Конкуренция частных и государственных банков

Банки с госучастием опережают частные по рентабельности активов и приросту потребительских и корпоративных кредитов. Но крупные частные банки не сильно уступают в эффективности, а технологии становятся важнее, чем доступ к капиталу.

Во-первых, подобный результат базировался на ускоренном росте портфеля розничных кредитов, в том числе потребительских. За последние три года объем кредитов населению, выданных госбанками, вырос на 6,18 трлн руб. У частных банков прирост был почти в 10 раз меньше – на 638 млрд руб.

Отчасти столь разную динамику можно объяснить последствиями от введения повышенных коэффициентов риска для некоторых категорий потребительских кредитов. Скорее всего, влияние повышенных коэффициентов риска на бизнес госбанков, имеющих достаточный запас капитала и доступ к его пополнению, оказалось меньшим, чем на бизнес частных банков, которые сталкиваются с объективными ограничениями при пополнении капитала.

Результаты математического моделирования показывают, что успехи универсальных госбанков на рынке розничных кредитов опираются на рост величины привлеченных средств за счет небанковских источников: 1% прироста таких средств генерирует прирост кредитов физическим лицам на 0,47%. Но также они заметно зависят от темпов роста капитала: прирост собственных средств банков на 1% вызывает рост розничного кредитного портфеля на 0,26%. Поэтому, получая средства в капитал, банки, контролируемые государством, развивают высокомаржинальное розничное кредитование, не останавливаясь даже перед некоторым удорожанием срочных пассивов, так как эта тактика все равно оказывает положительное влияние на рентабельность активов банков данной группы. Отметим, что такая бизнес-модель госбанков расходится с курсом регулятора на снижение рисков, связанных с закредитованностью населения.

Во-вторых, за последние шесть лет доля универсальных госбанков на рынке привлечения расчетных и текущих счетов юридических лиц выросла сразу на 20 п.п. – с 56,3 до 76,3%. Это позволило им удержать низкую стоимость фондирования, несмотря на отток долгосрочных средств под влиянием санкций. Отметим, что ситуация на рынке вкладов населения оказалась принципиально иной: рост доли универсальных госбанков составил лишь 1,7 п.п. – с 72,6 до 74,3%.

В-третьих, в структуре кредитного портфеля частных банков, в отличие от государственных, заметный удельный вес стали иметь менее доходные, чем корпоративные, а тем более потребительские, межбанковские кредиты: 22,7% на начало 2019 г. против 6,9% на начало 2014 г. Для сравнения: у госбанков эта доля сократилась с 6,16 до 5,72%.

Действительно, успех госбанков поражает, но всё-таки не стоит забыть про зачистку банковского сектора России. После того, как Эльвира Набиуллина стала главой Центрального Банка, нам пришлось попрощаться с 400 банками. Их общее число сократилось с 897 на 1 января 2013 года до 488 в 2018 году, тем самым российский банковский сектор потерял 45% списочного состава.

Конечно, объяснить намерения Эльвиры сложно. С одной стороны, она пытается избавиться от банков, чья деятельность уже давно нарушает закон, а также сократить отток капитала из России. С другой стороны, чистка банковского сектора явно противоречит правительственному плану, цель которого развитие российской экономики. Нынешние условия (санкции) явно не позволяют крупным игрокам пользоваться европейскими дешевыми кредитами, поэтому только развитый банковский сектор, ориентированный на развитие несырьевого сектора с акцентом на развитие всех регионов, способен обеспечить «смитовский» интенсивный рост за счет доступа малого и среднего бизнеса к дешевым кредитам.

Авторы исследования: над исследованием работала группа авторов Банковского института НИУ ВШЭ и Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ: Вероника Белоусова, Жаклин Краюшкина, Игорь Манжулин, Василий Солодков, Михаил Сухов, Николай Чичканов.