Как онлайн-школа Айтигенио создала Гену — уникальный продукт для детей и родителей

1. О себе и людях

2. О рождении Гены

3. Как Гена взрослел

4. О команде

5. О «Метеоре»

6. По душам

— Саша, кто ты в профессиональном плане?

— Знаете, жизнь периодически вносит коррективы в твои планы, из-за чего они меняются. Раньше я хотел быть просто программистом, а сейчас нахожусь где-то между ним и менеджером.

— Тяжело совмещать в себе творческого программиста и управленца-менеджера?

— На самом деле, тяга и к тому, и к другому у меня с детства. Во-первых, я любил играть с конструктором. Это — та же инженерия, когда ты что-то разрабатываешь и создаешь. А во-вторых, мне нравится поговорить. И именно это переросло в управленческий навык, за который я благодарен своим родителям. К тому же, в какой-то момент пришло осознание, что я сильнее, когда вокруг меня хорошая команда. И большинство идей и заслуг, о которых мы сегодня будем говорить, появились на свет благодаря людям, с которыми работал в разные периоды жизни.

— Какими качествами должен обладать человек, чтобы работать под твоим началом?

— Я не ищу людей, опираясь на их качества. Конечно, хотелось бы собирать в команду тех, с кем комфортно работать. Но с другой стороны, каждый человек — личность, и обращать внимание на то, что он, например, всегда угрюмый, не хочется. Для меня важнее всего, чтобы человек был открытым и нацеленным на результат. Честность и ориентир на развитие у меня в приоритете.

— Какой ты руководитель?

— Начну издалека. Мы с самого начала работаем на удаленке. В то время про такой формат работы знали только фрилансеры. Конечно, это сильно повлияло на все процессы. В офисе можно подойти поговорить с человеком, понять, в каком он настроении и как себя чувствует — для руководителя это важно. С удаленной работой получить фидбэк сложнее, поэтому нужно уметь не давить на сотрудника, быть немного тактичнее.

Со стороны может показаться, что я идеальный руководитель, но это не так. Я супер-логичный, четко формулирую мысли, но мне не хватает эмоций. А у управленца эмоциональная составляющая должна быть хорошо развита, ведь многое в коллективе строится на эмпатии и умении формулировать чувства. И на удаленке это особенно важно.

— Когда и с чего началась работа над проектом?

— Изначально все рабочие моменты в Айтигенио решались при помощи множества инструментов — таблиц Excel, разных форм, сервисов для составления расписаний… Чем активнее развивалась школа, тем больше неудобств приносило это разнообразие. Поэтому в 2017 году Богдан (Богдан Грицовец, основатель компании, — прим. ред.) сделал первый шаг к новой системе и составил для нее Product requirements document — техническое задание.

— Для чего понадобился Гена?

— Изначально была идея создания CRM-системы, которая упорядочит управление расписанием и внутренними задачами. А уже потом проект стал постепенно разрастаться, беря на себя все больше процессов компании.

— Большому кораблю — большое плаванье и… команда? Сколько человек запускали проект?

— Я и моя жена-тестировщик. Изначально все делали своими силами, иногда привлекали фрилансеров — суммарно их помощь «уложилась» в два месяца. Но, в целом, все было сделано мной самостоятельно приблизительно за полгода.

— Гену создавали для упрощения работы, но сегодня это — целая система. Сравни ее в разрезе «сразу после релиза» и «сейчас».

— Да, поначалу мы создали продукт, чтобы закрыть основные боли. Важно было видеть клиентов в одном месте, а не в табличке, сделать четким механизм оплаты, структурировать работу с входящими клиентами — лидами, ведь за ними необходимо следить.

Сегодня же у нас есть свой видео- и текстовый чат, появились сообщества — бомбическая фича, о которой, к сожалению, мало говорят. Появилась отдельная система для создания и редактирования учебных материалов, тестов, отчетов. Еще мы разработали ачивки — элемент геймификации, который делает процесс обучения более интересным как для учеников, так и для тренеров. Это хороший пример того, как знак отличия может мотивировать и стимулировать.

Теперь Гена — это целая мастерская, у которой появилась глобальная цель.

— Расскажи про этапы становления проекта.

— Гена как человек: был и ребенком, и подростком. Вместе с ним менялся отдел разработки, условия, обстановка… И, если до первой версии все было понятно, то после стали появляться вопросы. Вот есть работающий продукт, но нет выстроенных процессов, а команда состоит из двух человек: меня и жены. Что делать дальше?

Большую роль сыграл предыдущий опыт. Чтобы превратить Гену в подростка, необходимы какие-то правила — подтверждение этому можно найти, поработав в любой крупной компании с налаженными процессами. Ты осознаешь: к тебе в команду придут новые люди, которым нужно передать опыт. Поэтому минимальный мастхэв — список задач и документация для каждого разработчика, чтобы все понимали, что делать и как.

Также пришли к соглашению о написании кода, изначально «поселили» его на Bitbucket, расписали в документации структуру проекта, описали все процессы.

— Как Гена достиг совершеннолетия?

— После того, как у нас увеличилось количество пользователей, появился свой видеочат и некоторые дополнительные сервисы, стало понятно, что пора переселять Гену в отдельную квартиру. Изначально система находилась на одном сервере, сейчас же мы разнесли все по разным серверам. И если раньше «падал» Гена и ты это видел, то теперь проблему нужно было отслеживать и разбираться, где именно произошел сбой.

Так у нас появилась система мониторинга со сборкой логов — этаким журналом событий, по которому можно отследить хронологию функционирования системы.

— Как-то видела в общем чате тренеров сообщение, что «Гена умер». Бывают ли у вас конфликты на почве проблем с системой?

— Гена болеет, иногда чихает. Можно от этого впасть в панику либо выпить лекарство и наутро проснуться огурчиком. Но, конечно, в таких ситуациях страдает моя нервная система. Потому что мне как руководителю могут позвонить в любой момент, несмотря на делегирование обязанностей. Но, благо, Гена падает нечасто: у нас маленький процент критических моментов. Мы маленькие и компактные, что позволяет решить любой вопрос оперативно.

Порой тренерам может казаться, что в системе произошел массовый обвал. Но проблема может быть лишь в пределах одного города, где экскаваторщик зацепил оптоволокно. К сожалению, мониторить абсолютно все невозможно, но на точечные вопросы мы, конечно, быстро реагируем.

— Окей, Гена повзрослел и его развитие продолжается…

— Конечно. Растет количество пользователей, нужна отказоустойчивость — возможность системы функционировать даже при выходе из строя какой-либо ее части. Число клиентов увеличивалось и важно было минимизировать время простоя: бизнес этого не любит.

На следующем этапе Гена приближается к осознанной жизни где он полон сил. Вместе с этим расширяется команда Айтигенио, а мы задумываемся о введении и автоматизации «плюшек», отпусков, больничных. Изначально компания работала по фриланс-модели, но ребята трудятся, вкладывая в школу много сил — компания решила отблагодарить за это.

Еще Гене хочется что-то кардинально поменять во внешности — подкачаться, сменить прическу. Мы видим, что пора что-то изменить во внешнем виде системы. И сейчас задача стоит в том, чтобы приобретенные ценности и навыки помогли Гене стать хорошим человеком в будущем. Неоднократно упомянутые сообщества — одна из черт характера, которая поможет и ему, и школе в целом.

— Можно ли сказать, что проект меняется, реагируя на время?

— Давай начнем с того, что мы живем в XXI веке. Но по-прежнему есть люди, которые не пользуются интернетом, ходят в советской шубе и без мобильных телефонов. Да, человек «застрял», но он имеет право жить так, как ему комфортно. Существуют компании, которым комфортно жить с дизайном из 2000-х или которые пишут софт на Delphi. И я не говорю, что это плохо. Это просто выбор.

И в этом плане Гена похож на меня: я никогда не гнался за модой. Да, реагировать на изменения в мире нужно, но необходимо всегда думать, нужно ли тебе это и насколько откликается в душе тот или иной тренд. Ведь погоня за модой хороша в меру.

— С проектом росла и команда?

— Да, и здесь для меня тоже был вызов — найти подходящих специалистов. Нам не нужны были хорошие программисты, мы искали хороших людей. Потому что из хорошего программиста сделать хорошего человека сложно, а вот наоборот — шансов больше. Я не брал сильных специалистов, и за это можно бросать в меня помидорами: «Как так, чувак, что ты делаешь?»

Но будем честны: у нас тут не rocket science (идиома, которая означает «ничего супер-сложного», — прим. ред.). Продукт технически не очень сложный: наша стратегия в том и заключалась. Мы взяли настолько простой инструмент разработки, чтобы даже новенький пришел в команду и сразу смог выдать результат.

— Ты не боялся на старте проекта нанимать программистов-новичков?

— Знаешь, что помогло нам небольшими силами вырастить большой продукт? Мысль о том, что мы ориентируемся на результат, а не программирование ради программирования. Я всегда говорю на собеседованиях: мы не программируем, а делаем людей счастливее. В наших руках всего лишь инструмент, которым ты работаешь и достигаешь целей. Поэтому если бы я собирал команду из «рок-звезд», опираясь лишь на технические способности, могло получиться не так хорошо, как получилось сейчас — душевно и эмоционально.

— Получается, ты своими руками «лепил» профессионалов.

— У меня есть небольшая галочка: я считаю крутым, когда от нас уходит специалист в свое дело, хотя к нам приходил джуном и практически ничего не умел. Я ребятам так и говорю: вы наверняка не будете работать всю жизнь в Айтигенио, но хотелось бы, чтобы за это время вы выросли как специалисты и вам это пригодилось в дальнейшем. Мы стараемся ориентироваться не только на интересы компании, но и на человека — обычно про второе забывают. Поэтому для нас важно сделать win-win ситуацию, чтобы люди уходили с благодарностью и хорошим опытом за плечами.

— Расскажи про то, как выглядит отдел разработки сегодня.

— Поначалу вариант брать «джуников» и обучать их был оптимальным, но сейчас система становится сложнее, возрастает объем серьезных задач и клиентов. Поэтому мы стали привлекать, в том числе, более опытных специалистов. Сейчас у нас 8 разработчиков и 5 тестировщиков, включая тимлида.

— Между тестировщиками и разработчиками часто бывают разногласия. А как обстоят дела у вас?

— Да, порой это два разных лагеря, на первой работе у меня так и было. Может это и правильно: есть производственный цех и отдел контроля качества. Если сильно друг друга любить, в котлетах могут появляться мухи. Какие-то разграничения быть должны, но глобально мы делаем один продукт. Поэтому и о договоренностях на благо общему делу забывать не стоит.

Сейчас мы уходим в автоматизированное тестирование. Тестировщики занимают позицию ближе к разработчикам, а мы, в свою очередь, пишем юнит-тесты. И это очень важно, когда ты можешь занять позицию другого человека. Наши процессы выстроены таким образом, где каждый может почувствовать себя в другой роли: это помогает здраво оценивать ситуацию и быть более продуктивными в команде.

— Изменения и рост над собой — это круто. Но насколько сложно менять Гену и какие-то процессы? Ведь проще идти по накатанной.

— Что-то менять не больно. Будущее постоянно на шаг впереди. Ведь как происходит в жизни? Если видишь гнойник, то сразу его вырезаешь. У нас тоже есть моменты, где надо подстраиваться, быть гибкими. Моя ответственность в том, что всегда необходимо соблюдать баланс между интересами бизнеса и разработки. Со стороны бизнеса я хочу сделать продукт максимально качественным и уникальным. С точки зрения разработки — чтобы не было технического долга. Всегда нужно что-то приводить в порядок, и мы это делаем при помощи автотестов. На них нежелательно экономить, ведь это залог того, что при изменении какого-то кусочка кода у тебя ничего не «отвалится» в другом месте. Да, тесты — дополнительные расходы, но и дополнительная гарантия, что все будет хорошо.

— Сколько финансов потрачено на разработку и запуск проекта?

— Как такового бюджета не было. Да, теоретически существовала сумма, которую я мог потратить одним махом. Но разработка продвигалась гармонично и постепенно — рос бизнес, росла команда, и траты всегда были прямо пропорциональны этому процессу.

— Какие конкурентные преимущества у Гены?

— Сложно сказать, потому что я не продакт-менеджер, который анализирует конкурентов. Но я бы сказал, что мое преимущество в том, что мы не пытаемся копировать, что есть у конкурентов. Да, программирование можно сравнить с музыкой: тот или иной кусочек уже написан. Ты можешь взять что-то готовое, оптимизировать под себя и, если это работает не так, как хочется, — переделать.

Однако не могу не отметить, что мы очень быстро поставляем пользователю фичи, благодаря почти полному отсутствию бюрократических проволочек. Сообщества, которые я упоминал выше, тоже наша особенность — это уникальная экосистема, ничего подобного у конкурентов нет.

— Чем больше всего гордится папа Гены?

— Мне кажется очень важным то, что я выбрал хороший инструмент для разработки — Meteor. На старте проекта мы не повелись на хайп и выбрали то, что подходило именно нам. Хотя из каждого утюга все кричали, что будущее за микросервисами — а это лишь маркетинг, на который все бегут, не читая написанное мелким шрифтом.

Я ориентировался на то, чтобы мы быстро делали фичи и чтобы любой разработчик мог самостоятельно зарелизиться. А это очень сложно, так как существует отдельный процесс разработки и развертывания обслуживания, которыми занимаются отдельные люди — DevOps-инженеры. У нас в них необходимости не было.

— Ты упоминал в своей статье на Хабре, что на русскоязычном рынке Meteor — не самое популярное решение.

— Да, но желание использовать именно его не было слепой верой. У «Метеора» откровенная недоработка в маркетинге, однако у него в портфолио есть и большие компании, и успешные кейсы. Я понимал, что этот инструмент решает задачи бизнеса.

Поэтому это не было рулеткой, да и монетку я не подкидывал. Просто положился на опыт и осознание того, что Meteor изначально продает крутой посыл. Разработчик может забыть о донастройке своих программ, это берет на себя фреймворк. А ты просто пиши код и разрабатывай свои фичи. И важно, что вход в него несложный: каждый разработчик понимает, каким образом все «залить на прод». То есть, ты создаешь продукт, а всю «машинарию» Meteor берет на себя. И сразу получается то, что ты задумал.

Да, как и везде в этом дуэте существуют недочеты, но мы по-прежнему получаем больше профита.

— Не противоречило ли твое желание использовать «Метеор» с пожеланиями Богдана?

— Если технический директор говорит исполнительному, что сайт будет написан на React, вряд ли тот ответит: «Что-то мне React не нравится, давай писать на Vue или на чистом HTML!»

Я пришел с расписанным по пунктам готовым решением, но Богдан был настроен скептически: мол, про Meteor мало кто знает, поэтому найти разработчиков будет непросто. Но я уже говорил о минимальном пороге входа, поэтому контраргументом стало то, что любого человека легко обучить работе с фреймворком и взять в команду.

— Какими базовыми знаниями нужно обладать, чтобы «полетать на Метеоре»?

— Он построен на Node.js, но даже если разработчик не работал с этой платформой, ничего страшного. Главное — знать JavaScript и верстку. Чтобы доучить «Метеор», понадобится пара дней. У них есть туториал, чтобы понять все основные штуки, — так вот он и вовсе занимает минут 20.

— Саша, ведь есть еще один уникальный момент, связанный с «Метеором» и будущим Гены?

— Да, мы хотим запустить мобильное приложение, сейчас оно на стадии модерации в Google Play. Конкуренты могут подумать: «Ого, это же миллионы долларов!» Но дело в том, что Meteor позволяет сделать это при помощи лишь одной команды — затрата ресурсов минимальна. Зачем приложение, когда сегодня любой сайт адаптирован под мобильные устройства? У клиента на рабочем столе всегда будет фирменная иконка, он всегда будет в курсе актуальных новостей, своего баланса и полезных обновлений, благодаря push-уведомлениям.

— Какие еще обновления готовятся к релизу, если не секрет?

— Этот год будет направлен на работу с детьми: мы хотим, чтобы им было максимально комфортно, чтобы они видели, что вокруг — много ребят, с кем можно общаться по интересам. Поэтому будем двигаться в сторону социальной сети для детей с правилами и модераторами. Там ученики смогут делиться своими работами, проектами, получать отзывы, а если критику, то только обоснованную.

Еще одна большая фича — редактор материалов, который позволит подавать знания еще более интересно и интерактивно. И хотим «допилить» текстовый чат, чтобы клиент быстрее получал всю необходимую информацию.

— Какие моменты в работе для тебя неприятные или тяжелые?

— Когда кто-то уходит из команды. Расставаться всегда непросто, ты всегда должен рефлексировать. Хотелось бы, чтобы ребята могли обсудить с тобой любой вопрос — тогда есть шанс, что ситуация повернется в лучшую сторону. Был случай, когда наш сотрудник собирался уходить по конкретной причине. Но у нас получилось договориться. А если бы не поговорили, он бы, скорее всего, ушел. Искусство разговаривать по душам и находить компромисс очень важно для руководителя.

— А если сотрудник собирается уходить за более высокой зарплатой?

— Если вопрос финансовый, расставание зачастую можно предотвратить.

Когда Гена взрослел, зарплатная вилка была не очень конкурентоспособная. В принципе, это логично: мы были небольшой компанией без инвесторов, где зарплата — ниже среднерыночной. Конечно возникали моменты, когда сотрудник сообщает, что в другом месте ему предложили оплату труда в несколько раз больше.

Для меня это всегда больной разговор. С одной стороны я понимаю, что человеку можно поднять зарплату, но у меня есть и другие члены команды. Все работают в одной компании, приносят одну пользу, поэтому косо посмотрят на твое решение. Да, они могут и не узнать о том, что ты поднял зарплату их коллеге. Но ты сам будешь понимать, что поступил несправедливо по отношению к другим.

Жаль, когда приходится прощаться с сотрудником в такой ситуации. Но одновременно ты радуешься тому, что человек смог вырасти до такого уровня под твоим руководством, что на этом проекте команда дала человеку все необходимое для следующего профессионального этапа.

И здорово, что мы выросли и теперь можем конкурировать на рынке: груз, что мы не доплачиваем, давит меньше.

— Ты очень любишь свою работу. Это залог отсутствия выгорания?

— Я всегда считал, что если делаешь что-то, что тебе нравится, то выгореть невозможно. Так вот, возможно. Я с этим даже сходил к психологу. Кстати, эта тема какая-то закрытая, табуированная, но психолог — это инструмент, и им нужно пользоваться.

Возвращаясь к проблеме, могу предположить, что отчасти она у меня связана с ответственностью. Я мало пробыл в роли простого разработчика: быстро перешел к обязанностям менеджера, тимлида... Как сказывается выгорание на мне? Это как будто потеря интереса к тому, что делаешь. Даже к тому же Гене — своему ребенку.

«Как это возможно? Ты же сам его создал! Как может надоесть свой ребенок?» Да, может. И когда работа с Геной начинает приносить больше вреда и усталости, чем пользы, я переключаюсь на другой продукт. Это возвращает интерес и свежий взгляд. Вообще, очень важно отдыхать — отсутствие такой элементарной вещи сказывается не только на работе, но и на семье.

— А как же рутина? Она не становится причиной выгорания?

— Этот вопрос точно не для меня: моя работа совпала с хобби, и я получаю от нее удовольствие. И рутина может стать для меня причиной выброса адреналина в кровь — круто решать разные задачи, даже если они кажутся не такими интересными.