Как мне сердце чинили [часть 2]

Часть 2. Обновленное сердце.

Начало здесь: https://vc.ru/life/1055116-kak-mne-serdce-chinili-chast-1

Реанимация

Проснулся от легких пощечин: «Иванов, просыпаемся».

Открыл глаза. Темно. Первое, что увидел - зеленые часы на стене. И время: «23:65». То ли глюки от наркоза, то ли реально сломанные.

Первая мысль: «Как прошло?»

Вторая мысль: «Проснулся. Значит прошло хорошо». Точнее, детали сейчас не так важны.

Прихожу в себя. Понимаю:

Пробую дышать носом, получается. Пытаюсь привлечь внимание персонала хлопками ладони по кровати. Подходит девушка, вопросительно смотрит на меня. Стараюсь громко дышать, показывая, что делаю это без помощи аппарата.

-Сам дышишь?

Слегка киваю.

-Сейчас позову.

Приходит кто-то другой, и вынимает изо рта шланги. Не больно. Уходит.

Снова привлекаю внимание медсестры. Подходит.

-Тебе чего?

-Можете написать моим родным, что со мной все в порядке?

-Не положено. Вернешься в палату - сам напишешь.

Дальнейшее помнится отрывочно, видимо постоянно проваливался в сон.

*********

Приносят стакан с водой и таз.

Поднимают изголовье (кровать с электроприводом, позволяющая поднимать разные секции).

-Полощи рот и сплевывай. Не пей. Нельзя.

А сушняк такой, словно из пустыни выбрался.

Делаю как говорят.

После двух или трех повторений, разрешают сделать один глоток.

Уходят.

Я вслед: «Можно воду допить?»

Пауза (видимо, на подумать). Протягивают стакан, пью. Облегчение.

*********

Просыпаюсь от того, что с меня убрали одеяло.

Чувствую мокрую тряпку: видимо, настала пора водных процедур.

Возможно, смывали остатки йода с тела. Возможно, просто гигиена.

Сразу засыпаю снова.

*********

Приносят еду.

Есть сам не могу: понимаю, что не справлюсь с подносом с тарелкой без риска добавить работы уборщице.

Снова поднимают изголовье, кормят с ложки гречневой кашей, чем-то вроде котлеты и компотом через трубочку.

Снова засыпаю.

*********

Наблюдаю что-то вроде обхода.

Лиц в полумраке комнаты не разобрать, вижу только силуэты людей в белых халатах.

Голова работает пока слабо, но из беседы понимаю, что один рассказывает другому статус пациентов, указывая на каждого лежачего в комнате.

Показывая на меня:

-Девид. Прооперирован вчера.

А я не Девид. Я Женя. Но внутри меня всё ликует от услышанного.

Первый день после операции

Привозят каталку, паркуют рядом с кроватью.

Не помню момента, когда от меня отключали провода мониторинга (клеммы останутся приклеены к груди до самой выписки), но когда сняли одеяло - увидел, что из живота торчат два шланга. Третьим шлангом был мочевой катетер (да, шланг вставленный прямо в причинное место. Не мешал, не болел).

В голове мысль: «На каталку меня будут переносить, или будут просить перелезть самостоятельно?»

Увы, второе.

Хорошо запомнил слова персонала: «Давай, потихоньку - спина-попа, спина-попа».

Так и «зашагал». Все внимание было к торчащим из живота шлангам. Вспомнил эпизод из Матрицы. Проснулся, блин.

Привезли не в ту палату из которой забирали.

Новая была на 6 человек.

Оказавшись в кровати, первым делом попросил медика дать мне телефон из тумбочки. Благо, за прошедшие сутки в выключенном виде он не успел разрядиться.

Отправил родным первое фото после операции и с чувством выполненного долга уснул.

Помню, что кто-то из врачей заходил проведать. Спрашивали про самочувствие, про отек конечностей и что-то еще. В этот момент впервые обратил внимание, что руки и ступни действительно немного потеряли чувствительность и немного опухли. Правда уже через пару дней все прошло.

Есть в первый день самостоятельно не мог - задача с вилкой и тарелкой казалась невыполнимой. Но помогал персонал - терпеливо кормили с ложки.

А еще первый день был наполнен галлюцинациями, размывающими границу сна и реальности. Например, мог взять телефон, прочитать и ответить на скопившиеся сообщения, а потом проснуться и обнаружить телефон на тумбочке.

Еще одно досадное расстройство - нарушение мелкой моторики. Печатая текст на телефоне - очень часто не попадал в нужные кнопки. Как позже выяснится - сложно было попадать и в кнопки на ноутбуке. Так я понял, что сбился не «прицел» - сбились команды мозга нажимать в конкретное место.

Первая неделя после операции

На второй день уже попробовал есть сам: поднос с тарелкой поставили на живот. Запрещали много пить (а очень хотелось).

Ходить куда-либо не было ни необходимости, ни возможности: из живота продолжали торчать шланги дренажей (для отвода послеоперационных жидкостей), а мочевой катетер решал вопрос похода в туалет. Единственное, что иногда беспокоило - захочу ли я в туалет «по-большому». Захотелось только на третий день - после того, как сняли шланги (в этом плане мне повезло - у соседа по палате объем внутренней жидкости оставался высоким долгое время, из-за чего примерно неделю приходилось повсюду носить с собой бутылку, в которую по шлангу сливалось содержимое груди).

Вытаскивание дренажных шлангов (да простят меня знатоки за неверное наименование) - штука не столько болезненная, сколько неприятная во многих смыслах.

В момент, когда отделение жидкости заметно сократилось - пришли два молодых мед.работника помогли сесть на край кровати, и уверенными движениями вытащили окровавленные шланги: как оказалось, внутрь уходило сантиметров 20.

Освобождение от шлангов означало начало свободы.

Сняли и мочевой катетер (гораздо менее болезненно). Теперь можно было наконец-то надеть трусы.

Теперь начиналась активная жизнь.

Нужно было научиться подниматься из лежачего положения.

Главная сложность - это невозможность опереться на руки.

Для подъема из лежачего положения на больничной койке была предусмотрена веревка (кем-то из персонала однажды названная «вожжами»), которую нужно было тянуть обеими руками, чтобы поднять собственную тушку вверх.

И хотя у кровати стояла медицинская утка (точнее, какая-то ее современная пластиковая версия, больше похожая на кувшин с ручкой), сходить самостоятельно в туалет было делом чести и принципа. Путь от кровати до унитаза занимал метров десять, но это казалось целым путешествием в самостоятельность. Помню, как меня провожали взглядом все соседи по палате. Уверен: те, кто уже был уверен в своих силах - морально готовились подхватить меня.

А на четвертый день я уже смог выйти на прогулку в коридор. Вообще, коридорные прогулки - единственный доступный и необходимый фитнес в отделении кардиохирургии. Хорошим результатом для «старожилов» отделения было выхаживать несколько тысяч шагов в день. Первый же мой выход был до поста и обратно - на большее не хватало сил.

На пятый день организм решил немного откатиться в прогрессе восстановления, и выдать повышенную температуру (38 градусов) с низкой сатурацией (89 единиц).

Самым неприятным была даже не высокая температура, а сильная боль между лопаток, отдающая в грудь (или боль в груди, отдающая между лопаток - непонятно).

В целом, необходимость спать исключительно на спине принесла довольно много проблем. Чувствовалось, что спина затекала и ныла, требуя движений. Спасением было скрутить часть одеяла и подложить под одну из лопаток, что давало минимальный, но уклон для спины.

Именно это и было временным решением мед.персонала, помимо укола обезболивающего.

Временным - потому что еще несколько дней спина не просто ныла от дискомфорта, а награждала болью, сравнимую с зубной.

В моменты, когда состояние здоровья заметно ухудшалось - на обследования возили на коляске.

Поэтому самостоятельные прогулки до кабинетов УЗИ/ЭХО/ЭКГ были поводом для собственной гордости, и хоть каким-то разнообразием больничных будних.

Когда же я просто ходил по коридору, плавно тренируя организм к растущим нагрузкам (а если быть точнее - вещам, которые для здорового человека кажутся бытовыми) - гуляющие пенсионеры из соседних палат впервые решили заговорить со мной.

До этого момента они меня словно немного избегали: в свои 35 я был в 1.5-2 раза моложе большинства из них. В ожидании операции я коротал время в таких же прогулках как они, но выглядел бодро и словно оказался здесь случайно.

Я был одним из немногих, на кого не надели послеоперационный бандаж (сказали, что при микроразрезе он не нужен), но катетеры, бинты и пластыри на теле словно переиграли мою позицию в игре «свой-чужой».

От прогулок, здоровой еды и медикаментов силы плавно возвращались.

Возврат к некоторым привычным действиям воспринимались как маленькие победы. Однако, оставались и пока недостижимые.

Движение руками в первые дни давалось с болью, поэтому вместо чистки зубов пользовался специальным ополаскивателем (когда смог ходить до туалета).

Надеть самостоятельно футболку было невозможно из-за невозможности поднять руки. Поэтому гардероб был заменен на рубашки. Часто не застегнутые.

Особенно удобно в рубашке было ходить на перевязку.

Момент перевязки - короткое время, когда с тела снимают приклеенные салфетки, и можно увидеть разрез в груди и дырки от дренажей (ещё один зашитый разрез в паху - аппарат искусственного кровообращения подключался в паховой зоне и в левую руку).

В один из дней я набрался смелости и сфотал себя.

Удивился увидеть скрученный провод, торчащий прямо из туловища.

Персонал объяснил, что это контакт, идущий прямо к сердцу, и при необходимости его подключают к каком-то прибору. Мысль о том, как этот контакт будут извлекать мне не понравилась и я решил про это пока не думать.

Да и выписка пока даже не мелькала на горизонте.

Продолжение здесь: https://vc.ru/life/1068864-kak-mne-serdce-chinili-chast-3