Кремниевая долина: краткая история

Мекка стартаперов со всего мира — Кремниевая долина — для одних давно стала символом технического прогресса, меняющего нашу цивилизацию с невиданной скоростью, а для других — источником мирового зла и угрозы сложившемуся миропорядку. Но каким образом и почему именно эта местность к югу-востоку от Сан-Франциско получила новое имя и новую жизнь?

Да, именно так калифорнийцы называли Кремниевую долину в начале прошлого века. А еще раньше, 250 лет тому назад, нынешняя Калифорния именовалась Новой Испанией и не принадлежала ни Мексике, ни США. Монах-францисканец Джуниперо Серра отправился в эти неизведанные края, чтобы нести индейцам слово Божие. Двигаясь на север, он открывал миссии и давал им имена католических святых — Сан-Диего, Сан-Хуан-Капистрано, Сан-Карлос и, наконец, Сан-Франциско.

Миссия Санта-Клара-ди-Ассизи в очаровательной долине с благодатным климатом — единственная с женским именем. Ее холмы быстро заполонили яблоневые и абрикосовые сады, миссия обросла фермами, кузницами, салунами. Но ключевым событием для будущего этого места стало открытие отцами-иезуитами первого калифорнийского университета в середине 19 столетия. Тихая долина становится центром образования и науки в стране, и этот центр совсем скоро «усиливается» появлением знаменитого Стэнфорда.

Одно из престижнейших учебных заведений мира обязано своим появлением трагедии в семье Лиланда Стэнфорда, железнодорожного магната, сенатора и экс-губернатора Калифорнии. Его единственный сын, тоже Лиланд, умер от тифа в возрасте 15 лет, и родители решили увековечить память о нем созданием университета.

В 1885 году на своем ранчо площадью 8000 акров (3300 гектаров) вблизи Пало-Альто они начали строительство кампуса, а в 1891 году состоялось официальное открытие Leland Stanford Junior University — «Университета имени Лиланда Стэнфорда-младшего».

Девиз университета — «Веет ветер свободы» — подтверждался делом: нерелигиозный, доступный мужчинам и женщинам, с преподаванием не только гуманитарных, но и точных наук, Стэнфорд объединял в себе все современные веяния динамично развивающейся страны.

Впрочем, и сегодня Стэнфорд прочно ассоциируется с техническим прогрессом. Но здесь занимаются и гуманитарными науками, биологией и психологией. Доктор Франсин Паттерсон, например, научила гориллу Коко базовым зачаткам коммуникации и пониманию смысла нескольких тысяч слов. А профессор Филипп Зимбардо провел знаменитый «тюремный» эксперимент, заглянув на самое дно человеческого подсознания. Эти исследования тоже легли в общую копилку науки.

Автором же идеологии Кремниевой долины вполне справедливо называют стэнфордского профессора Фредерика Термана. С 1925 года он преподавал в университете радиотехнику и постоянно рекомендовал сотрудникам и студентам коммерциализировать свои исследования, учреждать собственные фирмы — сегодня их называют стартапами.

Методику профессора взяли на вооружение и в 1951 году открыли Стэнфордский технопарк. Здесь молодые амбициозные ученые и инженеры арендуют на льготных условиях офисные, лабораторные и производственные помещения, где воплощают в жизнь свои идеи. Первыми стали Varian Associates, General Electric, Hewlett Packard и Lockheed Martin. Сегодня на территории технопарка размещены 162 строения, где работают 23 тыс. сотрудников 140 компаний.

Рассказы об основании и развитии многих фирм настолько драматичны, что уже экранизируются. Например, фильм «Пираты Кремниевой долины» с главными героями Биллом Гейтсом и Стивом Джобсом повествует об изобретении персонального компьютера. Шесть сезонов по телеканалам шел комедийный ситком «Кремниевая долина» о повседневной жизни и работе ее обитателей. Он завершился в 2019 году, но публика требует продолжения — тема стартапов жива как никогда.

Некоторые из начинаний середины 20-го столетия стали историческими вехами как для развития Кремниевой долины, так и для развития человечества в целом.

В начале прошлого века в каждой конторе, а частенько и дома у бизнесменов стоял телеграфный аппарат. Федеральная компания открыла в Пало-Альто исследовательский центр для совершенствования уже работающих и разработки новых средств связи. Прорыв сделал сотрудник лаборатории Ли де Форест, который изобрел вакуумный триод и построил на его основе первый электронный усилитель.

В 1907 году состоялся сеанс беспроводной радиосвязи с его применением, в 1915 — телефонный звонок из Сан-Франциско в Нью-Йорк, а спустя два десятка лет, в 1937 году братья Рассел и Сигурд Варианы изобрели электровакуумный пролетный клистрон — лампу, которая преобразовывала частоты и фазы СВЧ-колебаний, их усиления в непрерывном и импульсном режиме. Они и сейчас еще работают в мощных радарах, радиотелескопах и станциях космической связи — разнообразных государственных проектах.

Но изначально плотное взаимодействия государства и предприятий Кремниевой долины возникло вовсе не из-за развития коммерческих проектов. Настоящей причиной стала Вторая мировая.

Члены Конгресса понимали неизбежность столкновения и уже в начале 40-х годов начали активное финансирование программ, связанных с производством средств радиосвязи и радиолокационного обнаружения. Стэнфорд обладал необходимыми исследовательско-производственными мощностями, и это стало началом долгосрочного сотрудничества с правительством.

После налета на Перл-Харбор и объявления войны государствами Оси компании долины Санта-Клара стали основными поставщиками электронного оборудования для военного флота. Вплоть до капитуляции Германии научный и технический потенциал корпораций активно работал над улучшением технологий для армии, авиации и ВМФ.

Особо стоит отметить то, что даже окончание Второй мировой дало новый толчок к развитию Долины. Еще до окончания войны правительство США создало образовательную программу поддержки для ветеранов. Это обеспечило «новую кровь» множеству учебных заведений — и в том числе Стэнфорду, а госинвестиции в сам университет позволили значительно расширить его технические возможности.

Профессор Терман, будучи деканом Инженерной школы и плотно проработав весь военный период с военными радиотехническими разработками, значительно расширил свои связи с U.S. Army & Government. А став ректором Стэнфорда, смог не только расширить влияние и научный потенциал университета, но и заложил Стэнфордский промышленный парк, еще раз подтвердив этим свой неформальный статус «отца» Кремниевой долины.

Еще одним объектом, заслуживающим отдельного упоминания в истории Долины и ее взаимодействия с государством, является Stanford Research Institute (SRI) — полноценный центр инноваций прошлого века. Именно здесь разработали и построили первый в мире ламповый компьютер ENIAC — на нем рассчитывали траектории полета баллистических ракет и даже моделировали ядерный взрыв. Тут же в 1966 году в подразделении SRI, центре искусственного интеллекта, был создан первый обладающий зачатками AI в современном понимании этого слова робот Shakey.

Эта организация стала надежным партнером правительства США, разрабатывая для него военные технологии — от разновидностей радаров, систем управления подразделениями в боевых условиях до особой высокоскоростной защищенной связи для армии. Но все эти разработки были реализованы ближе к концу 20 века, а до этого свою лепту в развитие Кремниевой долины внесла серьезная политическая напряженность между США и СССР и последовавшая за нею гонка вооружений.

Холодная война и советская космическая программа подогрели эту гонку. Запуск «Спутника-1» в 1957 году нанес правительству и гражданам США мощнейший психологический удар. Как сказал Линдон Б. Джонсон, «Небо стало чужим».

Стремление достигнуть технологического превосходства над СССР во всех возможных отраслях — вот еще один фактор, который просто швырнул и без того инновационную Кремниевую долину вперед и вверх.

Здесь разрабатывались и производились межконтинентальные баллистические ракеты ВМС США, разведывательные спутники и огромный процент всей «военной» электроники в целом. Деньги текли в Долину вовсе не рекой — это была настоящая финансовая Ниагара.

Президент Эйзенхауэр запустил проекты NASA и DARPA, тем самым включившись в космическую гонку. И сегодня в Кремниевой долине базируется множество аэрокосмических компаний, щедро субсидируемых государством. Правительство США, поняв все перспективы сотрудничества науки и государства еще во время Второй мировой войны, активно вливало бюджеты на заказы негосударственным компаниям-партнерам.

Это, в свою очередь, позволило корпорациям широкого профиля развивать не только военные технологии, но и активно продвигать свои коммерческие проекты. В результате такого симбиоза выигрывали все участники процесса — это был бизнес в его классическом проявлении.

Но вернемся ближе к началу периода Холодной войны. После Второй мировой настало время для новых прорывов. Электровакуумные лампы дали мощный толчок техническому прогрессу, несмотря на множество недостатков. Сложная технология производства, невозможность коренной миниатюризации, большое потребление энергии заставляли непрерывно искать варианты их замены. И наконец ученые обратили внимание на эффект односторонней проводимости некоторых веществ, открытый еще в 19 веке.

Сотрудники исследовательского центра Bell Laboratories Уильям Шокли и Уолтер Браттейн разработали теорию твердотельного полупроводникового устройства — транзистора и собрали первый работающий экземпляр, получив Нобелевскую премию по физике в 1956 году.

К разрыву привел отвратительный характер Шокли. Он покинул лабораторию Белла и открыл фирму Shockley Semiconductor в Маунтин-Вью — этот городок в долине Санта-Клара уже стал частью Стэнфордского технопарка. Молодые выпускники с энтузиазмом взялись за работу, но и с ними Шокли разругался. Выдающийся ученый-теоретик и экспериментатор, он мало задумывался над внедрением своих идей в производство.

Первые транзисторы делали из германия, материала редкого и дорогого. Но нужные свойства обнаружились и у кремния, одного из самых распространенных химических элементов земной коры, вследствие чего стоимость изделий резко упала, а новая технология подешевела. Но Шокли отказался от исследований транзисторов на кремниевой основе, и это привело к массовому увольнению сотрудников.

На следующий день восемь безработных инженеров собрались в баре местного отеля и договорились о создании собственного стартапа. Не нашлось даже бумаги для составления соглашения, и участники совещания расписались на долларовой купюре. Так на свет появилась компания Fairchild Semiconductor в Пало-Альто, а фирма Shockley Semiconductor спустя несколько месяцев самоликвидировалась.

Уильям Шокли пытался засудить бывших сотрудников на основании того, что при поступлении на работу они подписали контракт, запрещавший после увольнения заниматься аналогичными исследованиями. Однако по законодательству штата Калифорния недействителен любой договор, препятствующий законной работе. Именно этот факт является краеугольным юридическим камнем функционирования Кремниевой долины, где в очень близких сферах деятельности свободно конкурируют сотни, а возможно, и тысячи компаний.

А «предательскую восьмерку», как назвал беглецов бывший руководитель, ждало великое будущее. Их начинание стало прибыльным после 6 месяцев работы и породило 92 фирмы, связанные с производством полупроводниковых приборов. Сама же Fairchild Semiconductor прошла через несколько поглощений и слияний, но в 2016 году возродилась как ON Semiconductor Corporation и сегодня входит в число 20 мировых лидеров по продажам полупроводников.

Совершенствование технологий производства открыло возможность размещения на одном кристалле нескольких транзисторов. В начале 1959 года Роберт Нойс, один из основателей Fairchild, разработал первую микросхему на кремниевой подложке. И когда для сверхзвукового бомбардировщика B-70 понадобились кремниевые транзисторы, то и их заказали у Fairchild Semiconductor. Эта же компания изготовила транзисторы для баллистической ракеты Minitman.

В 1968 Роберт Нойс покинул Фейрчайлд и вместе с Гордоном Муром, еще одним членом той самой «восьмерки», открыл компанию Intel. Ее название образовано из начальных букв слов INTegrated ELectronics, то есть «интегральная электроника».

Количество транзисторов на одном кристалле непрерывно растет. Intel, например, планирует достичь техпроцесса 1,4 нм к 2029 году. Кремний, обыкновенный песок, стал золотым для открывателей микросхемотехники. В 1971 году впервые прозвучало название «Кремниевая долина» (Silicon Valley) для обозначения территории с максимальной концентрацией инновационных стартапов в США.

Основные усилия Intel направила на разработку полупроводниковой памяти. И добилась успеха, в 1970 году выпустив на рынок первый чип объемом 1 килобайт, способный заменить магнитные сердечники.

Через год компания получила заказ на серию микрочипов для электронного калькулятора. Разработчик Тед Хофф предложил объединить их в одном кристалле. Так появился первый микропроцессор Intel 4004, а следом — восьмибитный Intel 8008 и универсальный Intel 8080. Быстро проснулись конкуренты, и в 1978 году 16-разрядный микропроцессор Intel 8086 едва не уступил рынок сопернику — Motorola 68000.

Компанию спас контракт с IBM, построившей свои персоналки на модели 8088. Вместе с ними взошла звезда Билла Гейтса, написавшего для них первые операционные системы. С этого момента стартовало долгое сотрудничество Intel и Microsoft.

Микропроцессор нового поколения Intel 80386 с 32-битной архитектурой состоял из 275 тыс. транзисторов и уже мог работать с несколькими задачами одновременно. Модель 80486 содержит 1,2 млн полупроводниковых элементов. К началу нового века на конкурирующих процессорах Motorola собирали только компьютеры фирмы Apple, но в 2005 году и они перешли на Intel.

Продолжая традиции Кремниевой долины, компания внимательно отслеживает и скупает удачные стартапы в области машинного зрения, нейросетей, искусственного интеллекта, оставаясь лидером в производстве микроэлектроники.

После Второй мировой войны Министерство обороны США обеспокоилось уязвимостью собственной телеграфной и телефонной сети. Она была предельно централизована, и одна удачная бомбардировка полностью разрушала всю систему коммуникаций.

ARPA (Advanced Research Projects Agency), то есть «Агентство перспективных исследовательских проектов», разработало децентрализованную систему Arpanet, сохраняющую работоспособность после уничтожения отдельных узлов.

Первое сообщение по новой сети передали из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе в независимую исследовательскую лабораторию SRI International в Менло-Парке, граничащем с Пало-Альто. Здесь и разработали межсетевой протокол, позволяющий собрать в единое целое любые информационные сети.

Новый проект назвали Internet. Долгое время передавались только текстовые символы, и умели с ним обращаться лишь специалисты да компьютерные фанаты. Но в 1989 году сотрудник ЦЕРНа Тим Бернерс-Ли придумал язык гипертекстовой разметки (HTML), и всемирная сеть стала общим достоянием. Вскоре студент Стэнфорда Марк Андриссен написал программу Netscape для просмотра страниц, ввел в обиход новый термин «веб-браузер» и открыл продажи. Его стартап в 1995 году стоил уже 5 миллиардов долларов.

Однако найти информацию в Интернете было весьма непросто. И аспиранты Сергей Брин и Ларри Пейдж разработали для библиотеки Стэнфордского университета поисковую систему. Она оказалась настолько удачной, что быстро распространилась по сети, и в 1996 году авторы зарегистрировали фирму Google.

Они имели в виду число «гугол» (googol), то есть 10 в степени 100, как характеристику доступных для поиска сайтов. Но в суете при регистрации ошиблись, а затем не стали менять полюбившееся всем название, за считанные месяцы достигшее уровня мирового бренда.

История персонального компьютера Apple весьма наглядно демонстрирует, как работает механизм Кремниевой долины. В 1971 году школьник из Купертино Стив Джобс впервые пришел в клуб для подростков, организованный компанией Hewlett-Packard.

Ведущие инженеры фирмы рассказывали о своих проектах, учили разрабатывать и собирать электронные схемы. Попутно выявляли самых способных и брали на работу.

Здесь судьба свела Джобса с еще одним Стивом — Возняком, уже собравшим самодельный компьютер. Они подружились и вместе учредили компанию Apple, «Яблоко», которой суждено было изменить мир.

Взлет Apple был стремительным. В 2018 году компания стоила больше 1 триллиона долларов США: постоянный поиск и внедрение революционных идей вознесли ее на вершину делового Олимпа.

Вне всякого сомнения, Стив Джобс наложил отпечаток своей незаурядной личности на всю деятельность компании Apple. Но ее успех был бы невозможен без той уникальной атмосферы, которая по сей день окружает Кремниевую долину, уже много лет привлекая туда стартапы, меняющие мир, — вроде Tesla или Facebook.

В Исследовательском центре Эймса в Маунтин-Вью, принадлежащем NASA, разрабатываются марсианские роверы. Здесь же работает суперкомпьютер Pleiades, названный именем звездного скопления «Плеяды». Его производительность равна 5,95 петафлопс, то есть 10 в 15 степени операций с плавающей запятой в секунду. Он управляет телескопом «Кеплер», анализирует астрофизические данные, ищет темную материю. Другие космические, коммерческие, социальные стартапы Долины можно перечислять часами, и их число растет с каждым месяцем.

Пример Кремниевой долины вдохновил множество компаний, университетов и государств на создание собственных технопарков. И пусть никому из них пока не удалось повторить ее фантастическую историю (в том числе — и в сфере плотного сотрудничества с государством), за короткий срок породившую поколение предпринимателей и новую цивилизацию стартапов… Но дух Долины, который можно емко охарактеризовать одним словом — амбиции, лежит в основе любого из новых объектов.

Однако именно амбиции технологических компаний и их создателей или владельцев стали в последнее время объектом пристального внимания того же государства, а также многочисленных охотников за мировыми заговорами.

Автор нашумевшей книги «Живи, вкалывай, сдохни. Репортаж с темной стороны Кремниевой долины» Кори Пайн чуть ли не прямым текстом обвиняет техногигантов Долины в формировании нового мирового порядка, имеющего много общего с фашистской идеологией, но заботливо украшенного красивыми правильными фразами и картинками от маркетологов и советников по PR.

Опасения Кори, да и политиков можно понять (хотя с ними и так все ясно) — мало кто сегодня знает о людях и их привычках больше, чем владельцы облачных экосистем и создатели зоопарков устройств. Поэтому будущее, как мокрое шоссе в «Терминаторе 2», — куда-то ведет, но непонятно, что ждет хотя бы на промежуточной остановке…

Понравилась статья? Будем рады видеть вас в чате стартап-студии Admitad Projects и на Telegram-канале подкаста «Раунд, экзит, два пивота», где обсуждаем вопросы, связанные с историей, запуском и продвижением стартапов.

#кремниеваядолина