О разуме 4: Ценности

Все люди проживают свою жизнь по-разному. Механизмы предпочтения одного образа жизни другому тем сложнее, чем глубже вы в них вкапываетесь. По итогу этих исканий становится ясно, что при выборе того или иного образа жизни, тех или иных ценностей играют роль воспитание, среда и в том числе случайный фактор. Однако выявление причин, по которым люди приобретают определённую систему ценностей, больше относится к области психологии. А учитывая, что в последнее время психологов развелось на каждом шагу, то найти самые разнообразные материалы по этой теме не составит труда. Но так как нам не хочется копаться в головах отдельных личностей и фрейдовскими методами изучать их детство и взаимодействие с родителями, то для нас гораздо больший интерес представляет рассмотрение «объективной ценности» различных вариантов выбора жизненного пути.

Сразу стоит оговориться, словосочетание «объективная ценность» само по себе, мягко говоря, парадоксально, а говоря прямо – бессмысленно. Потому что ценность – это субъективная характеристика, и представить, что у объектов есть «ценность» без человека, способного придать ему это свойство, невозможно. Причём неважно, будет это вещественный объект или духовный, вроде мысли или чувства или собственно сознания. Всем этим объектам независимо от их природы их ценность может придать лишь человек, сама категория ценности была создана людьми и для людей, она может иметь смысл и соответственно быть полезной только для человека. Поэтому всё, что будет дальше сказано о «ценности» тех или иных путей и образов жизни есть субъективное представление автора, претендующее лишь на источник пищи для размышлений.

Как и было оговорено, мы здесь затронем «нормисов». Сформировать их чёткое определение, которое было бы до конца полным и точным будет по крайней мере чересчур сложно для нашего повествования, так что ограничимся моделью, как это принято в точных науках. Нормис в понимании общественности – среднестатистический ничем не примечательный человек, проходящий свой путь по давно проторенным дорожкам, имеющий в голове лишь мысли и сегодняшнем дне и имеющий в своих ценностях всё то, что продиктовано ему его окружением, или в более общем смысле средой. Как вы понимаете, раз нормисы это люди обыкновенные в бытовом смысле, то их в нашем обществе большинство. Они составляют основную массу всех коллективов и в общем-то являются почти точным отражением лица человечества.

Многие авторы под словом «люди» имеют в виду именно нормисов, и я не стал бы исключением из этого правила. Люди в большинстве своём именно нормисы, а все остальные помещаются в небольшое исключение из этого правила.

В обществе нет ничего зазорного в нормисовском бытии, а даже наоборот – всё общество стремится каждый индивид привести именно к нему, потому что нормисы наиболее удобны для общества, как единого живого организма. Нормис не возмущается тому, как устроено общество, с лёгкостью встраивается в него, тут же принимает правила даже самой грязной игры и действует предсказуемо, обществу в целом всегда приятно иметь частью себя чудесно точный, отшлифованный и правильно устроенный винтик или шестерёнку, плавно и надёжно поддерживающую работу этого механизма.

И это состояние удобно и первому, и второму, так что, казалось бы, вот он консенсус – иди путём наименьшего сопротивления. Делай, что говорят, думай о только о себе, займи место, достигни всех великих общественных высот – купи машину, квартиру и заведи семью, вот оно - счастье, не так ли? Так. Было бы глупо отрицать, что для некоторых людей, а ещё как мы только что поняли, для большинства людей в этом и заключается счастье. Осталось добавить шаг влево и шаг вправо – условный карьерный рост, признание в своём коллективе, отдых за границей и прочее. И вот мы собрали систему ценностей нормиса – было не очень сложно.

Узнали в этом себя? Это нормально, вам близко то, что близко всем остальным за редким исключением. Вы – идеальная ячейка общества, ваши интересы делают вас продуктивным. Например, стремление найти счастье в семье и детях повышает демографический уровень в социуме, ваши стремления купить себе личную недвижимость и машину поддерживает работу банков и комплекс автомобилестроения, стремление к карьерному росту повышают вашу продуктивность, в общем вы работаете и в целом живёте на радость партии – а значит вы получите заслуженный миска рис и один кошкажена.

Все эти элементы делают жизнь лёгкой и удобной: в своём укромном уголке в этом мире вы чувствуете себя, как зверь в своей норке – спокойно и умиротворённо. Садясь в машину, вы не только ощущаете тщеславное наслаждение от своего превосходства над пешеходами и пассажирами общественного транспорта, но и также получаете комфорт от нахождения в закрытом тёплом пространстве в гармоничном одиночестве; либо с той, компанией, которую вы пустили в свою личную комнатку с колёсами. Венчаясь узами брака, вы также облегчаете свой быт, распределяя обыкновенные домашние обязанности уже на двух. Также само собой вы обеспечиваете себя перманентной моральной поддержкой и благом стабильного секса.

И житие превращается уже в неприкрытый машинный механизм: все процессы зацикливаются, потому что вы с приобретением всех этих атрибутов нормиса полностью встраиваетесь в общую социальную систему – классическая схема «дом-работа-дом». Этим достигается полный баланс и гармония с системой, вы живёте спокойно, без нервотрёпок, вносите разнообразие в жизнь, ходя за продуктами в разные магазины и иногда покупая себе новые безделушки.

Описанный «день сурка» по сути и является целью жизни большинства людей. А зацикленность происходит из-за того, что им больше ничего не нужно от этой жизни и они повторяют одну и ту же заезженную песню каждый раз снова. Один счастливо прожитый день за другим – остаётся лишь остаток жизни потратить на использование достигнутого и ожидание умиротворённой и безмятежной смерти. Ведь чего ещё можно хотеть в жизни? В головы людей не помещается идея того, что есть нечто кроме работы, семьи и денег. Все эти элементы дарят комфорт, индивид ощущает себя уютно среди людей, которые поддерживают его жизненный выбор (в основном потому, что сами выбрали то же самое).

Но, кажется, немногие понимают, что этот выбор вообще есть. Для нормисов он существует лишь номинально: то есть перед ним есть гигантская сеть путей и развилок, но путь нормиса из всех них – это прямая и ровная дорожка без ям и сложных поворотов, везде и всюду стоят указатели и скамейки для отдыха – у человека просто нет желания выбирать что-то кроме этого замечательного и удобного пути, где он будет тепло принят и облюблен.

Во всём этом зацикленном комнатном счастье лишь немногие заподозрят нечто тёмное, гнетущее. Это нечто сидит глубоко за гранью реальности, обыденного бытового мира, исключительно в котором большинство людей и проводит всю свою жизнь. И никто из них никогда не заглядывает за стены этого мира за ненадобностью, ведь камерное и ограниченное существование полностью удовлетворяет их приземлённые амбиции.

Но что находится за границами обыденности – невообразимо глубокое ощущение пустоты всех идолов нормисов. Ведь вся эта идиллия работает только внутри конструкции социума, поскольку, выходя из этого купола людей и их взаимоотношений, мысленно во вне, все эти вещи начинают бесследно меркнуть. Что значат эти нормисовские ценности вообще? Они приносят лишь преходящее эфемерное счастье, которое растворяется, когда эти блага пропадают из жизни. Человек оказывается запутан в сетях своих благ, да так, что совершенно теряется, как только что-то из них пропадает.

Эти ценности выступают лишь низкосортным заменителем настоящих истин, они только заглушают страдания, усыпляют способность к самосознанию, ведь личности не приходится копаться в себе, чтобы найти в себе эти ценности – они приходят извне, от окружающей среды. Нормисы ищут счастье там, где им сказали его искать – и они могут его действительно там откопать и остаться с ним в руках до конца, не имея представления о том, что этот мир способен им дать, кроме всех этих лежащих на поверхности преходящих истин. Что есть наш мир, кроме магазинов, еды, секса и деньжат в кошельке? Все эти псевдоценности выглядят невероятно жалко на фоне всего остального содержания Вселенной.

В этом существовании вообще теряется свобода, поскольку все стремления индивида упираются в идеалы, которые они выбрали не самостоятельно, ведь общественное влияние также сыграло существенную роль в формировании такой системы ценностей. Все люди начинают идти по одной дороге, и шагая по разным сторонам этого широкого проспекта питают себя иллюзиями собственного, уникального и отличного от остальных жизненного пути.

Но они все слепо идут за мнением большинства – слушают то, что популярно, носят то, что модно, говорят о том, что актуально, поступают так, как принято, и ни в чём из этого нет воли личности, нет настоящего собственного выбора, человек становится панно из шаблонов, традиций и стереотипов. Настоящей личности тут нет почвы для развития и она поэтому просто блекнет и становится на незаслуженные задние ряды в этом театре одного актёра.

В вечной погоне за счастьем люди теряют себя, им кажется, что в одном счастье и есть смысл существования, но в таком существовании смысла нет. Нет никакого волевого выбора, а раз воля себя не проявляет, то мы и не можем утверждать, что у человека вообще что-то от неё осталось. Её можно усмотреть лишь в большом приближении, когда этот нормис расскажет о своих мечтах, да о прошлой жизни, вот где будет хранится остаток цельного человека в нём. Ведь человек – вольный субъект, его личность сложена из его личных предпочтений и из его взгляда на мир, и сколько бы мы не критиковали предпочтения, угадывая в них следы опыта и влияния среды, они в своём корне и в своей глубине принадлежат личности, человеку, а не среде.

Нормисы возвышают счастье, но и я не призываю отвергнуть его. Истина в том, что счастье не является для человека единственной абсолютной ценностью. Вспомним хотя бы кантовский императив – моральный закон. Принципы и верность им, вот в чём заключается истинная свобода по Канту, и жизненные принципы, которые индивид устанавливает себе сам, могут стать мощным стимулом к жизни. Свобода в следовании своим личным правилам, это та свобода, которая есть вовсе не у всех и к которой можно стремиться.

Свобода (как мы выяснили в упомянутой статье, у человека она относительна, но тем не менее существенна) есть высший идеал, стремление к свободе не размывает личность человека, а только делает явственнее и отчётливее. Но нормисы, к сожалению, довольно быстро смекнули, что их любимое непосредственное счастье, получаемое из внешних источников (предлагаю называть его прямым счастьем), в общем-то не теряется даже если они станут рабами всех мировых господ, в том числе своего Эго. Так что к свободе нормисы не обращаются, она находится в роли зрителя в театре личности вместе с волей на задних рядах, пока Эго срывает овации, отплясывая на сцене.

И пусть я буду наивным мечтателем, но я бы хотел, чтобы каждый человек шёл за своими собственными ценностями, не оборачивая взгляд не диктат общества. Чтобы каждый выбирал свободно и интересовался всем миром в совокупности, а не только тем малым островком, который приносит ему прямое счастье. Кстати об этих интересах, они у нормисов всегда крутятся вокруг крайне узкой области, в которой они себя видят, и нормисы редко имеют у себя в голове широкий кругозор, отражающий неподдельный интерес к разным областям знания: к устройству мира, общества, к областям человеческих ремёсел и культур. Нормисы смотрят на мир сквозь узкую щель, через которую виден лишь свет прямого счастья от навязанных им ценностей. Их нежелание знать и понимать больше говорит об их замкнутости на себе и оторванности от мира.

И ты видишь в ней разные грани мира, которые не содержат в себе ни тебя, ни твоих мирских целей, ни способов их достижения.

Но ценность жизни человека – это нечто большее, чем достижение прямого счастья, большее, чем работа, дом и семья. Ценность жизни во всём: в дыхании, в зрении, в способности ощущать мироздание, в движении, в мыслях и в исполинском множестве иных восприятий, которые песком ускользают из пальцев всех ограниченных людей. И работа/дом/семья не являются чем-то плохим или нежелательным для человека – отнюдь. Но это лишь малая часть жизни, ощущение реальности напрямую состоит в неисчислимых моментах, которые могут быть никак не связаны ни с чем из этого. Но, кажется, эти мысли здесь не нуждаются в дальнейшем раскрытии – нормисы прочтут это и пойдут дальше коптиться на работе, а потом поедут домой, смотря по пути видосы из трендов или рекомендаций тиктока. А люди, проникшиеся познанием, уже осознают сказанное, чувствуют жизнь во всех её мимолётных движениях. Об этом будет сказано в статье о реальности, если ей суждено будет выйти.

А пока затрону другую анонсированную часть повествования – небольшой блок о символической «опасности» нормисов. Как уже было сказано, нормисы и составляют в своём множестве общество, диктующее законы поведения. И, мне приходится это каждый раз повторять, это конечно же не плохо. Механизм работы общества был выработан с развитием цивилизации и в общем является основой существования человечества. Но у этого механизма, как и у упомянутого в прошлой статье дофаминового механизма, есть свои огрехи. Всех индивидов, начинающих жизненный путь, оно склоняет к уделу нормиса, который невероятно ограничен и в отрыве от примитивного прямого счастья однообразен и мало осознан. Но пусть нормисы поддерживают общество на материальном уровне, оно тем не менее славится и определяется вовсе не ими.

А определяется оно выдающимися личностями – учёными, художниками, изобретателями и великими общественными деятелями. Каждое общество можно характеризовать выдающимися личностями, которых оно породило. Но нормисовское бытие, которое негласно рекламируется социумом никогда не приведёт к появлению великих людей.

Нормисы склоняют людей встать на их освещённый проспект, но кто-то должен ходить и по краю обрыва, открывая новое. Кто-то должен ходить по тёмным, неизведанным дорожкам, протаптывать ногами новые пути и освещать их сиянием разума. Почва общества нормисов подобна бетону для цветков выдающихся личностей – в ней они никогда не прорастут, а будучи посаженными туда – увянут. В этом есть негативное влияние группы посредственностей, оно никогда не родит гениев, которые бы выдвинули их же бытие на иной уровень развития.