«Предприниматель — человек ершистый, им невозможно помыкать. Я и сам такой»
ОЛЕГ ДЕРЕЗА РАССКАЗЫВАЕТ О ДВУХ СВОИХ ИПОСТАСЯХ: ДИРЕКТОРА ЗАВОДА И БИЗНЕС-ОМБУДСМЕНА.
автор Екатерина Максимова
«Бери и делай. Истории донского бизнеса» — так называется большой совместный проект журнала «Нация», Ростовского регионального агентства поддержки предпринимательства (РРАПП) и центра «Мой бизнес».
Его героями станут 25 компаний — лидеров своих отраслей, которые хорошо известны и за пределами Ростовской области.
Для массового читателя наш проект превратится, надеемся, в увлекательный сериал. А начинающие предприниматели смогут найти здесь идеи и советы для себя.
Герой этого выпуска — Олег Дереза, генеральный директор ОАО «Севкавэлектроремонт» и уполномоченный по защите прав предпринимателей в Ростовской области.
— Вы как-то сказали, что предпринимательство — это талант, который есть разве что у 5% населения. Каковы основные черты этого таланта, по-вашему?
— Это не только набор определенных качеств, а еще и какое-то правильное их соотношение. Предприниматели — люди, которые способны оценивать потребности других, изобретать, производить что-то новое. Это все может принимать масштабы большого таланта на грани с гениальностью, и тогда мы имеем дело с великими предпринимателями. А может быть на уровне установки нескольких ларьков. Думаете, здесь не нужен талант? Один человек знает, что ларек надо установить именно на этом пятачке и торговать надо именно этим товаром. И у него всегда будет очередь. Другой тоже молодец, раздобыл деньги, купил ларек, прошел множество инстанций, чтобы его открыть, выбрал место — очень хорошее, как ему кажется. Но бизнес не клеится: то клиент свернет в другую сторону, то товар протухнет. И вот он уже завязывает с торговлей и идет таксовать. Как это объяснить? Неизвестно. У вас может быть набор всех качеств предпринимателя, но они в каких-то неверных пропорциях соединены — и все, ничего не получится.
Можно развивать свой талант, получать передовые знания в экономике, маркетинге, но если ты не бизнесмен по натуре, это тебе несильно поможет. А учить человека «как стать предпринимателем» все равно что учить «как стать поэтом». Плохой поэт — это страшно, а плохой предприниматель — еще страшнее. Не нужно никого насильно толкать в бизнес, это может обернуться большим вредом для самого человека, для его семьи, для психического и даже физического здоровья.
Защищая предпринимателей, чего я только не вижу. Я не занимаюсь специально темой уголовных преследований, но иногда сталкиваюсь и с этим. Да, есть откровенные мошенники, плохие люди. Но есть хорошие люди — и при этом плохие предприниматели, которые переоценили свои силы. Особенно это касается исполнения госзаказов. Кажется, так просто: нашел тендер, дал самую низкую цену — победил. Но потом вдруг оказывается, что после победы эту работу нужно выполнить — в четкие сроки, с надлежащим качеством. Начинают суетиться, делают некачественно. А потом наступает ответственность, и плохая работа трактуется не как ошибка, а как злонамеренное желание ухватить денег, хотя этот мотив тоже нельзя исключать.
А вспомните многолетнюю проблему обманутых дольщиков. Сейчас нас от этого защищают эскроу-счета (специальные банковские счета, на которых размещаются деньги дольщиков до момента окончания строительства. Ни покупатель жилья, ни застройщик не могут использовать их до передачи готового жилья или расторжения договора ДДУ. — «Нация»), но ведь почему все так получалось? Да, были и проходимцы, которые не собирались идти дальше «уровня котлована», просто хотели урвать куш и исчезнуть. Но часто бывало и так, что жил себе жил нормальный человек и вдруг решил, что он девелопер. Соберу-ка я деньги с дольщиков, построю дом, часть квартир продам по полной цене и неминуемо разбогатею. В результате что-то шло не так — и вот уже несчастные дольщики с плакатами на улице и плачущие родственники «девелопера» у меня в кабинете. А все потому что предприниматель плохо посчитал, переоценил себя как бизнесмена.
Чего далеко за примерами ходить: моя близкая родственница стала жертвой горе-застройщиков. Так что знаю проблему лично и очень хорошо. Но всегда стараюсь быть объективен в таких историях, пытаюсь разобраться и помочь обеим сторонам.
Даже не 5% населения это дано. 5%, я думаю, это показатель для Запада, у нас он не более двух. Просто потому, что почти 100 лет кряду слово «предприниматель» было в нашей стране скорее ругательным.
Кто такой предприниматель? Это инициативный человек. Ершистый, им невозможно помыкать, он никогда не будет покладистым. Я сам потомок людей, которых за инициативность и собственное мнение хотели репрессировать. Слава богу, в истории нашей семьи такие эпизоды закончились благополучно, в нашу пользу. Но всех советских людей долго и последовательно учили, что инициатива наказуема.
Кстати, я не считаю, что у меня достаточно развит предпринимательский талант. Но я это отлично понимаю, вот это важно. Я понимаю, что мне нельзя рисковать, потому что знаю, у меня нет стопроцентной «бизнес-чуйки». На этом знании я и строю свою стратегию.
— Есть у вас собственный тест на профпригодность? Когда по 2-3 вопросам можете понять: дано человеку быть предпринимателем или нет?
— На словах никогда не поймешь: таких бизнес-планов понараспишут — дух захватывает, а как до дела дойдет — то курс доллара изменился, то раствор затвердел и все такое. Понять можно только по делам. Я вот под свежим впечатлением нахожусь. Был недавно в поселке Рассвет, там предприниматель Владимир Гореловский делает станки с ЧПУ, числовым программным управлением. 35 человек у него на производстве, 3 программиста разработали собственное ПО. Я это все видел и могу судить о его профпригодности — только так, а не по наполеоновским планам.
— Чем русский предприниматель отличается от иностранного? Или не верите во все эти ментальности?
— Как это не верю, конечно, разница есть. Студенту на Западе задают вопрос на экзамене, и если у него ответа нет, так и говорит: вот этого, к сожалению, не знаю. А наш? Да он же до последнего будет пытаться выкрутиться: отгадать, списать, подслушать. Так же и российский предприниматель. Весь мир удивляется, почему санкции не настолько разрушительно ударили по нам, как предполагалось. Потому что мы не сдаемся. Отключили Apple Pay — наши банки тут же приняли контрмеры, теперь есть SberPay. Придумали стикеры клеить на телефон, и я хожу спокойно расплачиваюсь, разницы даже не заметил.
Мы не унываем и не сдаемся: закончились поставки комплектующих в одном месте, значит, найдем в другом, чего вообще нет — разработаем сами, что-то упростим или усложним, если нужно.
— В 1992 году после профильного вуза вы пришли мастером цеха на завод «Севкавэлектроремонт». Предприятие возглавлял ваш отец. В вашем случае все сразу было предопределено: мол, пойдет по стопам родителя — или в детстве мечтали стать кем-то другим?
— Мечтал, конечно, о всяких романтических профессиях, военным летчиком хотел стать. Но это глубокое детство, а так я потомственный теплоэнергетик: не только отец и старший брат, даже мама в этой профессии.Брат не пошел на завод к отцу, работал на предприятии «Электросила» в Ленинграде, сейчас это «Силовые машины», стал кандидатом наук.Меня с детства такие люди окружали, что я мог стать только теплоэнергетиком. И я счастлив. Считаю, что мы ощутимую пользу приносим людям — свет и тепло.
— Что такое «Севкавэлектроремонт» сегодня? Сколько человек у вас работает, каков портфель заказов?
— «Севкавэлектроремонт» — современная сервисная компания, которая делает сложные агрегатные ремонты. На основном производстве трудится 250 человек. Мы не просто ремонтируем, но также изготавливаем запчасти и к российскому, и к иностранному оборудованию. Ликвидируем аварии. В списке клиентов — ключевые металлургические и энергетические гиганты России.
Иногда мы делаем уникальные, по-настоящему исторические вещи. Например, участвовали в ремонте немецкого генератора, собранного еще в 1944 году, видимо, попал к нам по репарации. Но это не самый старый объект, однажды с карельского целлюлозно-бумажного комбината нам привезли финский гидрогенератор Strömberg 1904 года. Мы его восстановили, сможет еще долго работать.
А в последнее время, в связи с уходом западных компаний, ремонтируем и совсем новое оборудование, которое еще не должно попадать в ремонт, но попадает. Восстанавливали американский и немецкий генераторы производства 2010-х годов. Начали сгорать, хотя подобное оборудование должно работать без сбоев минимум 40 лет. Получается, не самые качественные модели нам поставляли.
— Рабочих рук не хватает в вашей отрасли?
— Конечно, не хватает. Последние 30 лет работать на заводе было непрестижно, немодно даже инженерно-техническим работником, не говоря уж о простом рабочем. Все хотели в юристы и менеджеры.В материальном плане рабочие сейчас чувствуют себя неплохо. У нас средняя зарплата около 65 тысяч рублей, а в пиковые периоды доходит и до 120 тысяч, когда люди задействованы в больших проектах.Так получается потому, что на рынке нет свободных профессионалов. Все работодатели занимаются переманиванием спецов друг у друга, просто поднимая зарплату. Очень-очень медленно этот дефицит кадров восполняется, ведь большинство молодежи по-прежнему хочет сидеть в белой рубашке в офисе. Но сейчас выгодно трудиться в рабочей сфере, значит, скоро сюда пойдет приток кадров. Еще несколько лет назад эта сфера была очень возрастной, сейчас чуть молодеет.
— Какие отрасли бизнеса пострадали от санкций сильнее всего?
— По-своему все пострадали. Я вижу это как вызов истории, который нам всем надо пройти, желательно с честью.Сейчас наблюдаются серьезные проблемы на автомобильном рынке. И я очень надеялся, что наши производители поднажмут здесь, но только не так, как с возрождением известного советского автобренда. Когда в «российской машине» из отечественного только название. Конечно, в мгновение ока новое не создашь, но кто мешал, по примеру Петра I, приглашать за большие деньги не очередного тренера футбольной сборной, а главного технолога какого-нибудь мирового автогиганта?
— В этом году исполнилось 10 лет, как указом губернатора вы были назначены уполномоченным по защите прав предпринимателей в Ростовской области. Чего удалось добиться за это время донскому бизнес-омбудсмену?
— Не могу сказать, что мы реформировали сферу, но все 10 лет стараемся помогать предпринимателям, решать насущные для них вопросы.Вот совсем недавно в новостях прошла информация, что ростовский предприниматель получил 122 миллиона рублей компенсации за земельные участки на Вавилова, которые мэрия изымает для расширения улицы. Мы тоже участвовали в решении вопроса. Это не значит, что компенсация — всецело заслуга омбудсмена, это совместный эффект от действий самого предпринимателя, его адвокатов и нашей поддержки.Кстати, часто задают вопрос: сколько стоят ваши услуги? Я с удовольствием отвечаю, что это бесплатно.
Сейчас меня волнует вопрос гарантий предпринимателям-инвесторам, которые начинают заниматься импортозамещением. Мы еще в прошлом году начали обсуждать эту тему с Законодательным собранием области, и депутаты ЗС уже предложили нашу инициативу для рассмотрения в Государственной думе.Объясню, в чем суть. Импортозамещение по взмаху волшебной палочки, к сожалению, не происходит. Нужно время, нужны средства. Одно дело, когда у тебя уже есть работающее производство, и ты проигрывал конкурентную борьбу, потому что зарубежный бренд известнее, востребованнее и прочее. Но вот они ушли, и, наконец, настал твой звездный час, твой товар разлетается. Другое дело — начинать производство с нуля.
Возьмем для примера внутренний туризм, водный туризм в частности. Я общаюсь с директором фирмы Aluma Boats, одним из ведущих производителей лодок в нашей области. Из-за санкций они столкнулись с проблемой дефицита моторов. Вот вроде хорошая ниша открывается — производство лодочных моторов. Но ведь мотор за месяц не создашь. Сначала нужно найти технологов, может, живы еще дедушки, которые производили советский «Ветерок», потом закупить очень недешевое оборудование, потом сделать 2-3 сигнальных образца, выявить и исправить ошибки в них. Полтора-два года нужно, чтобы наладить такое производство. Пройдет два года в мучениях, а потом что? Санкции отменят, и вернутся производители с двухсотлетней историей, с которыми невозможно конкурировать? Риски огромные, и все их нужно просчитывать.
— Как делится ваше рабочее время: сколько часов в день вы директор и предприниматель, а сколько — защитник собратьев по бизнесу?
— Со временем у меня проблема. Я директор предприятия с большим коллективом. И, конечно, не могу сказать моим сотрудникам: сегодня мне не пишите и не звоните, я сегодня уполномоченный. Или наоборот: уважаемые предприниматели, сегодня о ваших проблемах знать ничего не хочу, потому что я директор.Если меня спрашивают, когда у вас приемные часы, я отвечаю: сейчас. И это правда, у меня нет специально отведенного времени.Многие знают мой телефон, и я не могу, как это принято стало теперь, не отвечать на незнакомые номера, вдруг звонит предприниматель со своей проблемой. Поэтому к общему числу звонков в течение дня добавляются еще два-три от «службы безопасности банка». (Смеется.)Предприниматели звонят, просят о встрече, и мы находим время для разговора. Иногда, если дело не ждет, я как бизнес-омбудсмен принимаю человека прямо у себя на заводе.
Проект реализуется в рамках нацпроекта «Малое и среднее предпринимательство» при содействии правительства Ростовской области и министерства экономического развития региона.