История финансов: от золота до нефти и цифр

Миром управляют не короли и не министры — миром управляет тот, кто контролирует деньги.

Эта мысль стала отправной точкой моего цикла. Я хотел понять, как мы прошли путь от золота к бумаге, от бумаги — к долгу, а сегодня — к цифрам. История финансов — это не только про монеты и счета. Это история доверия: кому мы верим и почему.

***

Долгое время золото было мерилом ценности и символом богатства. Его любили за редкость, блеск и надёжность: металл не окисляется, легко плавится и не теряет вес. Но у золота есть слабости: оно тяжёлое, его неудобно перевозить и опасно хранить.

Решением стало хранение у ювелиров и в банках. Банк записывал металл в актив, а клиенту выдавал расписку — обязательство вернуть золото по требованию (для банка это пассив). Так родилась первая форма бумажных денег и управленческого учёта: баланс показал, что ценно, а что — долг.

Когда торговля вышла за пределы Европы, золота просто не хватало. Мешки монет тонули вместе с кораблями или исчезали в пиратских водах. Тогда голландские и английские торговые дома стали перевозить не металл, а банковские расписки (векселя) — документ, подтверждающий, что золото лежит в хранилище. Это был прообраз безналичных расчётов.

Вывод: мир начал понимать, что важнее не металл, а доверие к тому, кто им распоряжается.

***

В XVII веке морская торговля стала ставкой на власть. Англия рано поняла: богатство приходит по морю. Пираты с лицензией короны — капера — бьют по испанским галеонам, и металл течёт в Лондон.

После разгрома Испании Лондон превращается в мировой торговый, а затем и финансовый центр. Бумажные расписки, выпущенные в столице, принимают по всему миру — за ними стоят колонии и флот.

Параллельно на севере Европы поднимается Россия Петра I: флот, окно в Европу, Балтика. Карта влияния меняется — к привычной дуэли Англии и Франции добавляется новый игрок.

Когда пушки умолкли, начались расчёты. Золото из колоний превращается в банковские активы, а торговля — в систему, которая управляет континентами. Здесь бумага впервые побеждает золото не на рынке, а на море.

***

К XVIII веку банкноты и векселя, которые лишь подтверждали наличие золота, сами становятся деньгами. С ростом торговли банки понимают: никто не знает точно, сколько металла в хранилище. Значит, можно выпускать больше расписок, чем есть золота. Доверие превращается в источник прибыли.

Чем больше банкнот — тем выше оборот и доходы банков. Золото остаётся на месте, а бумага движется со скоростью ветров, наполнявших паруса торговых судов. Англия закрепляет финансовое превосходство: у неё больше колоний и больше возможности навязывать правила.

Формально золото — «основа», но фактически главным становится вера в бумагу.

***

Начало XIX века — эпоха наполеоновских войн. Франция, Англия, Россия, Пруссия тратят миллионы на армию, снабжение и союзы — и всем нужны кредиты. Теперь битвы решаются не на полях, а в банках. Золото — символ, реальная сила — способность создавать долг.

На этом фоне встаёт фигура Натана Майера Ротшильда из лондонской ветви семейства. По легенде, узнав о победе союзников при Ватерлоо раньше рынка и распустив слух о поражении Англии, он скупил активы на панике и стал самым влиятельным банкиром Европы. Историки спорят о деталях, но несомненно одно: после Ватерлоо главной инфраструктурой власти стала финансовая сеть.

Пять братьев Ротшильдов выстраивают филиалы во Франкфурте, Лондоне, Париже, Вене и Неаполе. Курьеры и шифры доставляют информацию быстрее государственных депешей. Это — глобальная сеть XIX века. Победу решает не храбрость, а ликвидность. Войны выигрывают не генералы, а те, кто решает, кому дать деньги.

***

В начале XX века миром правят империи — Британская, Российская, Германская, Австро-Венгерская и Османская. Но под блеском колоний уже зреет новое влияние — финансовое. На фоне старых монархий усиливаются банки и корпорации, а в США готовят инструмент, который заменит золото: Федеральную резервную систему (1913).

Формально — для стабильности. Фактически — механизм эмиссии денег под обещания, а не под металл. Деньги теряют вес, но приобретают влияние: возникает первый надгосударственный финансовый центр.

Через год начинается Первая мировая. Российская, Германская, Австро-Венгерская и Османская империи выходят из неё с долгами — и исчезают. Золото и сбережения стекаются в Лондон и США. Центр финансового тяжести смещается через Атлантику.

После войны утверждается золотовалютный стандарт: золото обменивается через валюты-посредники — доллар и фунт. Право печатать резервные валюты становится властью над мировой экономикой.

В 1944-м в Бреттон-Вудсе мир фактически признаёт доллар эквивалентом золота: за унцию — 35 долларов. Появляются МВФ и Всемирный банк — институты международных кредитов и расчётов. США контролируют кассу мировой торговли.

В СССР пытаются пойти другим путём: в 1950-м рубль получает золотой эквивалент, обсуждаются альтернативные механизмы расчётов для соцблока — но после смерти Сталина в 1953-м курс меняется. Глобальный порядок движется в фарватере доллара.

***

К середине 1960-х Бреттон-Вудс трещит по швам: печатается всё больше долларов — за ними всё меньше золота.

В 1963 году Джон Кеннеди подписывает распоряжение, позволившее Минфину выпускать серебряные сертификаты — попытку вернуть государству контроль над эмиссией. Вскоре Кеннеди не станет — и вместе с ним уйдёт последняя попытка «вернуть деньгам вес».

Сомневаться в прочности системы начинают даже союзники. Президент Франции Шарль де Голль требует обменять миллиарды долларов на золото. США выполняют запрос частично: из почти пяти миллиардов золотом возвращают около четырёх, остальное остаётся долгом. Франция фактически бросает вызов долларовой системе — и это ускоряет падение Бреттон-Вудса.

В 1961-м для удержания курса 35 $/унция создаётся Лондонский золотой пул — коллективный механизм стабилизации западных стран. К 1968-му пул не выдерживает: война во Вьетнаме, дефицит бюджета США, отток золота. 13 марта 1968 года пул рушится, США прекращают продажи золота частным рынкам.

В 1971-м Ричард Никсон ставит точку: обмен долларов на золото прекращён. Бумага побеждает металл окончательно.

В декабре того же года Смитсоновское соглашение привязывает валюты развитых стран уже не к золоту, а к доллару (с допустимыми колебаниями). Фактически доллар сам становится «золотом». Мир переходит на систему, где основа — не металл, а доверие.

***

В 1973 году Война Судного дня приводит к нефтяному эмбарго: цены на нефть вырастают вчетверо, западные экономики входят в рецессию. Над долларом нависает риск: если нефть продают не за доллары — система рушится.

В 1974-м США заключают соглашение с Саудовской Аравией: нефть стран ОПЕК продаётся только за доллары; взамен — защита и технологии. Появляется нефтедоллар: нефть становится новым «золотом», а доллар — новой верой.

В 1976-м оформляется Ямайская валютная система: курс валют определяет рынок, золото теряет статус мерила. В 1983-м на NYMEX запускают фьючерсы на нефть — мир переходит от торговли сырьём к торговле его ценой.

В середине 1980-х США и Саудовская Аравия резко наращивают добычу: цены на нефть падают вчетверо, бюджет СССР не выдерживает, а в 1991-м Союз распадается. Россия входит в глобальную финансовую сеть, где правила задаёт доллар.

Итог: курс нефти, золота и валют связан с эмиссией доллара. И если случается какой-либо кризис в США, то он накрывает волной весь остальной мир.

***

Каждая эпоха верит, что её деньги вечны. Потом приходит новая — и всё меняется. Когда-то мы верили в металл, потом — в бумагу, потом — в банки и институты. Сегодня деньги не звенят — они идут по проводам, живут в кодах и процентных ставках.

История финансов — это история доверия. Если доллар — это вера, его власть держится не на золоте, а на ожиданиях. А ожидания можно менять.

У нас есть то, чего не было у предков: технологии прозрачных расчётов — блокчейн, цифровые платформы, открытые данные. Это шанс вернуть системе то, чего ей всегда не хватало, — доверие без посредников.

Для России история денег — это всегда история независимости. Не просто выжить, а остаться собой — в мире, где всё можно купить, но не всё продаётся.

Возможно, следующая эпоха начнётся не с новой валюты, а с возвращения старой истины: ценность создаётся не печатным станком, а руками, трудом и честностью.