Фабрика в штате Мэн доказывает, что "Сделано в Америке" все еще возможно

Рэйчел Слейд- автор книги “Делаем это в Америке”. NYT

В детстве мои родители возили меня и моих братьев на неуклюжих "Фордах" и "Олдсмобилях", пока в один судьбоносный день летом 1980 года не появился мой отец на новеньком, полностью бежевом "Фольксвагене Рэббит". Это была совершенно иностранная вещь, нечто из будущего, компактный — пропади пропадом мысль — немецкий автомобиль. Мой отец постоянно говорил нам, что покупать европейскую машину теперь можно, потому что эта машина была сделана в США.

Я унаследовала кредо моего отца: “сделано в США” - одержимую охоту за этикетками, переворачивание тарелок и стульев и выворачивание одежды наизнанку в поисках страны происхождения. Вот так, в последующие десятилетия, я отчетливо осознала, что большая часть вещей, которые я покупала, больше не производились в США. Все, от моих толстовок Gap в 90-х до моего неуклюжего рабочего стола в начале августа и, в конечном итоге, до моего холодильника и посудомоечной машины, было произведено в другом месте.

То, что произошло с производством в Америке, а также экологические и экономические последствия офшоринга — перевода компаниями своего производства за рубеж — это история, которую, как нам кажется, мы знаем. Упадок американского производства кажется неизбежным в результате роста глобализации и свободной торговли. Но теперь мы узнаем, что стремительный спад был результатом постоянных, согласованных, длившихся десятилетиями усилий влиятельных лиц по переводу экономики из модели, зависящей от работников, в модель, при которой квалифицированные работники являются расходным материалом. Руководители корпораций предлагали политикам свободу торговли как способ снизить потребительские цены, но человеческие и политические издержки офшоринга были высоки.

К 2020 году восстановление производства в Америке казалось бессмысленным, как и инвестиции в ротационные телефоны. Но когда в марте того же года страна была закрыта из-за Covid, американцы столкнулись с пустыми полками супермаркетов. Позже более масштабные и хронические последствия пандемии глубоко ощутили отрасли, которые полагались на обширные и сложные международные цепочки поставок.

Тем летом я познакомилась с Беном и Уитни Ваксман, мужем и женой, соучредителями American Roots, которые с 2015 года производили одежду исключительно из США, такую как толстовки и молнии на четверть дюйма, в Уэстбруке, недалеко от Портленда, штат Мэн. Когда в стране наступила пауза, Ваксманы забеспокоились, что спрос на их товары иссякнет. Без доходов, необходимых для оплаты аренды производственных площадей и заработной платы своих работников, они знали, что потеряют свою компанию через несколько месяцев.

Чтобы избежать этой участи, они могли бы производить вещи, в которых страна отчаянно нуждалась: маски и лицевые щитки. Поэтому Ваксманы спросили своих рабочих, захотят ли они вернуться, если сделают все возможное для обеспечения безопасности фабрики. Это был серьезный вопрос — до вакцинации оставался еще год, а информация о способах распространения вируса была ограниченной. Несмотря на риски, каждый сотрудник сказал "да", воодушевленный идеей, что они могут реально изменить ситуацию в момент кризиса.

Ваксманы закрыли свою фабрику, чтобы переоборудовать ее для производства безопасных масок. К тому лету они почти в пять раз увеличили свой штат с 30 до 140 с лишним рабочих, которые изготавливали десятки тысяч специальных масок American Roots для спасателей и служащих по всей стране.

Бен и Уитни основали свою компанию с миссией: доказать, что капитализм и труд могут работать вместе для создания сообщества, хороших рабочих мест и отличных продуктов. Они выбрали производство одежды, потому что в него было довольно легко попасть, а все комплектующие можно было приобрести внутри страны. Все, что им было нужно, - это несколько швейных машин и армия рабочих, готовых работать день за днем. По этим причинам производство одежды было одной из первых отраслей, переведенных в офшор после снижения тарифов после подписания NAFTA в 1992 году. Будучи уроженцем штата Мэн, Бен верил, что возродит эту утраченную отрасль — штат когда—то был текстильным гигантом, - и через свою мать, которая основала бизнес по производству одеял и накидок местного производства, у него были связи, чтобы начать их производство.

Мне нужно было знать, как Ваксманы заставили все это работать. Но сначала их компании нужно было пережить пандемию. Я следила за ними всю осень 2020 года, когда спрос на маски американского производства иссяк, когда снова начался поток импортных масок. В том году они утроили свою годовую выручку, достигнув 3,6 миллиона долларов. Я была с ними до 2021 года, когда они вернулись к тяжелой работе по восстановлению своего бизнеса толстовок. Они изо всех сил пытались найти покупателей на свою одежду в крайне неопределенное время, были вынуждены сократить численность рабочей силы до 45 человек, при этом выручка составила всего 2 миллиона долларов.

Я провела время в цехах и в домах их преданных делу работников, многие из которых являются новыми американцами, которые вместе со своими семьями бежали из невыносимой, опасной ситуации в Демократической Республике Конго, Ираке, Анголе и других странах и оказались в штате Мэн, стремясь построить там новую жизнь.

Пока я узнавала о взлетах и падениях текстильной и швейной промышленности, я также познакомился с историей труда. Бен Ваксман провел десять лет в A.F.L.-C.I.O., крупнейшей федерации профсоюзов в стране, представляющей 12,5 миллионов рабочих, тесно сотрудничая с президентом Ричардом Трумкой. За это время он собственными глазами стал свидетелем последствий офшоринга, стоя плечом к плечу с заводскими мужчинами и женщинами, когда их средства к существованию отправлялись за границу, а пенсии сокращались.

Пораженные увиденным Беном, он и Уитни с самого начала позаботились о том, чтобы их сотрудники состояли в профсоюзах, чтобы их работники получали прожиточный минимум, медицинскую страховку, отпуск и отпуск по болезни для ухода за собой и своими семьями. “Экономическая философия нашей компании - ”Прибыль превыше жадности", - сказал он мне. “Мы должны получать прибыль, но это никогда не будет за счет наших работников, наших ценностей или нашей продукции”. Таким образом, у Ваксманов были хорошие возможности привлекать и удерживать рабочую силу в условиях ограниченного рынка труда.

С момента основания American Roots Бен и Уитни помогали вытаскивать семьи из бедности, предлагая путь к среднему классу через производство. И они не одиноки. Именно этим в данный момент занимаются небольшие производственные цеха по всей стране.

Однако я узнала, что то, что делают Ваксманы, практически невозможно. Шансы против них. Каждый день - борьба. Поиск комплектующих американского производства — хлопчатобумажного флиса, молний, завязок, пуговиц — является постоянной проблемой, поскольку швейная промышленность значительно сократилась. Поиск и обучение работников требует огромных затрат времени и ресурсов. Как и многие основатели бизнеса в Америке, Ваксманы также постоянно ищут финансовую сделку с солидными карманами, которая позволила бы им накопить достаточно запасов, чтобы избавиться от стресса, связанного с производством по индивидуальному заказу.

Хорошая новость заключается в том, что в Соединенных Штатах все еще есть люди, производящие товары. Фактически, товары американского производства составляют 24 процента ВВП. В 2022 году более 15 миллионов человек работали на внутреннем производстве, многие в небольших магазинах по всей стране, производя все: от молний до носков, текстиля и, в общем, всего, что вы можете себе представить.

Нам потребовалось много времени, чтобы полностью осознать потери производства на культурном уровне. К счастью, в наши дни “сделано в США”, которое так долго казалось архаичным лозунгом, более циничным, чем всеобъемлющее движение, предлагает американцам гораздо больше, чем возвращение рабочих мест на производстве. После многих лет передачи фактического производства вещей, которыми мы пользуемся, другим странам невозможно переоценить самодостаточность и инновации, которые могут прийти с переносом производства на родину.

В год президентских выборов будет много разговоров об американском производстве. Четырехлетняя программа администрации была направлена на восстановление наших возможностей по производству высокотехнологичной продукции, в то время как республиканцы апеллируют к своей базе бесправных избирателей, на жизни которых повлиял перенос производства за границу.

Но что на самом деле нужно производителям для создания устойчивой внутренней цепочки поставок? Возглавляет их список желаний всеобщее медицинское обслуживание, которое облегчит расходы мелких производителей на примерно 17 000 долларов на одного работника с семьей в год, что позволит американским компаниям конкурировать с иностранными производителями, особенно с технологически развитыми европейскими фабриками, которые привлекают высококлассные бренды, стремящиеся производить качественную продукцию ближе к дому.

Но нам также нужно поговорить о формулировании новой промышленной политики, как это сделали Александр Гамильтон и Джордж Вашингтон в момент основания страны. Программа, ориентированная в первую очередь на производство, а не только на производство экологически чистой энергии и чипов, позволит направить государственные ресурсы на политику, необходимую производителям для сохранения устойчивости. Это включает программы профессиональной подготовки, транспортную инфраструктуру, финансирование исследований и разработок, отраслевую координацию и финансовую поддержку в каждой отрасли. В политике также будут тщательно проанализированы тарифы и законы об интеллектуальной собственности для защиты американских инноваций и будут включены широкие и четкие рекомендации по ведению коллективных переговоров и экологические стандарты.

Возвращение этой страны к производству товаров требует четкой политики, которая стимулировала бы все виды производства, что, в свою очередь, подняло бы тех, кто был заброшен новой экономикой технологий и услуг. Но есть так много дополнительных преимуществ. Рабочие места на производстве оплачиваются выше среднего и требуют меньшего образования для поступления, чем во многих других отраслях. Подмастерья осваивают свое ремесло на практике. Производство также предлагает разнообразные возможности для людей, которые не склонны сидеть перед компьютером по восемь часов в день. Нам понадобятся программисты, машинисты, инспекторы, мыслители, изобретатели, мастеровые: люди, которым нравится создавать вещи и тесно сотрудничать с машинами, которые двигаются и обучаются.

Более того, отечественное производство будет стимулировать инновации. Изобретательское мышление возникает не в вакууме. Обычно оно приходит после долгих проб и ошибок, когда дизайнеры и производители работают бок о бок. Другими словами, близость способствует инновациям. Фармацевтика начинается с лабораторных исследований. Флис — синтетическая ткань, меняющая правила игры, которая должна быть легкой, но теплой даже во влажном состоянии, — стала результатом сотрудничества основателя Patagonia Ивона Шуинара, уроженца штата Мэн, и семейной фабрики в Массачусетсе. Первый компьютер Apple Macintosh с удобной и интуитивно понятной операционной системой был создан людьми, экспериментировавшими с аппаратным и программным обеспечением, пока не пришли к чему-то абсолютно революционному.

А иногда вы даже не знаете, что ищете, пока не погрузитесь с головой в процесс производства. Создавая оборудование для запуска американцев в космос, инженеры НАСА внесли свой вклад в раннюю разработку или изобретение первых светодиодов, компьютерной томографии, современных систем очистки воды и компьютерной мыши.

Рассказывая историю американских корней, я обнаружила, что самой сложной частью было найти развязку, потому что производство никогда не заканчивается, если только ваша компания не потерпит крах. В 2022 году American Roots провели ребрендинг, в то время как Ваксманы искали более глубокие источники финансирования, которые помогли бы им расширить масштабы. В том году выручка компании достигла отметки в 3 миллиона долларов и пережила взлеты и падения 2023 года. Вступая в 2024 год, Бен и Уитни Ваксман и их команда по-прежнему производят прочные толстовки с тяжелыми металлическими молниями — made in L.A. — достаточно большие, чтобы их можно было носить с парой сварочных перчаток.

А мой отец? Теперь он ездит на Subaru Outback, с гордостью сделанном в Лафайете, штат Индиана.