Почему современные стартапы стоят дорого и кто в России станет следующими «единорогами»
Главное из дискуссии Baring Vostok, Mail.ru Group, АФК «Система» и других.
На Петербургском международном экономическом форуме прошла дискуссия «Венчурный и фондовый рынок в 2019–2020 годах: смогут ли единороги выжить после IPO и продолжить свой рост?». Модератором беседы выступил первый зампред правления «Сбербанка» Лев Хасис, в ней приняли участие:
- Гендиректор CoverWallet Инаки Беренжер. Компания работает в сфере коммерческого страхования.
- Гендиректор Mail.ru Group Борис Добродеев.
- Старший партнёр Baring Vostok Capital Partners Елена Ивашенцева.
- Управляющий партнёр АФК «Система» Алексей Катков.
- Управляющий партнёр венчурной компании Ribbit Capital Ник Костов.
- Гендиректор японской финансовой группы SBI Holding Томоюки Нии.
- Сооснователь и гендиректор компании в сфере оптовых закупок Boxed.com Чие Хуанг.
Участники обсудили, как изменилось отношение стартапов к IPO, как вырастить «единорога» и почему крупные корпорации боятся стартапов.
Как эволюционировали «единороги» и их отношение к IPO
В 2019 году рынок ожидает самое большое количество IPO в 21 веке, говорится во вступительном ролике от Хасиса. На биржу уже вышли Lyft, Pinterest, Uber, планируют выйти — Slack, Airbnb, Palantir Technologies, WeWork и другие.
Пять лет назад время от основания компании до её выхода на биржу или продажи стратегическому инвестору составляло почти семь лет. В 2018 году, по данным Pitchbook, этот срок увеличился до десяти лет. При этом значительно увеличились оценки компаний. «Если раньше Google выходила на IPO с оценкой $23 млрд, то сейчас мы видим компании, выходящие на биржу с оценкой более $100 млрд», — заметила Елена Ивашенцева.
Одна из причин, по которой стартапы «не спешат» проводить IPO, — развитие индустрии венчурных инвестиций. Сейчас фонды готовы деньгами поддержать долгий рост, указывает Борис Добродеев.
В ту же Uber инвестировано десятки миллиардов долларов. Семь-восемь лет назад это было бы просто невозможно. Тогда компания либо вынуждена была бы раньше выйти на IPO и стать прибыльной, либо разорилась. Появление таких фондов, как SoftBank, стало символом спроса на такие компании. И я думаю, что этот тренд будет и дальше продолжаться.
С этим согласен Инаки Беренжер. Раньше IPO был основным способом привлечь деньги. Сейчас стартапы могут продать часть своих акций — и необходимость в размещении на бирже отпадает. К тому же IPO требует более глубокого анализа деятельности и более строгой отчётности перед инвесторами.
Раньше был такой менталитет: много лет вы выживаете, экономите даже на зарплатах, потом проводите IPO и получаете огромное количество денег. Сейчас на частных рынках можно привлекать миллионы и миллиарды долларов. Десять лет лет назад это было невозможно.
Когда вы выходите на биржу, происходит очень сильный анализ компании. Без IPO вам не нужно объяснять двум тысячам акционерам, почему вы делаете это или то. Если вы частная компания, вы можете гораздо быстрее адаптироваться к рынку.
Почему стартапы стремятся стать «единорогами» и насколько справедливы их оценки
Оценка — это всегда история про статус и про новые возможности для развития. Поэтому основатели очень хотят, чтобы их стартапы оценили как минимум в $1 млрд, чтобы получить статус «единорога».
Пресса просто с ума сходит от этого термина. Поэтому если вы хотите, чтобы о вашем стартапе узнали, вам точно нужно добиться оценки в $1 млрд.
Раньше, чтобы вырастить компанию с оценкой более $1 млрд, требовались сопоставимые инвестиции — около $800 млн, указывает Ивашенцева. Особенно это касалось капиталоёмких сфер, например, таких как телекоммуникации. С развитием цифровой экономики и платформенной модели компании стали расти сами по себе как снежный ком.
Участвующие в дискуссии представители инвестиционных фондов сошлись во мнении, что оценки современных стартапов слишком высокие. «Не все хотят инвестировать в “единорогов”, потому что это очень дорого», — объяснил Томоюки Нии.
Причём компании не всегда демонстрируют прибыль или могут объяснить, как их модель может зарабатывать. Отсюда и неудачи на IPO таких крупных компаний, как Lyft и Uber.
Неудачи, которые мы видим — Uber, Lyft, изначально Facebook, — связаны с тем, что компании не готовы быть публичными, потому что не могут объяснить свою бизнес-модель. У них есть огромная платформа, но каким образом и какие деньги эта платформа будет зарабатывать, пока непонятно.
Чие Хуанг, напротив, считает оценки современных стартапов справедливыми. Но признался, что его точка зрения предвзятая, ведь он сам возглавляет стартап.
Если посмотреть на отчётности компаний, то в моменте оценка может быть завышена. Но если вы посмотрите на долгосрочную перспективу и учтёте, что стартап развивается вместе со всем миром, то увидите, что оценки вырастут. Не у всех, но у подавляющего большинства точно. Именно с таким подходом стоит инвестировать.
Можно ли искусственно вырастить «единорога»
Можно — по крайней мере, такая возможность точно есть в России, уверены руководители АФК «Система» и Mail.ru Group. Катков считает, что в российских реалиях «единорог» может быть назначен. Добродеев придерживается мнения, что их можно инкубировать внутри корпорации.
Россия, наверное, уникальная страна в том плане, что у нас «единорог» может не вырасти, а быть назначен. Государство может решить, что вот эта компания будет оператором чего-то — и она заведомо будет «единорогом».
Хороший пример — ЦРПТ, которая занимается маркировкой. Чем не «единорог»? Гарантированный «единорог». Если завтра решат отдать на аутсорс налоги, то получившая их компания тоже будет «единорогом».
Как компания мы пытаемся позиционировать себя не как большая корпорация, а как клуб предпринимателей, операционно-инвестиционный фонд. У нас уже есть успешный опыт. Вошедшая в СП с AliExpress компания Pandao была полностью инкубирована внутри. Компания «Юла», которая была инкубирована внутри, точно должна стать «единорогом» в ближайшие несколько лет.
Но важно предоставлять юнитам внутри компании как можно больше самостоятельности, как можно больше свободы. Если соединить, с одной стороны, гибкость и пиратский этос стартапа, а с другой — ресурсы большой корпорации, это может быть очень мощное и непобедимое сочетание. Особенно в России, где рынок венчурного капитала существенно меньше, чем в Кремниевой долине.
Если бы мы говорили про Долину, то я бы точно сказал, что нет, нельзя.
Иностранные участники дискуссии придерживаются точки зрения, что «единорога» можно вырастить, если выбрать верный рынок и прийти на него с продуктом, который поменяет восприятие услуг и поведение потребителей. «Так сделали Uber и “Яндекс.Такси”. Вы же раньше не думали, что можно через приложение заказать такси. Просто голосовали на улице», — приводит пример Костов.
«Технологии позволяют вам создать что-то более эффективное, более дешёвое и более удобное для клиента. Нужно использовать на большом рынке новые технологии и подходы. Инвесторам это нравится», — резюмирует Беренжер.
Основная сложность стартапов — это приобретение клиентов, органический рост. Компания может делать хороший продукт, но не факт, что к ней придут клиенты. Для привлечения можно мотивировать пользователей наградами и подарками.
Но вот вопрос. Останутся ли с вами эти клиенты, когда наступит необходимость отменить эти стимулы? Или они пойдут на следующую платформу, которая предложит им аналогичные стимулы?
Почему крупные корпорации боятся стартапов
Крупный бизнес долгое время не обращал внимание на стартапы. Это было ошибкой. Оказалось, что главные конкуренты крупных корпораций это не другие корпорации, а стартапы — более гибкие и более быстрые.
Я 16 лет проработал в Mail.ru Group. И я хорошо помню, как мы очень легко смотрели на появление таких компаний, как «ВКонтакте» и «Одноклассники». Считали, что мы, обладая огромной аудиторией, всегда сможем сделать лучше, быстрее и обогнать их.
В какой-то момент мы поняли, что аудитория каждой из социальных сетей сопоставима с аудиторией Mail.ru — почтой, сайтом и сопутствующими сервисами. Мы были в шоке, потому что понимали, что перегнать уже не получится — они не останавливались в росте. Чудо, что удалось объединиться с ними.
Самое страшное — это компании, которые могут развивать бизнес без больших инвестиций в CAPEX, говорит Катков. «Если для запуска достаточно купить облако в Azure или AWS, это, конечно, страшно. Поэтому стоит внимательно наблюдать за интернет-решениями, которые не привязаны к земле», — заключает он.
В Mail.ru Group больше всего боится стартапов, которые генерируют высокую лояльность пользователей, заставляют их проводить как можно больше времени на своей платформе, рассказал Добродеев. «Второе, чего мы боимся, это дискаунтеры в электронной коммерции», — добавил он.
Сложности российских фондов на международном рынке
Напряжённая ситуация в геополитике и пристальное внимание к деньгам из России усложняют деятельность фондов с российскими корнями на международном рынке. Об этом рассказали управляющий партнёр iTech Capital Глеб Давидюк и инвестиционный директор Российской венчурной компании Алексей Басов, присутствовавшие среди слушателей.
«К государственным деньгам в мире ещё более настороженное отношение», — отметил Басов. Он добавил, что несмотря на это, РВК удаётся инвестировать в такие международные компании, как Gett.
Наши российские корни в текущей геополитической ситуации не делают жизнь легче. Особенно с Майклом [Калви], сидящим дома. Поэтому тут нужно быть изобретательным. Есть две фундаментальные стратегии.
Первая — ничего не делать. Чем меньше мы будем мешать нашим портфельным компаниям на международном рынке, тем, наверное, им будет легче. Это простой ответ, иногда он работает. Он сработал в некоторых случаях, когда DST инвестировал в начале своего пути. То есть ничего не делать, не мешать и переплачивать при наличии достаточного капитала. Я не сторонник этой стратегии, но она может сработать.
Вторая стратегия — это то, чем приходится каждый день заниматься. Нужно добавлять стоимость в те компании, в которые мы инвестируем. Давать нашим потенциальным портфельным компаниям что-то ещё, кроме денег. Каждый делает это по-своему: кто-то даёт большие ресурсы, кто-то даёт выходы на рынки, кто-то даёт глубокое погружение внутрь портфельных компаний, тем самым закрывая вопросы корпоративного управления, финансового менеджмента и так далее.
Кто может стать следующим «единорогом» в России
Хасис попросил представителей российских фондов назвать российские компании, которые могут стать следующими «единорогами» и при этом не входят в их портфели. Участники назвали Skyeng, «Вкусвилл», «Учи.ру», AliExpress Russia, Wildberries, JetBrains и Ozon.
Я бы отметил Skyeng. Во-первых, мы очень сильно верим в онлайн-образование и в нишу английского языка для онлайн-образования. Во-вторых, у ребят очень сильная команда. И та платформа, которую они строят, — одна из самых качественных на рынке.
По сочетанию этих факторов хотелось бы отметить именно этих ребят и образовательные технологии как один из важных мировых трендов, который пока не так сильно оценён, как остальные.
Поддержу Бориса со Skyeng и образовательными технологиями. Я бы назвал ещё одну компанию — «Учи.ру». Они тоже относятся к онлайн-образованию, но делают другой продукт. Причём он достаточно успешен не только в России, но и на внешних рынках.
Если выйти за пределы технологии, то «Вкусвилл» тоже имеет шанс на то, чтобы называться в ближайшее время «единорогом». Они это уже доказали по выручке.
Только что в России закрылась сделка по созданию AliExpress Russia — это очень успешная история, которая показала, что на рынке электронной коммерции можно и нужно расти быстрее. Очевидно, что это уже «единорог».
Компания Wildberries — абсолютно уникальная история для нас всех. Непонятно каким образом, частные ребята своими руками вырастили компанию, оборот которой в прошлом году составил больше 100 млрд рублей. Они говорят, что построили компанию на $750, во что никто не верит.
JetBrains — прекрасная международная история. И ещё назову Ozon — компания всегда росла медленно, а с появлением [инвестиций] «Системы» показала взрывной рост.