за инвестициями, я изучал прежде всего его самого. Смотрел, какие у него яркие черты, насколько он жизнеспособен, профессионален. Но главное — какой у человека уровень энергии. Если зашкаливает — был готов в его проект вложиться. Я вообще был за любой кипеж, легко ввязывался в новые затеи.

Но после ареста окончательно понял: не важно, какие ценности и интересы декларируют люди. Они, скорее всего, сами искренне верят в то, что говорят. Но кто и как себя поведет в той или иной ситуации, никто не знает. Поэтому надо быть внимательнее, еще больше взвешивать: вдруг ты доверишься человеку, а он сбежит, бросив весь свой личный состав. Я и раньше не был розовым пуделем. Но теперь стал мыслить заземленнее.

Деньги, конечно, важны. Я не считаю, что в жизни нужно делать только то, что интересно. Красота есть в любом продукте. Поэтому, в принципе, не гнушаюсь проекта в любой сфере. Если мне скажут: «Давай-ка потрудимся на свинофермах» — я пойду, проблем нет.

Во время ареста наш небольшой творческий коллектив — я и мои соавторы — наконец-то дописал книгу «Жамевю». Сначала она задумывалась как нормальное такое документальное произведение, нон-фикшн. Но потом мы послушали лекцию Дмитрия Быкова про роман «Москва-Петушки», решили его перечитать. В процессе такую красоту в этой книге увидели, что нас накрыла волна свободы.

Мы стали смелее и в композиции, и в лексике, перестали себя сдерживать. И жанр книги сам собой изменился — средне-старший сын предложил ее назвать «бизнес-феерия». Результат получился — ух! Это прямо эпический цикл «Кольцо Нибелунга».

«Жамевю» о том, как резко и очень заметно повысить эффективность: прибыльность, устойчивость — любого предприятия, как коммерческого, так и некоммерческого. Метафорически говоря, завести от угольной топки к атомному реактору. В отличие от многих других книг по бизнес-менеджменту, она содержит не набор из общих советов, вроде «копай глубже, кидай дальше, и будут тебе рост и процветание», а наборы конкретных практических алгоритмов.

Они представляют собой три ступени для радикального ускорения:

  1. Относительно несложная ступень — продуктогенез, включающий в себя динамику продукта, прайсинг, программы лояльности.
  2. Предполагает корректировку оргструктуры предприятия и корпоративных коммуникаций, апгрейд управления качеством.
  3. Моя авторская система управления знаниям следующего поколения. Посвященная ей часть книги относительно сложная, высота абстракции в ней может не покориться с первого прочтения, и потребуются вторая или третья попытки.

Но результат того, обещаю, стоит — с помощью моей книги, уверен, ваше мироосмысление, мировосприятие переключится (то есть с вами случится то, что Кастанеда называл расшатыванием глоссов, а Кун — сдвигом парадигматических плит), а предприятие получит реактивное ускорение.

Про планы. Стараюсь равняться на детей: они умнее, быстрее, сильнее. Идеи у них ярче. Поэтому летом мы будем делать аудио и печатную версии «Жамевю», перевод на английский и китайский. Кроме того, у меня собран материал еще для трех книг. Одна из них будет про управление семьей, уже есть название — «Элштере».

Лично для меня творчество — лучший отдых, оно сильно подпитывает и заряжает. Да, процесс непростой. Но если видишь цель — силы прибавляются.

Любой человек потихоньку свой «храм строит» в течение жизни. Если он понимает, что это за храм, каким он должен быть, его это вытянет из любых сложностей.

Я понимаю, что эти книги — наш с соавторами храм, точнее, его крепидома («крепидома» — основание, на котором строились древнегреческие храмы. — Reminder). Нам за них с соавторами Нобелевскую премию по экономике дадут. Я почти серьезно. Так и говорю детям: «Мы с вами — одни из величайших мыслителей тысячелетия». А они мне так осторожно в ответ: «А тебе это кто-то сказал или ты сам так решил?».

Авторы: Ирина Постникова и Анастасия Жохова.

Статья подготовлена онлайн-изданием Reminder, которое посвящено здоровью, психологии и практической философии. Больше полезной информации можно найти на наших страницах в Facebook, Telegram или в рассылке.

Другие материалы на Reminder:

5151
52 комментария

Почему книги о саморазвитии пишут те, кто развивается в обратную сторону, а книги об успехе те, у кого его не было?

24
Ответить

Это часть жизни, как дураки на дорогах. Просто прими и замени "Почему?" на "Для чего это случилось со мной?"

Ответить

 Там провели последние дни перед казнью Ульянов-старший (Александр Ульянов, старший брат Владимира Ленина. — Reminder) - автор, ты серьезно? или школота нынче совсем отупела, что приходится сноски делать? 

10
Ответить

Уже впору делать пояснения, кто такой Владимир Ленин

45
Ответить

Комментарий недоступен

18
Ответить

Всегда думал, что А. Ульянов был заточен в Петропавловской крепости. Полез в википедию, так и есть. Переведен после в Шлиссельбургскую крепость, которя не эксплуатируется как тюрьма очень давно. Либо я что-то не понял, либо товарищ бредит. 

5
Ответить